Розмари Роджерс - Связанные любовью

Из глаз выкатились слезинки.

— Пожалуйста, — простонал он. — Я найду деньги. Клянусь.

— Слишком поздно.

Лезвие рассекло лицо, и сэр Чарльз зашелся в крике.

С обеда у императора Софья вернулась поздно, но на следующее утро поднялась едва ли не с солнцем. Нежно-розовое шелковое платье с кружевами, тройная нитка жемчуга на шее, распущенные волосы — она выглядела свежо и мило.

Ощущение беспокойства, преследовавшее ее с самого утра, оставалось с ней и за завтраком, и потом, когда она удалилась в гостиную, окна которой выходили на розовый сад.

Комната была уютная, с бледно-желтым шелком на стенах и французской мебелью, позолоченной и обитой кремовым атласом. На инкрустированных агатом столах лежали изящные камеи. Потолок украшала сцена с танцующими на облаках купидонами.

Но не красота интерьера и не уют привлекали сюда Софью, а чистый утренний свет, вливающийся через высокие арочные окна.

Свернувшись на низенькой софе, она попыталась увлечься книгой и не думать о короткой встрече со Стефаном. Встрече, закончившейся тем, что он сунул ей в руку записку.

Если Софья и научилась чему-то за последние недели, так это тому, что пытаться понять логику поступков герцога Хантли — дело абсолютно безнадежное.

Прошло несколько часов, прежде чем звук приближающихся шагов заставил ее отложить книгу, а сердце запрыгало — так она сказала себе — от раздражения и досады.

Софья разглаживала ладонями юбку, когда в комнату вошел Петр. Со времени возвращения в Петербург слуга постоянно находился поблизости и никогда не оставлял ее без присмотра.

— Здесь Хантли. Снова пришел. Мне его отослать?

Софья поднялась.

— Нет, Петр, не надо. Скажи дворецкому, пусть проведет сюда.

— Уверены?

Она принужденно улыбнулась. Уверена? Сейчас она вообще ни в чем не была уверена. И встреча со Стефаном, конечно, не внесет никакой ясности, а скорее лишь ввергнет в новый водоворот смятения. Здравый смысл предупреждал: лучший тон в общении с герцогом — сдержанное безразличие. Может быть, отсутствие интереса с ее стороны в конце концов убедит его прекратить эту глупую игру, оставить жертву в покое и вернуться в Англию. Но как выдержать этот тон, если уже одной минуты в его обществе достаточно, чтобы она превратилась в клубок кипящих страстей.

— Конечно.

— Тогда я пришлю служанку.

— В этом нет необходимости.

— Вам нельзя оставаться с мужчиной без компаньонки, — напомнил Петр.

— Мы здесь не останемся. Герцог пригласил меня прокатиться в экипаже.

Петр нахмурился и посмотрел на госпожу с нескрываемым подозрением:

— И вы согласились?

— Да.

— Почему?

— Тебя это не касается.

Неожиданное решение встретиться с человеком, которого она избегала на протяжении многих дней, определенно пришлось Петру не по вкусу.

— Тогда вас повезу я.

Его преданность, готовность в любой момент прийти на помощь, защитить, позаботиться неизменно трогали Софью.

— Спасибо, Петр. Но и в этом тоже нет нужды.

— Вы не забыли про того сумасшедшего, который, может быть, только того и ждет, чтобы поквитаться с вами?

Софья поежилась. После возвращения в Петербург не было, наверное, ни одной ночи, чтобы ее не преследовали кошмары с участием сэра Чарльза.

И как ни странно, в снах снова появился темноволосый, голубоглазый мужчина, при виде которого в ее жилах закипала кровь.

— Такое не забудешь.

— Значит, вас нужно защищать.

— Этим сегодня займусь я, — произнес голос за спиной Петра.

— Стефан, — выдохнула Софья, и сердце тут же заколотилось.

Гость переступил порог, пересек решительным шагом комнату и склонился над ее рукой.

— Чудесны, как всегда, моя милая.

В какой-то момент все мысли вылетели из головы, мир спрятался за туманной пеленой, и остался только он. Божественно прекрасный. Высокий. Статный. С четкими, словно вырезанными из камня чертами. С густыми иссиня-черными волосами. С голубыми глазами, которые могли темнеть от гнева и искриться радостью.

Как же ей хотелось вцепиться в эти широкие плечи, притянуть к себе эту голову, прижаться губами к этим губам. Каждый день она мечтала о нем, желала его и ждала, и каждый день приносил очередное разочарование.

Собрав с усилием разбегающиеся мысли, Софья повернулась к двери и кивнула немолодому седому дворецкому, маячившему за спиной Петра.

— Спасибо, ты можешь идти.

Одарив гостя возмущенным взглядом, слуга неловко поклонился. Судя по всему, герцог просто прорвался в дом, чем оскорбил почтенного дворецкого, не привыкшего к подобному поведению со стороны почтенных господ.

— Слушаюсь.

Слуга медленно удалился, и Софья перевела взгляд на довольно улыбающегося и, похоже, не чувствующего за собой никакой вины Стефана.

— Вы могли бы и не пугать моих слуг, — укоризненно сказала она.

— Надоело ждать у вашей двери.

— Я ведь уже ответила на ваше приглашение согласием. И отказываться не собираюсь.

— Тогда всему виной мои плохие манеры или желание поскорее оказаться с вами рядом.

— Вы можете быть рядом с госпожой и здесь, в ее доме, — заметил стоявший в стороне Петр. — Нет никакой необходимости разгуливать с ней по всему Петербургу.

Не сводя глаз с хозяйки, герцог поиграл желваками, но сдержался и ответил, вероятно помня упрек Софьи, вполне вежливо:

— Поскольку графиня Анна любезно разрешила мне воспользоваться ее экипажем, разгуливать мы не будем, а будем кататься.

Петр фыркнул — словесный изворот Стефана его не убедил.

— Все равно опасно.

Герцог со вздохом повернулся к слуге:

— Не беспокойтесь, Петр. Со мной возница и двое верховых, так что ваша госпожа будет в безопасности.

— Мне это не нравится.

— Возможно. Но я уверен, что госпоже надоело сидеть в доме, — сказал он негромко и даже мягко. — Она больше не пленница и несомненно заслуживает того, чтобы погреться под солнышком.

Сердце, казалось, вот-вот расплавится. Никто, кроме Стефана, даже не подумал о том, что нужно ей, чего хочет она. Никому не пришло в голову, что ей хочется солнца и света. Может быть, для большинства женщин в этом не было ничего необычного, но она никогда не замечала такого внимательного отношения к ее потребностям и желаниям.

— Все будет хорошо, Петр. Оставайся дома.

Возница пробормотал что-то невнятное под нос и, не имея в своем распоряжении никаких рычагов воздействия на госпожу, неохотно кивнул:

— Как прикажете.

Не обращая внимания на все еще хмурящегося слугу, Стефан взял Софью за руку, провел через весь дом к выходу, остановился, дав ей возможность завязать шелковые ленточки шляпки, и, кивнув открывшему дверь дворецкому, помог подняться в открытую черную карету с белыми кожаными сиденьями.