Мишель Маркос - Очаровательная плутовка

— Не надо меня винить за свои неудачи. Как у любого человека, у меня есть право на собственные пристрастия.

— Право на пристрастия… Пристрастие к Агате, к примеру?

— Что? — не понял Райли.

— Ты взял верх надо мной в университете, ты получил звание адвоката, а потом украл у меня Агату. И после этого ты называешь нас братьями?

— Я не знал, что тебе нравится Агата. Мы с ней… я хочу сказать, что ничего для нее не значил.

— О нет, это не так. Твои деньги и титул купили и ее любовь.

— Ошибаешься. У меня не было таких средств, как у Рейвнвуда, поэтому она вышла за него.

— Ты дурак. Она вышла за него, потому что ты больше ее любил карьеру. А теперь ты выбрал эту маленькую похотливую обманщицу Эйприл. Ты хоть представляешь, что чувствует сейчас Агата?

— Так получилось, что мне было необходимо жениться на Эйприл. Из-за слухов нашей семье угрожал скандал.

— Знаю, старина. Слухи распустил я.

Райли перестал дышать, словно Нордем нанес ему удар в грудь.

— Ты?

— Во всем вини только ее. Нельзя было впускать ее в вашу семью. Ты раскис. Она — твое слабое место, и твоя репутация от этого пострадала. Все, что мне оставалось, так это обронить несколько хорошо продуманных слов, а затем просто наблюдать за тобой.

Райли рванулся от стены, но наручники его не пускали. Нордем засмеялся:

— Эта девушка для меня неожиданная удача. После стольких лет я получил возможность наконец-то увидеть, как ты страдаешь. Она даже дала мне в руки оружие, на которое я не рассчитывал.

— Дневник!

— Дневник. А она оказалась неглупой. Я поражен тем, как ей удалось надуть столько высокопоставленных, образованных людей.

— Так это ты пригласил их на министерский бал? Чтобы заманить в капкан Эйприл!

Нордем кивнул:

— Не отрицаю, мне было занятно наблюдать, как она выкручивается. Но я не понимал, почему ты откупился от всех этих господ вместо того, чтобы отделаться от нее. Вдруг меня осенило: ты в нее влюбился. Какой удачный и неожиданный поворот событий! Теперь шантажировать ее стало совсем легко.

— Что?

Нордем уставился на Райли:

— Так она тебе ничего не сказала?

Райли почувствовал угрызения совести. Вот почему Эйприл продала драгоценности и отправилась на встречу с Нордемом в тот вечер! Она пошла, чтобы откупиться от него!

Нордем пристально на него посмотрел:

— Вижу, что не сказала. Как трогательно!

А Райли проклинал себя. Он дурак, раз сомневался в ее любви. Но впредь он не сделает подобной ошибки.

— Ты поэтому жаждал крови Эйприл? Потому что Агате нужен я, а не ты?

— Старина, все дело в твоих деньгах. Ты ей больше ни для чего не нужен. Да еще твой титул. Когда ты превратишься в ничтожество, она поймет, кто на самом деле чего стоит.

Райли едва не плюнул от отвращения.

— Тот человек, который чего-либо стоит, мог заявить о своих намерениях, мог бы вызвать меня на дуэль, мог бороться за нее. Каким же надо быть бесчестным, слабым и трусливым, чтобы интригой устранить другого мужчину, лишь бы завоевать любовь дамы!

Нордем выпрямился.

— Не читай мне лекций о своих воззрениях на честь. Я не принимаю этого от человека, чьи заслуги — исключительно результат его знатности. Взгляни на себя. Твое имя уже не имеет веса. Никто не станет с тобой даже разговаривать. Твоя бесценная репутация рухнула. С сегодняшнего дня имя Блэкхита всегда будет на устах во всех салонах, тебя изничтожат, стоит только тебе там появиться. Но не волнуйся. Я освобожу тебя от позора, и ты не услышишь всего этого, поскольку не попадешь в светские салоны — ты будешь находиться за решеткой Ньюгейта или Маршелси. Мне пока что этого достаточно. Когда же ты умрешь от тюремной лихорадки или от рук преступников, твоя жена станет очень богатой вдовой. А уж я постараюсь, чтобы она не оставалась вдовой надолго.

— Будь ты проклят, Нордем, держись от нее подальше! — выкрикнул Райли.

— Не беспокойся, старина. Я хочу не ее. Но когда я женюсь на ее деньгах и землях, Агата не сможет меня отвергнуть. И вот тогда-то твоя Эйприл нам больше не понадобится.

Райли тщетно пытался освободиться от наручников, а Нордем со смехом произнес:

— Ну и кто из нас слабак сейчас? — Он прикурил от единственной свечи. — Прощаюсь с тобой до суда, старина.

Кеб остановился перед «Домом наслаждения», и Эйприл взволнованно вздохнула.

— Вы уверены, что хотите туда войти, мисс? — спросил кучер. — У этого заведения плохая репутация. Если вы войдете туда одна, то вас могут принять за проститутку, вы уж меня простите.

Эйприл вынула из ридикюля несколько монет и протянула кучеру:

— Спасибо. Я уверена, что со мной ничего не случится.

— Я бы проводил вас, но моя жена оторвет мне голову, если узнает, что я переступил порог такого заведения.

Эйприл тоже не очень-то хотелось туда входить. Она только что побывала в Ньюгейтской тюрьме, где ей грубо отказали в свидании с Райли, поэтому она решила, что все, что ей остается, — это приехать сюда.

Она подошла к входной двери и повернула ручку.

В нос ударил знакомый запах вина и… разврата. Слышались звуки пианино — играли какую-то бравурную мелодию, и Эйприл показалось, что те же голоса, что и раньше, смеялись и пели. Снова нахлынуло старое ощущение беззащитности и отчаяния. Если бы она услышала слова «Эйприл Джардин, иди-ка здесь убери», то, наверное, стала бы искать половую тряпку.

— Чем могу помочь?

Эйприл вздрогнула и повернулась.

Толстый слой румян и пудры не скрыл возраста женщины.

— Гленда?

— Да.

— Это я, Эйприл.

Гленда наморщила лоб, потом узнала.

— Эйприл Джардин? — Она с удивлением осмотрела Эйприл с головы до ног. — Черт, а ты, видать, преуспела. Но сюда-то зачем тебя принесло? Мадам рвала и метала после того, как ты смылась. Если она тебя увидит, выпустит тебе все кишки.

Эйприл с трудом сглотнула.

— Гленда, мне нужно ее увидеть. Она здесь?

Проститутка выпучила глаза:

— Точно нужно?

Эйприл молча кивнула. Гленда ушла.

Секунды превратились в вечность. Эйприл осталась наедине со своими страшными мыслями. И с воспоминаниями о том, как они с Райли гуляли возле пещеры, а снег рисовал серповидные узоры по обеим сторонам тропинки. Один раз она поскользнулась, и Райли ее поймал. Она знала, чувствовала, что он всегда сможет ее подхватить, сколько бы она ни падала. А теперь может упасть Райли, и будь она проклята, если допустит это. Если бы в ее силах было перевести стрелки часов назад, когда не было такого страха и таких угрызений совести! Но тогда она не узнала бы не поддающейся описанию радости от того, что полюбила Райли.

Наконец появилась мадам, а за ней — стайка девушек. Этот момент снился Эйприл с тех пор, как она покинула бордель: девушки заведения будут таращить на нее глаза со страхом и завистью. Но сейчас мысли Эйприл были далеко от детского хвастовства. Она здесь, чтобы просить мадам о помощи в освобождении своего мужа.