Дженни Браун - Под счастливой звездой

Но как только Трев повернулся, чтобы выбраться из толпы, к нему подошла та самая маленькая девчушка, гревшаяся у костра. В одной руке она держала листы бумаги, в другой у нее был плакат с изображением конницы и словами той самой баллады, которую только что исполнял певец.

— Сколько? — спросил он.

— Всего два пенса.

Он полез в карман. Плакат понравится его матери, ведь ее представление о воинской доблести очень похоже на то, о чем пелось в балладе. Девочка протянула ему плакат и снова растворилась в толпе.

Пока он провожал ее глазами, кто-то врезался в него сбоку. Много лет посещая восточные базары, он прекрасно знал, что это означает. Старый как мир трюк — врезаться и схватить — используют шайки карманников от Лендс-Энда до Калькутты. Один отвлекает внимание жертвы, заставляя показать, где лежат деньги, а другой пользуется моментом и грабит зазевавшегося простофилю.

Резко повернувшись, чтобы расстроить преступный замысел, Трев оцепенел, когда понял, кто задумал его ограбить: это была женщина в черном.

До нее дошло, что он ее видел, и она замерла на месте. Одна рука девушки скрывалась в складках длинной черной юбки. Потом она закрыла лицо шалью, развернулась и кинулась в толпу.

— Держите воровку! — завопил мужчина, стоявший рядом с Тревом, и ринулся вслед за ней. Другие подхватили его крик.

Трев сунул руку в карман. Монеты исчезли, все до единой. Это было как удар под дых. Ну почему это оказалась именно она?

И почему ему не все равно? Он принял ее за уличную шлюху. Почему же его удивляет, что она карманная воровка? В суровой уличной иерархии ее ремесло, возможно, ступенька вверх.

С напускной небрежностью он проверил остальные карманы, стараясь не выдать другим преступникам, возможно, находящимся в толпе, где он держит ценности. К счастью, ловкие пальчики карманницы больше ничего не нашли. Но хотя потери были пустяковыми, ему стало не по себе оттого, что ей удалось обчистить его. Человек его профессии не должен терять бдительность. Без этого он долго бы не протянул.

Женщина в черном думала спрятаться в толпе, но мужчины, образующие внешний круг, встали плечом к плечу и соединили свои жилистые руки, преграждая путь. Мимо них ей никак не проскочить.

Трев привстал на цыпочки, чтобы посмотреть, что там происходит, но ее найти не удалось. Потом послышался крик с другой стороны. Толпа расступилась, и взорам предстал дородный детина в кожаном фартуке сапожника. Он крепко держал девушку за запястья и тащил к Треву.

— Воруешь у честных людей, а, мисси? Черта лысого, у меня не забалуешь. В Ньюгейте тебе самое место, туда ты и отправишься, вот только сначала я получу свою награду.

Длинное перо закачалось, когда девушка стала вырываться из лап сапожника, потом его мясистый кулак сбил с нее шляпу. Та упала на грязную мостовую, и Трев увидел, что у незнакомки были волосы цвета старой бронзы. Даже в полумраке захватило дух от ее красоты.

— Я ничего не сделала, — запротестовала она.

— Ничего, ага, только обворовываешь честных людей, которые зарабатывают свои денежки тяжким трудом.

— Не докажете!

— Еще как докажу! — Мужчина запустил руку в глубокий карман ее черной юбки и вытащил горсть чего-то блестящего. Но когда он поднес кулак к лицу и разжал его, выражение торжества сменилось недовольством. В руке у него было всего несколько шиллингов.

— Это мое, и вы не докажете, что это не так, — заявила она.

— Ишь, хитрая маленькая сучка, — выкрикнул кто-то рядом с сапожником. — Черта с два найдешь у нее денежки. Поди, шибко ушлая, чтоб стибрить часы аль еще чего, за что ее можно было бы повязать.

— Это только один карман, — сказал сапожник. — У этой потаскухи их в платье, поди, с дюжину. Я найду у нее часы, не извольте сомневаться. А как найду, отведу ее к мировому судье и потребую награду.

Девчонка извивалась, дергалась и царапалась, силясь вырваться. Такая свирепость говорила отнюдь не в пользу ее невиновности. Но когда ее глаза снова встретились с глазами Трева, он застыл на месте. Взгляд, подобный этому, он видел только однажды, в бою. Но это был мужчина, с которым они обменивались удар за ударом в схватке, способной закончиться лишь смертью.

Она не сдастся, хотя понимает, что не может одержать победу. Она бесподобна, эта воительница, храбрая, как Боадицея. Еще никогда не видел он женщины настолько смелой и сильной духом. И даже не представлял, что такие существуют.

Но одной лишь храбрости было недостаточно — сапожник легко усмирил ее и связал ей запястья.

Майор Стэнли потянул Трева за рукав:

— Пойдем. Дело пахнет жареным. Нам лучше убраться отсюда.

— Я не могу бросить девушку на растерзание толпе. Они же разорвут ее на части.

— Она карманница, Трев. Получит по заслугам, только и всего.

— Возможно, но я не могу оставить ее на съедение волкам. — Едва эти слова сорвались у него с языка, он сам себе удивился. Ведь он же солдат, поклявшийся защищать государство и поддерживать закон. Ему следовало бы отдать мошенницу в руки правосудия. Но он не мог. Ее добрый поступок по отношению к мальчишке-подметальщику так резко выделялся на фоне окружающего равнодушия, а глаза на один мучительный миг вернули к жизни призраки сипайских женщин. Они тоже были храбрыми, но никто не пришел им на выручку.

И все равно дурак он будет, если вмешается. Она, в конце концов, преступница. Но когда сапожник резко дернул за веревку, которой связал руки девушки и сильно ударил ее по лицу, Трев схватился за эфес сабли и ринулся через толпу.

— Отдай ее мне, — приказал он тоном, который доводил до слез не одного подчиненного на плацу. — Она украла у меня деньги, и я сам накажу ее.

Приглушенное проклятие, прозвучавшее рядом, подсказало ему, что несмотря ни на что майор пошел следом и сейчас стоял подле него. Поддержка друга вселила в Трева уверенность.

Сапожник напрягся. Это был крупный мужчина, явно привыкший добиваться своего. Но Трев выше и тренированнее, да и майор не слабак. Когда Стэнли взялся за свою саблю, бахвальства у сапожника несколько поубавилось. Трев видел, как тот прикинул свои шансы в драке и решил, что они невелики. Но все равно нельзя было рассчитывать на разумное поведение башмачника. Некоторые задиры просто любят драться, и если сапожник привлечет на свою сторону толпу, беды не миновать. Чтобы разрядить обстановку, лучше использовать дипломатию, а не силу.

Нарочито неторопливо и демонстративно Трев убрал свою длинную изогнутую саблю в ножны и спросил у сапожника:

— Какое вознаграждение ты хочешь получить за нее?

Тот прорычал:

— Фунтов десять, поди. А если она уже сидела в кутузке, то и больше.

— Ты заслуживаешь хорошей награды зато, что поймал ее. — Трев сунул руку в портупею и вытащил несколько бумажек. — Вот тебе двадцать. Отдай ее мне и возьми это за труды. Я сам позабочусь о ее наказании.