Ирэн Фрэн - Стиль модерн

Стив отложил газеты и вернулся к наблюдениям за отдыхающими. Неподалеку молодая женщина в тени зонта перелистывала журналы. Ему не было видно ее лица, но она была высокой брюнеткой с очень грациозными манерами. Большего и не требовалось. Стив поднялся. Он был одет с иголочки — костюм из кремовой альпаки, туфли на веревочной подошве того же тона, свежая гвоздика, воткнутая в петлицу. Бросив взгляд в витрину отеля, он нашел себя неотразимым и решительно направился в сторону будущей пассии.

Его порыв остановил журнал, который она читала. Во всю страницу над статьей и великолепным портретом красовались написанные жирным шрифтом вещие слова:

СЕНСАЦИОННОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ЛИЛИ ШАРМИ.

Это был «Мон Синэ»: Стив сразу же забыл все свои донжуанские планы и бросился на Круазетт за продавцом газет. Когда, несколько минут спустя, весь в поту, он вернулся, чтобы сесть и погрузиться в текст, это был другой человек: счастье, обретенное на Гольф-Жуан, полностью испарилось.

Как и следовало ожидать, статья была иллюстрирована великолепным портретом и фотографиями, сделанными в порту Марселя и в парижских киностудиях. Лили была похожа сама на себя, то есть на Файю. Ее страж кот Нарцисс смотрел все таким же сфинксом, только немного потолстел.

Стиль «Мон Синэ» тоже не изменился:

«Несколько дней назад газеты сообщили, что нашей дорогой кинозвезде Лили Шарми удалось убежать из гарема в Каире, где принц Фатми-паша удерживал ее после того, как она решила разорвать помолвку. Ей удалось уплыть на яхте английского лорда, который весьма галантно доставил ее в Марсель. Рассказ о ее приключениях настолько взволновал ее старых продюсеров, что они только что предложили ей роль Черной Принцессы, от которой отказалась Нита Нальди по причинам личного характера. Много говорят и о возможном участии мадемуазель Шарми в будущем фильме о Мата Хари. Она лично в этом заинтересована. Наша стойкая и прекрасная Лили, нисколько не сломившаяся после своих египетских злоключений, начинает в настоящий момент съемки в парижских студиях. Судя по этим кадрам со съемочных площадок, роль героини ей подходит…»

На фотографии Лили была в черном платье с петлицами — некий компромисс между средневековыми костюмами и туалетами на современный манер. Ее обнаженные руки были в перчатках, доходящих чуть ли не до локтя, сверху были надеты браслеты в виде змей, которые украшали и ее диадему, — где странно смешались египетский и русский стиль, — прикрывающую светлые волосы.

Стив не смел думать о том, каким будет фильм, потому что одна эта немая картина уже настораживала. Резко выявленная освещением лепка лица говорила об опасности, недоверии, угрозе смерти. Он вспомнил фразу Мэй: «Если Лили Шарми появится вновь, я сама ею займусь!»

«Черт, — сказал себе Стив. — Только не это. Ни за что в жизни! Лили Шарми — это мое дело. Надо позвонить Мэй».

Он побежал в отель и дал телефонистке номер телефона. Этим утром, чтобы поговорить с Парижем, надо было ждать пять часов. Он чуть не обругал бедную женщину. Но, смирившись, вернулся на террасу. Именно в этот момент он услышал около себя:

— Идем, конечно, это он…

Перед ним стояли братья Ашкенази.

— Стив, Американец… Можно присесть?

Двое худых и стеснительных подростков, которых он знал когда-то, стали очень элегантными молодыми людьми. Правда, их сходство несколько стушевалось. Симон носил очки и был немного толще Эммануэля. Стив вспомнил, что в 1917 году они ждали отправления на фронт. Какая таинственная защита, как и у других участников ночи в Шармале, позволила им избежать слепых ударов судьбы?

— Вы совсем не изменились, — сказал Симон. — Мы, конечно, немного набрались опыта, как здесь говорят. Год в окопах, потом входили в дело… Но какая блестящая у вас карьера! Однажды мы прочли о вас в американской газете и с тех пор следим за вами… Замечательный успех! Вы — король олова, не правда ли, или жести? Я уж не говорю о ваших европейских предприятиях. Вы приехали, чтобы их проинспектировать?

— Не совсем так. Просто решил отдохнуть.

«Мон Синэ» лежал открытым на столе. Страницы развевались, упорно возвращаясь к портрету Лили. Неожиданно Эммануэль положил на него руку:

— Вас заинтересовала эта женщина, не так ли? Сначала мы не были уверены, что именно с вами встречались в 1917 году в Довиле. В Каннах, в разгаре лета много американцев. Но когда увидели вас бледнеющим над этой страницей, как вы кинулись к телефону…

— А чем вы заняты? — оборвал Стив раздраженно. — Вы, наверное, не все время проводите, рассматривая посетителей на террасах кафе?

— Мы работаем в банке, — ответил Симон, — в банке отца. В нашей профессии два правила: осведомленность и сдержанность. Особенно сдержанность.

Эммануэль подхватил:

— Симон имеет в виду, что мы евреи. Наша жизнь не всегда была легкой, как вы знаете. Помните дело Дрейфуса? Отец считает, что мы и сейчас должны готовиться к худшему. Во Франции уже выходят такие газеты…

— Что вы делаете в Каннах? — перебил его Стив.

— Ищем участки для строительства отелей. В будущем здесь будут проводить лето все, кто диктует моду. Сейчас круглый год здесь живут только художники, но европейцы начнут скоро ценить жару вслед за американцами. В погоне за загаром женщины будут требовать от своих мужей и любовников проводить лето на Ривьере. Мы хотим первыми вложить деньги в Канны.

Разговор оборвался. Наконец Симон указал на портрет Лили:

— Она один раз появилась у нас, пытаясь шантажировать.

Стив изобразил удивление:

— Шантаж? Правда? Когда?

— Уже прошло больше года, где-то в марте. Как раз перед тем, как стала кинозвездой. Она назвалась чужим именем, уверяла, что ей необходимо разместить капитал в нашем банке, и попросила позвать Эммануэля.

— Да, — подхватил брат. — У нее был немного больной вид. Она пыталась меня разжалобить. Я был непоколебим. Тогда она вспомнила о Шармале. Я рассмеялся ей в лицо. Мы знаем некоторые тайны гораздо серьезнее этой. Шармаль — это совсем не секрет. Пустяки!

— Ну это вы слишком! Внезапная, необъяснимая смерть! — возмутился Стив.

— Это не единственная странная история, которая случилась во время войны. Оргии в замках, например, где жили авиаторы…

— Но вы давали клятву.

— Такие клятвы всегда нарушаются, — сказал Симон. — Это все глупости. Эммануэль прав. Лили действительно странная. Но ее цели весьма банальны. Вы же знаете, это бывшая кокотка. Таких женщин интересует только одно: выгодное замужество. Ей необходимы деньги, чтобы снова щеголять. Она все перепробовала, прежде чем прийти к нам: модель на Монпарнасе, танцовщица кабаре, мисс красоты.

Стив удивился:

— Как много вы о ней знаете!