Елена Миронова - Невезучая

– Недостойное поведение? – удивился тот, отрывая руки лорда от одежды. – Чем же оно недостойное? Я люблю свою девушку и ей не изменяю. Только проблема в том, что моя девушка – вот. – Он указал на Марину.

– Это правда, – вставила Клюева. – Чего нам теперь скрывать, раз вы решили лишить нас наследства!

Адриан воззрился на меня. Словно прокаженная, я стояла у стены, вжавшись в нее. Так ужасно я себя не чувствовала никогда – даже в тот день, когда пьяный обувщик спутал меня со своей подружкой! Мне было так стыдно, что хотелось просто убежать. Но такого легкого решения проблемы мне никто не обещал.

– Маша… – голос Адриана задрожал, – я и представить себе не мог, что вы способны на такое…

По моим щекам потекли слезы. Но как ни странно, тут мне на помощь пришла Клюева.

– А вы-то сами, – ответствовала она, подбоченясь, – настоящий извращенец! Это ж надо – отдать наследство только в том случае, если ваш племянник женится на рыжеволосой! Это дурацкое правило не мог придумать обычный человек! Так что вы тоже… того… со странностями. – Марина покрутила пальцем у виска.

Лорд тяжело вздохнул и снова воззрился на меня:

– Почему вы пошли на это? Ради денег? Сколько она вам пообещала?

– Тысячу долларов, – прошептала я, закусив губу. – Но я не из-за денег… Мне просто хотелось приключения.

– Вот ты его и получила! – хмыкнула Марина. – И при этом лишила нас с Толиком возможности получить бешеные миллионы! Тупая дрянь!

– Господи, какая-то жалкая тысяча. – Лорд закрыл глаза. – Маша, не скрою, я был о вас куда лучшего мнения. Я был уверен, что передо мной честная, открытая, порядочная, откровенная, правильная девушка. Я даже не буду лукавить, говоря, что не на шутку увлекся вами и даже злился на собственного племянника, что вы – его женщина, а не моя.

Марина с Толиком громко расхохотались, услышав эти слова лорда. Впрочем, я понимаю, что их рассмешило. А вот Адриан точно не понял.

Не слушая их, он продолжал:

– Я был поражен вами, восхищен, счастлив, что познакомился с такой невероятной женщиной, в которой сочетаются ум, порядочность, доброта и оригинальная внешность. А вы… вы растоптали мое сердце!

Я закрыла лицо руками. Но даже сейчас, в такую трагическую минуту, мне пришло в голову, что его монолог словно взят из книги или театральной пьесы. Поняв, что больше не могу оставаться в этом доме, я схватила шубу, снова натянула сапоги и бросилась бежать. Естественно, никто не захотел меня останавливать. А ведь в глубине души у меня еще теплилась надежда, что лорд меня простит. Неужели он никогда не совершал ошибок? Разве есть на свете безгрешные люди? Мне было так обидно, что я даже не могла заплакать – не было сил. Я растоптала его сердце? Но если он ко мне неравнодушен, пусть меня простит, черт возьми!

Я остановилась. А что, если вернуться и сказать ему это? Попросить прощения еще раз – неужели мы будем портить наши отношения этой… ну, не ерундой, конечно, но все же не таким уж супер-пупер обманом?! К тому же он познакомился с моей мамой, они понравились друг другу, и мне он нравится, даже очень. Получается, что я профукала свое счастье?

– Давай не споткнись, – раздался сзади ленивый голос Марины. – Я же говорила, что ты не достойна называться женщиной! Вот и лорда обманула, и у меня жениха еще в школе пыталась увести!

Я повернулась. Наглость Клюевой переходила все границы.

– А знаешь, Марина, – свистящим голосом произнесла я, – я никогда не спала с Колей Смолянихиным! Я ему нравилась просто так, а вовсе не потому, что, как ты, пыталась затащить его к себе в постель!

Слегка успокоившись (оказалось, что в ехидных поддевках есть свой смысл), я оказалась во дворе.

Хлопнула дверь. Я радостно обернулась – ну конечно, это был Адриан! Он простил меня, потому что шел за мной! Я подалась к нему, но он прошествовал мимо с независимым лицом.

На пороге показался Толик.

– И не вздумайте больше сюда приезжать! – крикнул он.

Наверняка это не мне – я сюда приехала лишь по просьбе Клюевой. Видимо, эта фраза предназначалась лорду Адриану. Тот лишь дернул безупречными плечами под клетчатым пальто и уселся в вовремя подъехавшее такси. И когда только он успел его вызвать? Неужели заранее знал, что именно скажет Толику и что Толик не захочет терпеть в доме его присутствие?

– Садись, – буркнул Адриан, глядя в мою сторону.

Я радостно запрыгала по сугробам. Ага, значит, он не захотел оставлять меня одну среди снежной пустыни. Дрогнуло-таки его сердце!

– Не обольщайся, – сухо заметил он, когда я неуклюже завалилась на сиденье. – Просто отсюда сложно выбраться, а ты только что перенесла тяжелую болезнь. Прошу, ни слова. Я не намерен с тобой разговаривать. Мне еще надо привыкнуть к тому, что ты совсем не та, которую я знал. Вернее, думал, что знаю.

Я вздохнула. Ну что ж, навязываться не буду. Нет – так нет.

Весь путь до моего дома мы проделали в полном молчании. Только иногда я указывала таксисту, куда ехать.

– До свидания, – робко сказала я Адриану, уже стоя одной ногой в грязной жиже из подтаявшего сугроба у себя во дворе.

Он слегка кивнул, не глядя на меня. Я захлопнула дверь, и машина тут же тронулась.

Только дома я позволила себе рыдать в подушку и клясть Клюеву последними словами. Хотя, с другой стороны, она меня не гнала в тот дом под дулом пистолета – это во-первых. И во-вторых, если бы не она, я бы никогда и не познакомилась с лордом Адрианом!

Разумеется, я перебирала в памяти каждый момент, каждую улыбку, каждую паузу, каждую беседу – нашу с лордом. И пожалуй, только сейчас поняла, что влюбилась – окончательно и бесповоротно. Теперь мне и вправду придется только перебирать воспоминания, словно бусины, потому что больше никогда я не увижу Адриана, его блестящих лукавых глаз, больше не посмеюсь над его шутками, больше не смогу обсудить с ним русскую литературу… А всего-то и надо было, что признаться ему в обмане. И тогда… а что, собственно, тогда? Тогда он бы тоже не простил меня, но хотя бы вспоминал обо мне с уважением за мое признание, а не с чувством брезгливости или даже гадливости. Ведь наверняка он все же решил, что я пошла на это из-за денег, из-за той несчастной тысячи долларов… Смешно: я ведь на самом деле не нуждаюсь в деньгах! Мама и папа всегда готовы протянуть дочери нужную сумму. Просто мне особо и не на что их тратить, так что зарплаты библиотекаря мне вполне хватает.

На работу некоторое время я вовсе не ходила, сказала Александровне по телефону, что больна, почти при смерти. Ходила по дому нерасчесанная, неумытая, практически ничего не ела. Да и ходила-то мало, в основном лежала, уткнувшись носом в стену. Мне даже – признаюсь – хотелось умереть. Я не могла себя простить, поэтому предавалась самобичеванию.