Эйлин Колдер - Возврата нет

Мэри вспомнила, что перед приездом Виолы они поссорились. Может быть, в этом причина его странного настроения?

– Ты по-прежнему сердишься на меня? – спросила она, настороженно глядя на него.

Он машинально коснулся щеки, словно боль от пощечины снова напомнила о себе.

– Полагаю, я сам напросился на это…

Мэри чуть расслабилась.

– Извини за глупые вопросы о Шейле. Я…

– Это вовсе не глупые вопросы, – возразил Ирвин. – Я могу понять, почему ты их задала.

– Не думаю, что все так просто. – Мэри взволнованно провела рукой по волосам. Она не могла придумать,как лучше ей начатьпризнание. Она боялась… ужасно боялась его реакции.

Он потянулся и коснулся рукой ее лица.

– Мне все время хочется ласкать тебя. Никогда ничего подобного не испытывал…

Мэри почувствовала, как сладкая истома охватила ее тело. Она открыла рот, собираясь что-то сказать ему, но Ирвин прижал палец к ее губам.

– И прежде чем ты спросишь об этом, отвечаю: я никогда не ощущал ничего подобного по отношению к Шейле, – усмехнулся он.

– Я и не собиралась спрашивать. – Мэри пыталась высвободиться, но он не отпускал ее руку.

– Я хочу заниматься с тобой любовью, слышишь? Сейчас и немедленно.

Страсть в его голосе и глазах повергла ее душу в смятение.

– Нам нужно сперва поговорить, Ирвин. Я… – Голос у нее задрожал и оборвался, когда его губы коснулись ее рта.

– Мы сможем поговорить позднее. Обещаю тебе это.

Он встал с шезлонга и протянул ей руку.

Глаза ее затуманились сомнением и… желанием. Она жаждала его всей душой и телом, но это было так неправильно! Мало того, что она лгала ему все это время. Шейла… Мона…

– Ирвин, я не хочу быть причиной распада семьи, – срывающимся голосом сказала она. – В самом деле не хочу.

– Нет никакой семьи, которой бы ты угрожала.

Мэри нахмурилась.

– Независимо от твоих намерений по отношению к Шейле у тебя есть Мона, а значит, и семья. – Голос ее дрожал от волнения.

Он покачал головой.

– Мона не моя дочь, Мэри.

Вот он – ответ на вопрос, который хотели получить все! Она изумленно взглянула на него.

– Но я думала…

– Я знаю, – оборвал ее резко Ирвин и встал. – Но это неверно.

– Но кто отец малышки? – с недоверием спросила Мэри. – Почему она с тобой?

– Сколько вопросов! – Он отбросил со лба прядь волос. – Но я желаю сейчас только одного – заниматься с тобой любовью!

– Ирвин…

Мэри не успела закончить фразу, потому что он заглушил ее слова поцелуем. Его губы были настойчивы, манящи, требовательны…

Она прижалась к нему и обвила руками сильные плечи, отвечая поцелуем на поцелуй.

– Потом мы сможем поговорить обо всем. – Он отпрянул от нее и взглянул ей в глаза – страстно и напряженно. – Я расскажу тебе о Шейле, а ты поведаешь о себе, если пожелаешь. – Голос у него понизился до шепота. – Но сейчас я способен думать только об одном…

После слепящего солнца каюта в первое мгновение показалась Мэри темной.

Онабыла шикарна –стены, отделанные дубовыми панелями, шторы из яркой ткани и того же цвета покрывало на большой кровати.

Взгляд Мэри упал на кровать, и сладостная дрожь предчувствия пробежала по ее телу.

Уступая неодолимому желанию, она, вероятно, делала что-то плохое. Как можно заниматься любовью с человеком, когда ты лжешь ему, обманываешь его?

– Оставь дверь открытой на случай, если девочка проснется, – попросил Ирвин, деловито разливая вино. Он сел на кровать и поглядел на нее, все еще стоящую в проходе. – Какие-то сомнения? – Голос его был мягок.

Эта невольная поддержка вернула Мэри крупицу самообладания.

– Да, – срывающимся голосом сказала она.

– Иди сюда! – протянул он к ней руку. – Мэри бросило в жар от его властного тона. Она медленно двинулась к нему и остановилась в полушаге. – Ну же! – пробормотал Ирвин, расстегивая ей пуговки.

Мэри стояла неподвижно, пока он раздевал ее. Одежда полетела на пол. На ней остались только трусики и бюстгальтер, но он не сделал попытки снять их, лишь провел рукой по атласной материи и поцеловал ее.

Из груди девушки вырвался вздох, глаза закрылись.

– Ты хочешь меня? – спросил он хрипло.

– Ты же знаешь, что да. – Мэри коснулась его волос и невольно прильнула ближе.

– Тогда докажи это. – Ирвин отодвинулся и сел у изголовья. Сердце у нее заколотилось так сильно, что, казалось, выскочит из груди. – С ними все, что сверху.

На мгновение ее охватило смущение, которое тут же вытеснила жаркая волна желания.

Повинуясь, она медленно сняла бюстгальтер и бросила рядом с сарафанчиком. Большая упругая грудь обнажилась. Он буквально поедал ее глазами.

– Теперь остальное.

Уже более уверенно Мэри стянула с себя полупрозрачные трусики. Когда девушка подняла глаза, он смотрел чуть в сторону – она не сразу догадалась, что он любуется ее отражением в зеркале.

– У тебя красивое тело. – Ирвин перевел взгляд на нее. – Тело сирены.

Она улыбнулась.

– Можно, я лягу? – прошептала она игриво.

– Ты забыла добавить слово «пожалуйста», – поправил он ее, твердо и без улыбки.

– Ирвин, но я… – смутилась Мэри.

Он отбросил гриву ее волос назад и коснулся губами груди.

– Не укоряй меня за то, что я хочу гарантий. – Он двинулся ниже. – Насколько я знаю, ты можешь в последний момент изменить свои намерения, как это уже было минувшей ночью…

– Я не передумаю, – прошептала она, закрыв глаза, и задохнулась, когда его губы сомкнулись вокруг соска.

– Тогда скажи это еще раз, – чуть отстранившись, потребовал он.

Мэри беспомощно сжала руки. Она так желала его, что уже изнемогала от этой сладкой муки.

– Ты же знаешь, что я хочу тебя, Ирвин. Слышишь – хочу!

Он улыбнулся торжествующе, встал и в мгновение ока разделся.

Через секунду он опрокинул ее на кровать, и они слились, уже не в силах владеть собой, в страстном поцелуе. Волосы ее разметались по покрывалу, и она вся изогнулась от жгучего желания.

Коленом Ирвин раздвинул ей ноги и почти грубо вошел в нее.

Она была потрясена, ожидая иного – поцелуев, нежного предисловия. Но когда он начал двигаться в ней, ею овладело безумное наслаждение, такое глубокое, что мир вокруг закружился и поплыл, унося ее в заоблачные выси. Мэри вкушала ощущение того, что он внутри нее, желая лишь, чтобы это блаженство длилось и длилось вечно…

Он целовал ее закрытые глаза, шептал ей на ухо, что она прекрасна, божественна, великолепна…

Эти слова все выше и выше вздымали ее на волне наслаждения, пока Мэри не потеряла последние остатки рассудка.

Наконец она взмыла на пике экстаза, крича его имя, царапая его спину, чувствуя, как он напрягается и взвивается по той же спирали дикой и сладкой пытки.