Алекс Айнгорн - Сердце и корона

Весь ее вид выражал азарт.

— В Вадебуа через Риойль. Кучер, торопись! — лошади понеслись с удвоенной прытью. — Это лучшие лошади моего отца, — гордо заметила она.

— Но в Риойле нас ожидает смена, правда, похуже.

— И весь этот риск ради меня!

Ее голубые глаза ярко сверкнули.

— Для вас. Хотя, признаться, никогда мне не было так интересно. Я впервые организовываю побег из тюрьмы для своего друга. Это… так захватывающе.

Она проделала вместе с ним добрую часть пути. Но, достигнув ворот Риойля, она одумалась. Радостное возбуждение миновало, и принцесса затрепетала.

— Мне нужно вернуться! Вы езжайте, граф, пока не будете в безопасности. Я же поеду во дворец. Я и так увлеклась, и мое отсутствие наверняка замечено. Вы возьмете лошадь, — она сделала знак слуге, который выпряг одну лошадь и подвел к Антуану. — Я надеюсь, с вами все будет в порядке.

— Благодарю, — он безрадостно усмехнулся. — А вы? Разве мне суждено никогда больше не увидеть ваше высочество?

— Я надеюсь, что нет. Мы еще увидимся. А пока… вот, возьмите. Этот перстень принадлежал моей прабабке Шарлотте, она хранила в нем яд, но не беспокойтесь, он него не осталось и следа. Видите, кольцо полое и открывается — вот так, — она показала скрытый механизм. — Вы, если случится что-то важное, всегда сможете вложить туда тонкую записку и передать мне известие. Я буду знать, что это от вас.

Он благодарно принял кольцо.

— Но все же, ведь разлука не будет слишком долгой? — прошептал он.

— Мне будет так не хватать вас, граф. Я постараюсь сделать все, что будет в моих силах.

Около полудня принцесса вернулась во дворец, где ее уже с нетерпением поджидал отец.

Глаза короля смеялись, но голос его звучал строго.

— Как, дочь моя! Как прикажете понимать? Вы, моя дочь, принцесса Аквитанская, содействуете побегу преступника!

Изабелла видела, что отец сердит вовсе не так сильно, как пытается показать. Она изобразила полнейшую невинность.

— Я? Отец, о чем вы?

— Вы, вы, Изабелла, не отпирайтесь! Бог мой! Бессовестная девчонка! Провести ночь бог знает где! Никому ничего не сказать, исчезнуть! Отвечайте же, дочь моя, как вам такое вообще в голову пришло!

Изабелла посерьезнела.

— Я очень устала, отец, и очень хочу спать. И если я была неправа, восстанавливая справедливость, то простите меня. Граф де Рони-Шерье мой друг, он невиновен, и я, я непременно обязана была вступиться за него.

— Я рад, что вы, Изабелла, признаете свой проступок. Это так по-королевски… Ну бог с ним, с графом Рони-Шерье! — он нежно обнял ее за плечи. — Пойдем со мной, Изабелла. Я хочу поговорить о другом.

— О другом! — изумилась принцесса, следуя за отцом в его покои. — Что-то происходит, отец?

Она вдруг заметила, что он неестественно возбужден.

— Ты должна больше заботиться о свой чести, Изабелла, о твоей чести принцессы, нет, королевы Аквитанской!

Она отступила на шаг, спрашивая себя, здоров ли отец. Он взял ее за руки и заставил приблизиться к себе. Теперь он был так близко, что она могла хорошо разглядеть его добрые темно-карие глаза и стрелки морщинок, разбегавшихся от них в разные стороны.

— Ты очень молода, Изабелла, но едва ли я был старше, когда стал королем. И убежден, — править нужно, пока молод, пока есть энергия и силы. Ты создана для трона, Изабелла, и будешь править.

— Отец, я же ваша дочь! Я — принцесса Аквитанская. Одумайтесь!

— Не пугайся, Изабелла. У меня свои планы на остаток жизни. И я не хочу провести их здесь. Я всегда стремился к покою и умиротворению. Меня ждут в монастыре св. Кристофера. Я ищу новой — спокойной, простой и праведной жизни. А ты станешь моей наследницей, юной, прелестной королевой.

Он погладил ее по щеке, и девушка, всхлипнув, бросилась к нему на шею.

— Отец! Что с вами? Мне не нужно короны! Отчего ваши мысли потекли по столь печальному руслу?

Широкая ладонь короля зарылась в ее пышные локоны.

— Ты станешь старше, маленькая принцесса, и все поймешь. Я обрету истинное счастье вдали от мирской суеты, — его рука успокаивающе гладила ее по голове. — Знай, каждый из нас однажды должен сделать свой выбор, свой, а не тот, что выбрали за него люди или боги.

Они долго стояли обнявшись.

— А матушка?

— Твоя матушка — женщина сугубо мирская. Что само по себе не плохо и не хорошо. Но власть как таковая мало ее интересует. Она все знает, Изабелла, и вполне довольна будет своей ролью королевы-матери, почетной и необременительной.

На время наступила тишина, прерываемая лишь вздохами Изабеллы.

— Есть еще кое-что, Изабелла.

— Да, отец?

— Я не имею права что-либо требовать у тебя, но исполни мое последнее желание. Пусть оно не смущает тебя. Оно касается моего брата.

— Дяди Андре? О, прости…

— Герцог д’Артуа, мне не за чем рассказывать тебе историю, которую ты и сама прекрасно знаешь. Ты знаешь, как он меня ненавидел, и как ненавидел его я. Я молю тебя, дочка, не допустить того, чтоб моя корона когда-нибудь попала в руки дома Артуа. Ведь если ты не родишь наследника, тебе наследуют дети Бланки, твоей двоюродной сестры. Этого не должно произойти!

— Я понимаю, о чем вы говорите, отец. Вы хотите, чтобы я вышла замуж.

— Я не принуждаю и не тороплю, Изабелла. Просто помни об этом. Если б я хотел принудить тебя, то у меня давно был жених на примете, но я ни словом не обмолвился, не так ли?

— Кто же он? — заинтересовалась Изабелла.

— Иаков Четвертый. Овдовевший, правда, уже немолодой. Его земли очень богаты. Но об этом ты сможешь подумать позже.

— Хорошо, отец. Я клянусь, что сделаю все возможное, все, от меня зависящее, чтобы корона наша осталась в руках достойных. Ни Бланка, ни ее потомки не будут королями!

— Спасибо, Изабелла, — король даже прослезился от избытка счастья.

Через неделю состоялось коронование Изабеллы. Отец ее к тому времени уже отбыл в свой монастырь. Обряд провел кардинал Жанери, и на ее голову возложили украшенную драгоценностями корону. Она еще не чувствовала ни радости, ни разочарования, просто приняла свою судьбу. С детства готовили ее к мысли, что ей принадлежит эта страна, и для нее не было такой уж неожиданностью оказаться у власти. В ее юной головке еще не было места мыслям об ответственности, о той роли, что ей суждено сыграть в истории. Ее опечаленные глаза рыскали по площади с надеждой, оглядывая каждый закуток. Да! Рони-Шерье был здесь. Он скромно затерялся в толпе, и только нежная привязанность помогла королеве найти его в этой давке. Изабелла подумала, что любит его. «Такова моя судьба», — философски подумала она.

Быть королевой оказалось очень хлопотно. Первым делом Изабелла заняла кабинет отца. Но от этого у нее не прибавилось энтузиазма. Все вокруг было незнакомым и непонятным. Основными ее помощниками остались Алисия, королева-мать, много лет помогавшая ее отцу своими советами, кардинал Жанери, умнейший старик, большой друг королевы-матери, первый министр Ги де Бонар, уже довольно дряхлый, его помощник Сафон, тоже пожилой, но еще весьма энергичный, и интендант финансов Гренгуар. В течение последующих за коронацией дней королеве забивали голову налогами, законами, политикой, неотложными и важнейшими делами, в которых она ничего пока не смыслила. Толпы людей являлись к ней с прошениями: кому назначь пенсию, кого защити, кого помилуй. По молодости и неопытности она сначала принимала всех, но чем увереннее она себя чувствовала в роли королевы, тем чаще она отдавала приказ не беспокоить ее по пустякам. Тем не менее толпы просителей шли и шли к ней, ожидая от нее справедливости. Одна из таких просьб, затерявшихся среди многих подобных, повлияла на всю дальнейшую судьбу Изабеллы. Но тогда она еще об этом не догадывалась.