Луиза Аллен - Жертва негодяя

Но если то была заурядная страсть, почему она так увлеклась Стивом? Возможно, потому, что воспоминания обычно влекут нас к внешне подобному… Она увидела выражение лица леди Гримшоу. Господи, что она только что сказала?

— Ванну, — прошептал Элис. Он, должно быть, заметил ее тревожный взгляд. — Рискуете обсуждать банные процедуры, необходимые джентльменам, леди Перси, — продолжил он нарочито громко, чтобы слышала старая грымза, уставившаяся на них своими глазами-буравчиками.

— Ах, потише, пожалуйста, — прошипела Перси в ответ, едва сдерживая смешок. — Я и так у нее в немилости.

Элис начал чистить манго маленьким, острым как бритва ножом, который он вынул из внутреннего кармана.

— Почему? — спросил он, отделяя сочную мякоть от косточки и кладя дольку в ее тарелку.

— Неправедно живу, — ответила Перси, отрезала тонкий ломтик манго и попробовала фрукт. — Спасибо, восхитительный вкус.

— Вам удалось поставить на уши весь свет Калькутты, так? — Элис подозвал стюарда, который принес полоскательницу и салфетку. — Я желаю выслушать это в вашем пересказе.

— Не здесь. — И Перси взяла еще один аккуратный кружок мякоти.

Леди Гримшоу перевела свое внимание на Эйврил: та краснела, выслушивая фривольные замечания Дэниела Чаттертона.

— Тогда попозже, — согласился Элис, и, пока она раздумывала, стоит ли высказаться в том духе, что он будет последним на борту, кому она доложит все сплетни о себе, он повернулся к миссис Эдвардс, сидевшей слева. Ему пришлось молча вытерпеть ее жалобный монолог о тесных каютах и шумных чадах Томпкинсов.

Тогда Перси, мило улыбаясь, спросила у капитана, много ли путешествий он совершил: такая тема разговора не сулила никаких подводных камней.

Обед завершился; Перси подошла к Эйврил и увела ее из кают-компании вверх на кормовую палубу.

— Пойдемте посмотрим на цыплят, или полюбуемся панорамой, или — найдем чем заняться.

— Вы желаете поменьше встречаться с лордом Линдоном? — Эйврил подобрала подол юбки, чтобы не задеть бежавшую мимо курицу: та вырвалась из заточения, и теперь матрос гонялся за ней по всей палубе.

— Более чем, — ответила Перси. — По-моему, этот провокатор решил надо мной поиздеваться. От его шуточек я чуть не прыснула от смеха — прямо в лицо леди Гримшоу. Кроме того, у меня есть подозрение, что он наслышан о том скандале в Англии и вообразил, будто я благосклонно приму все его вольности.

Однако на самом деле ее тревожило подозрение, что ей не устоять, если Элис снова вздумает ее соблазнить.

— Извините, не хочу вас расстроить, — храбро начала Эйврил, — но неужели ни одна из пожилых дам не сделала ему внушение? Если он слышал о том происшествии и сделал неверные выводы, что вы… то есть, — она покраснела до кончиков ушей, — если он заблуждается на ваш счет…

— Я провела две ночи в гостиничных номерах с мужчиной, с которым не состояла в браке, — пояснила Перси. — Неоценимый опыт, должна сказать.

Было горьким разочарованием открыть для себя, что привлекший ее красавец мужчина на поверку оказался жадным до денег невежей, а когда дело дошло до постели, он повел себя отвратительно.

Осознание своей ужасной ошибки снизошло на нее в тот момент, когда экипаж, нанятый на ее же деньги, прибыл в Хитчин. Стив уже нисколько не заботился о том, чтобы выглядеть в ее глазах очаровательным и остроумным, не поддерживал более беседу и не спешил восхищаться ее замыслами, как он обычно делал ранее, не гнушаясь лицемерить. Он беспокоился, что их могут перехватить, и без конца расспрашивал, насколько свободно она может распоряжаться своими банковскими средствами. Когда форейторы поняли, что затевается побег, и повели себя дерзко, он вступил с ними в бессмысленную перепалку, и Перси пришлось поставить всех на место — достойно, коротко и ясно.

К вечеру первого дня Перси решила, что с нее хватит, и заявила, что наймет для себя экипаж и вернется домой. Но тут обнаружилось, что Стив вполне способен заставить ее войти в гостиницу и подняться в номер — он заранее вытащил все наличные средства из ее багажа и дамской сумочки.

Ей пришлось провести бессонную ночь, отбивая его попытки улечься с ней в постель. У нее было острое желание вонзить в него столовый нож, после того как он исполнил весь свой нехитрый репертуар: пробовал очаровать ее, затем пытался тискать и принудить ее.

Второй день прошел еще хуже. Стив был сердит и угрюм, а у нее исчезли последние сомнения — безусловно, он обманул и похитил ее. Папа догнал их в Престоне, к тому времени она настолько была измотана бессонницей, что просто припала к его груди и зарыдала, не обращая никакого внимания на зрителей во дворе гостиницы и не думая об отцовском гневе.

Эйврил, снедаемая любопытством, покраснела еще сильнее, но не смогла удержаться, чтобы не задать свой вопрос:

— Это и в самом деле так ужасно? Знаете, некоторые так говорят.

— С непорядочным мужчиной — да, — с чувством произнесла Перси. Словно ей и на самом деле довелось испытать подобное. Но ее передергивало при мысли о том, что Стив мог бы ее принудить. — А с настоящим… — И она прикусила язычок, так и не признавшись, какое это было счастье. — Уверена, это должно быть великолепно, — продолжила Перси, словно у нее и не было такого опыта.

Ни к чему сеять страх в душе Эйврил в преддверии свадебной церемонии, даже если она и подозревает, что ее суженый не отличается тонкостью обхождения. Перси зябко повела плечами, представив, что кто-то иной мог стать ее любовником.

О да, но как приятен был дерзостный поцелуй Элиса на пустыре! Молодой петушок в вольере взлетел на насест и громко пропел, откинув головку назад и топорща перья.

— Хорош, ничего не скажешь, — похвалила его Перси, и петушок снова закукарекал.

«Самец — он и есть самец, всегда и везде», — подумалось ей. Им необходимо внимание и восхищение самки. А Элис почувствовал, что ей понравилось соприкосновение их губ, — это ясно. Иначе он не продолжал бы поддразнивать ее. Было бы неплохо с ее стороны выказать стойкость, даже если он не догадался о ее нынешних чувствах к нему, которые можно описать всего тремя словами: желанный, вероломный, тревожащий.

— Пройдемся, — предложила она. — Надо гулять ежедневно, это полезно для здоровья.

Они кругами расхаживали по кормовой палубе, погруженные, как догадывалась Перси, в разные думы по поводу интимных брачных отношений. Пейзаж за бортом был однообразен: низкие берега дельты Ганга, наносы ила, поля, покрытые зимней стерней, стада буйволов меж деревенек, рассыпанных по дальним холмам.

— Пойду лучше к себе, надо распаковать вещи, — нарушила Эйврил затянувшееся молчание. — Понимаю, почему мне советовали прихватить с собой молоток и гвозди — не на что вешать одежду. Даже не представляю, как все это разместить и затем ухитриться не задохнуться в такой тесноте. Моя гардеробная дома гораздо просторнее!