Луиза Аллен - Жертва негодяя

— Мне надо отнести кое-что в ювелирную лавку, а на следующий день — забрать это.

— У вас не сложились отношения с лордом Линдоном? — Эйврил слегка порозовела; она обычно не навязывалась с личными вопросами без веской причины.

— Да, — ответила Перси. Лгать не было смысла.

— С Рождественского сочельника, — кивнула Эйврил в подтверждение своих мыслей. — Так я и думала. И в чем же дело?

— У нас… нет взаимопонимания.

«Или, точнее, я не поняла его. Полагала, он питает ко мне нежные чувства и поэтому хочет меня. Какая наивность! Его вело плотское желание, и он казался влюбленным, но, как только получил желаемое, стал холоден и деловит — таковы его истинные чувства». Счастье, что он удержался и не вошел в нее. Она со стыдом вынуждена была признаться, что не смогла бы остановить его.

— Я полагала, он вам очень нравится.

— Да… нравился. Я нахожу его слишком… привлекательным мужчиной, для того чтобы рассчитывать на нечто серьезное с его стороны.

— Вот оно что! — Эйврил повозилась еще немного, бросила перчатки и выпалила: — Он перешел черту?

— Перешел? Да, полагаю, можно сказать — перепрыгнул. Мне следовало быть осторожнее… — Перси умолкла, но топот шагов, который она услышала, доносился сверху, так что к их рубке никто не идет, а иллюминаторы закрыты.

— Перси, но вы же не спали с ним?

— Нет, конечно. Ах, простите, мне не следует так легкомысленно болтать. Нет, если вы имеете в виду то, что может привести к неким последствиям, скажем беременности. Я была более близка с ним, чем следовало, и, честно сказать, мы оба теперь об этом сожалеем.

— Он так страстно вас целовал?

Перси напомнила себе, что Эйврил — девственница, и благовоспитанно кивнула.

— Но если вы оба теперь сожалеете об этом, можно ведь простить и помириться?

— Это так, если оба сожалеют об одном и том же, — согласилась Перси, прилаживая шляпку на прическу и поднимаясь на ноги. — Только тогда возможны гармоничные отношения. Но как-то не… льстит самолюбию, если во время свидания мужчина всем своим поведением заявляет о желании поскорее отделаться от вас.

— Не может быть! Как же…

— Унизительно — вы хотели сказать. Действительно, бесполезно утешать себя тем, что это, разумеется, самое благоразумное и здравомыслящее поведение.

— Да, я понимаю. — Эйврил взяла с собой зонтик, ридикюль и шаль и открыла брезентовый полог. — Жаль. Я полагала, он замечательно к вам относится.

«Замечательно. Он красив, безрассудно смел, умен и явно богат. В постели он — просто ангел, но он… он не ангел. С ангелом мне было бы скучно».

— Леди Перси, мисс Хейдон, доброе утро. — Их приветствовал доктор Мелчет, крепкий старик, надзирающий за всеми напастями, что подстерегают человека в тропической Индии. «Разве что тигры не подвластны ему», — подумала Перси.

— Доброе утро, доктор Мелчет. Вы едете с группой в дендрарий?

— Нет, леди Перси. Я бывал в этом парке несколько раз, а сейчас еду за подарками для крестников. Можно напроситься к вам в эскорт, леди, если вы тоже не прочь поторговаться? Как вам страусовые перья?

— Спасибо, я буду рада вашей компании, сэр. Мисс Хейдон едет в парк, так что я — ваша единственная спутница.

Трезвомыслящий и остроумный, как заметила Перси, доктор оказался к тому же отличной защитой от лихих молодых красавцев. Он соблазнил ее приобрести опахало из перьев страуса и перья для шляпки — пригодятся для светского приема; затем увлек ее в лавку резчика по дереву покупать забавные игрушки для своих крестников.

— Взгляните на это.

Это была овальная шкатулочка размером с большую табакерку, на крышке — резное изображение Ноева ковчега. Под крышкой оказалось множество фигурок животных: каждая скрупулезно проработана в деталях и пригнана по размеру. Они такие крошечные: слон умещается на ногте ее мизинца.

Перси, забавляясь, перебирала их несколько минут, пока не нашла пару тигров: тогда она вспомнила об Элисе и о том, зачем пошла в город.

— Не знаете, доктор, есть ли здесь хорошая ювелирная лавка? — Она неохотно задвинула крышку шкатулки и вернула торговцу. У нее уже был набор резных фигурок побольше размером — для племянников и племянниц, но дети были еще слишком малы, чтобы забавляться с такими хрупкими миниатюрными игрушками.

— Вы не за драгоценными камнями собрались? Их лучше приобретать в Индии. Кажется, вспомнил, есть здесь нечто подобное. Да мы уже рядом.

— Надо нанизать ожерелье, — объяснила она вышедшему к ним ювелиру. — Вот. Они уже просверлены. — Она высыпала жемчуг на бархатную подушечку на прилавке. — Можно изготовить это к завтрашнему дню? Просто нанизать в один ряд.

— Могу сделать к завтрашнему утру, мадам. — Он вытащил лупу и рассмотрел пригоршню жемчужин. — Отменный жемчуг и хорошо подобран. Индийский?

— Да. — Договорились о цене, и она позволила доктору взять ее под руку и найти экипаж, чтобы вернуться к причалу.

— Жемчужины с вашей омелы?

— Они самые. — Она неотрывно смотрела в окно, желая, чтобы доктор сменил тему разговора.

— Интересный молодой человек, тот самый. И щедрый. — Значит, он догадался, кто одарил ее.

— Мы знакомы с детства. — «Побеседуйте о чем-нибудь другом. Прошу».

— И тем не менее не дружите более. — Старик оперся обеими руками о набалдашник своей трости и всматривался в нее поблекшими голубыми глазами. — Жаль терять старых друзей. Когда доживете до моих лет, поймете, что это значит.

— Завтра день его рождения, — сказала Перси. В горле словно стоял комок — непонятно почему. — Я… Возможно, мне следует купить ему подарок.

— Что может ему понравиться, как вы полагаете? — Доктор Мелчет выпрямился, глаза его остро блеснули.

— Не знаю. Он привык не отказывать себе ни в чем, но сейчас слишком поздно что-то изобретать.

— Тогда одарите его непритязательно, с некоей изюминкой тем, что вызовет его улыбку. Думаю, ему пока не слишком весело.

— Ноев ковчег!

— Я улыбнулся бы, если бы прелестная молодая леди преподнесла мне такой подарок, — хохотнул старик, затем просигналил вознице и велел поворачивать к торговым рядам.

После завтрака Перси подождала, пока Элис в одиночестве поднимется на палубу. Если начнет унижать ее — зрители ей не нужны.

— С днем рождения. — Она могла бы поклясться, что шла совершенно тихо, и он стоял к ней спиной, облокотившись на перила, однако он не вздрогнул, услышав ее голос. Даже не обернулся.

— Спасибо.

Она продолжала смотреть ему в спину, хотя инстинктивно порывалась развернуться и уйти, и Элис, зябко поежившись, повернулся к ней лицом.

— Решили снова заговорить со мной?

— А вы — со мной. Окажите милость и согласитесь: мне незачем дуться. — Она глубоко вздохнула: совсем не так она представляла себе это свидание. — Вы кого угодно выведете из себя. Я настроилась на светлую радость, но стоило вам выговорить несколько слов — и я сорвалась на вас.