Дженнифер Эшли - Угрозы любви

— Мне нужно написать несколько писем.

Она схватила свечу и быстро прошла через музыкальную комнату в пустой холл. Сьюард и лорд Рудольф шли за ней, стуча сапогами по мраморному полу.

Эванджелина распахнула двустворчатую дверь по правую сторону холла.

— Не беспокойтесь, джентльмены. Я просто иду в библиотеку.

В библиотеке на нее пахнуло затхлым запахом книг. Здесь было тепло, так как в окна после обеда светило солнце. У окна стоял большой глобус. Без сомнения, Остин, когда ему надоедала жизнь на суше, часто крутит его, рассматривая дальние страны и ожидая, когда сможет покинуть сушу.

Огромный письменный стол, расположенный в центре, был завален книгами, картами и заметками, которые в этот день делал Остин. Она осторожно сдвинула все в сторону, освободив себе место, потом села в жесткое деревянное кресло. Стол был ей не по росту. После замужества она возьмет себе маленькое бюро, которое обнаружила наверху, и оставит этого «монстра» своему мужу.

Решив, что в столе Остина наверняка имелись бумага и чернила, Эванджелина открыла верхний Ящик. Сунула туда руку — и остановилась. Она не сразу поняла, что у нее перед глазами.

Сложенные бумаги лежали поверх стопки чистой писчей бумаги. Сложенные бумаги, которые она уже видела раньше. Эванджелина тронула сухие листы, потом дрожащими пальцами вынула их из ящика.

Тот же почерк, те же имена… И один из листов был сложен по строке с именем Говарда Лэнгдона — как и тогда.

Но она же видела, как Остин брал эти бумаги и засовывал их в водонепроницаемый пакет. Который потом сунул в сюртук. И отправился к человеку, которому собирался все это передать.

Нет-нет, Остин Блэкуэлл не сделал бы такой ошибки. Остин Блэкуэлл не оставил бы бумаги в незапертом ящике в своей библиотеке, если только… Если только на это не было веской причины.

— Что это? — раздался у нее за спиной голос лорда Рудольфа. И он протянул руку к бумагам.

Эванджелина быстро обернулась, прижав бумаги к груди.

— Эванджелина, в чем дело? — спросил англичанин с беспокойством.

Она смотрела на него, не зная, как быть. А за спиной лорда Рудольфа стоял мистер Сьюард, и в его глазах было такое же беспокойство.

Она перевела дыхание.

— Остин оставил тут бумаги.

— Он взял их. Я сам видел.

— Нет, они здесь.

Лорд Рудольф снова протянул руку и взял у нее бумаги. Затем отошел и перевернул листы. Прочитав их, воскликнул:

— Боже милостивый! Мой кузен Джордж в этом списке!

Сьюард рванулся к нему, но лорд Рудольф увернулся, не сводя глаз с листа.

— Но если мой кузен в этом списке, то это чертовски глупая затея. Кузен Джордж — идиот. Неудивительно, что Блэкуэлл хочет остановить это. — Он посмотрел на Эванджелину: — Он сказал, куда отправляется?

Она покачала головой:

— Нет. Но он упомянул своего наставника.

— Капитан Гейнсборо, — сказал Сьюард.

— Кто это? — спросил лорд Рудольф.

— Вы его не знаете? Он был героем войны. Командир капитана Блэкуэлла. Капитан часто говорит о нем. Они были близки, как отец и сын.

Лорд Рудольф похлопал бумагами по ладони.

— Он или не хотел впутывать наставника в столь опасное дело, или не хотел, чтобы тот получил бумаги по какой-то другой причине.

Эванджелина стиснула руки.

— Остин в опасности, правда?

— Он человек благоразумный.

— Но упрямый. Понимаете, он оставил нас тут, потому что не хотел подвергать опасности. — Она немного подумала. — Возможно, он оставил бумаги, чтобы мы их нашли, если он не вернется… — Сердце ее болезненно сжалось. — И тогда мы сможем передать их нужным людям.

— Проклятие! — Сьюард сжал кулаки. — Ему нужно было взять меня с собой.

— Нужно было, парень. Вы знаете, где живет его наставник?

— Коммодор? — Сьюард задумался. — Мой отец это знал. Черт, где же это?.. А, вспомнил! На Чарлз-стрит. Несколько лет назад я был там вместе с отцом.

Лорд Рудольф сложил бумаги и спрятал их в карман сюртука.

— Надеюсь, вы помните, в каком доме. Потому что, возможно, вашему капитану без борьбы из него не выйти.

Сердце Эванджелины глухо стучало. Значит, Остин мог попасть в ловушку! Возможно, его держат взаперти. А может, его уже и нет в живых…

Сьюард выпрямился во весь рост и решительно заявил:

— Я вас приведу туда. Не беспокойтесь, мисс Клеменс. Мы его вернем домой, к вам.

Лорд Рудольф широко улыбнулся:

— Успеет на свадьбу. Сьюард, тот пистолет все еще у вас?

— Да.

— Тогда зарядите его.

Эванджелина встала перед ними, подбоченившись.

— Вы не оставите меня тут!

— Это работа для мужчин, Эванджелина. Подождите у миссис Милхаус. Мы приведем его прямо домой, обещаю.

Эванджелина выпятила подбородок.

— Нет, я не буду дожидаться тут, сложив руки и не зная, что там происходит. Я не могу! Я побуду снаружи, в безопасности, если так нужно. Но пожалуйста, не просите меня остаться тут.

Лорд Рудольф шумно вздохнул:

— Не осуждаю Блэкуэлла за желание запереть вас в подвале. Вы постоянно пренебрегаете опасностями, моя дорогая.

— Мне все равно. Я только хочу знать, все ли с ним в порядке. А если нет… — Она закусила губу. — Я хочу быть рядом.

Лорд Рудольф долго смотрел на нее. Пульс у нее участился, ладони взмокли, колени задрожали. Она старалась не представлять Остина… где-то лежащего, холодного и мертвого. Она хотела быть с ним, обнимать его, утешать, говорить ему, как она его любит.

— Вы его любите, да? — тихо сказал лорд Рудольф.

Эванджелина молча кивнула.

И надежда, которую Рудольф все еще питал, предлагая ей вернуться с ним в Англию, умерла.

— Счастливчик… Ну, полагаю, мне придется самому встретиться со своими демонами. — Не объяснив эту загадочную фразу, он добавил: — Хорошо, Эванджелина. Вы можете составить нам компанию.

Тут Сьюард взорвался:

— Что?! Нет, пусть она останется! Здесь она будет в безопасности.

— Она только пойдет с нами, а там посмотрим. Кроме того, у меня есть одна идея, и Эванджелина нам может понадобиться.

Лорд Рудольф снова посмотрел на девушку, и она вдруг почувствовала себя немного неловко.

Боль билась в висках и отдавалась во всей голове. Остин открыл глаза. Черные и белые звезды замелькали перед ним, и он застонал.

Он не мог вспомнить, где он и откуда у него эта ужасная головная боль. Но он не на борту судна, поскольку не чувствовал привычного покачивания. Значит, на суше, в доме. И к его щеке прижималось что-то колючее… и шерстяное. Похоже, ковер, а не одеяло.

Чей ковер? Перед ним все быстро вращалось, и он не мог ничего разглядеть. Ему было довольно тепло. Очевидно, он в жилом доме. И чувствовался приятный запах горящих дров.

Сквозь грохот в ушах он услышал голос. Голос знакомый, внушающий доверие. В сердце появилась надежда. Возможно, на него напали на улице, и этот человек, друг, доставил его в свой дом, чтобы ему помочь.