Симона Вилар - Леди-послушница

Домочадцы графа уже знали о его прибытии и собрались на широкой лестнице перед главной башней. Почетное место среди присутствующих занимала мать Роджера Фиц Миля, вдовствующая графиня Сибилла — величественная дама, полная, статная, облаченная даже в будничный день в блистающее золотом складчатое одеяние с длинным шлейфом. Она заулыбалась при виде сына, но потом озадаченно вскинула брови, когда Роджер, прежде чем припасть к ее руке, перво-наперво помог спешиться незнакомке в неказистом наряде. И как же величественно он вел ее, держа за самые кончики пальцев!

— Счастлив представить вам мою неожиданно обретенную невесту, леди Милдрэд Гронвудскую!

Под множеством устремленных на нее взглядов Милдрэд поклонилась и приметила, как смотрела на нее будущая свекровь: сначала удивленно, потом надменно, потом с некоей долей брезгливости на полном, все еще красивом лице. Скрывая смущение, Милдрэд постаралась больше не смотреть ей в глаза, а разглядывала, как необычно держится белоснежное покрывало на голове Сибиллы: облекая полное лицо графини, оно было заколото наверху почти на затылке, что позволяло видеть все еще прекрасные медово-золотые волосы, разделенные на прямой пробор. Дама словно нарочно выставляла их на обозрение, чтобы подчеркнуть резкий контраст своих светлых волос и неожиданно темных карих глаз. И в свои лета, окруженная многочисленным потомством, графиня Сибилла была красива. Роджер не походил на нее, но Милдрэд от этого стало даже легче. Она не могла не ощутить, что блистательная Сибилла невзлюбила ее с первого взгляда.

Графиня все же выдавила некое подобие улыбки лишь тогда, когда стала представлять своих детей: Вальтера и его жену Донату, Вильяма, Бертиль с супругом, Генриха, Майлса, Маргариту и Люсию, — Милдрэд смешалась от такого количества имен. Но тут Сибилла заявила, что гостье надо отдохнуть с дороги.

— И привести себя в порядок, — добавила она, почти с брезгливостью осматривая наряд Милдрэд. — Не следует, чтобы запомнили, что вы прибыли в дом будущего супруга в этих валлийских лохмотьях. Такое короткое платье… Бог мой, что подумают об этом наши придворные и вассалы!

Милдрэд вспыхнула, а Сибилла властным жестом велела ей следовать за собой.

— Роджер совсем простак в этих вопросах, — говорила она, поднимаясь по винтовой лестнице. — Как он мог представить вас двору в таком виде! Я знаю, что саксы неряхи, но вырядиться в простецкое платье, открывающее даже лодыжки, — это недопустимо для знатной дамы.

— Меня к этому вынудили обстоятельства, миледи.

— Я вас не спрашиваю, дорогуша! Но ничего, мы дадим вам одно из платьев моей невестки Донаты — она тоже худышка. Надеюсь только, что вы не окажетесь столь же бесплодной. Силы небесные, три года брака с таким красавцем, как мой Вальтер, и ни намека на беременность! Сама же я родила мужу десятерых и только двоих потеряла. Кстати, королева писала, что вы единственное дитя у родителей. Это так?

— Вас это должно устраивать, — заметила Милдрэд, — так как с моей рукой милорд Херефорд однажды получит все мои земли в Восточной Англии.

— Бесспорно. Но разве не странно, что ваша матушка смогла произвести на свет только одно дитя?

— У меня был брат, но он умер.

— И все же я бы желала удостовериться, что вы плодовиты и дадите роду Фиц Милей много славных отпрысков. Пусть даже с примесью дурной саксонской крови.

Милдрэд смолчала. Похоже, эта нормандка была из тех, кто еще смотрел на саксов как на низших. Зато в ее желании получить внуков ничего странного не было: женщину часто брали в род, будто породистую корову на племя, рассчитывая получить от нее хороший приплод.

Гостью привели в большую комнату с высоким окном, из которого открывался прекрасный вид на реку Уай. Осмотревшись, Милдрэд решила, что пусть леди Сибилла и несносна в своей гордыне, но по-своему желает ей добра: устроила среди роскоши, велела принести легкую трапезу, а служанки суетились, втягивая большую лохань и грея воду для омовения. Только подумав о том, как погрузится в горячую воду, Милдрэд заранее ахнула от удовольствия.

Пока ее мыли в воде с ароматным розовым маслом, леди Сибилла расхаживала за отделявшей лохань ширмой и все выспрашивала у Милдрэд, как вышло, что та встретилась с ее сыном. Когда, утомив гостью расспросами, графиня-мать наконец удалилась, девушка перевела дух и при этом заметила, что и служанки стали вести себя более непринужденно. Потом явилась супруга второго из братьев Херефорда, леди Доната, и принесла платье: немного узкое в груди, но роскошное — из серебристо-серого бархата с шелковой шнуровкой на спине и подбитыми мехом белки навесными рукавами и оплечьем. Милдрэд принялась благодарить леди Донату, но та только уныло кивнула и удалилась.

— Ее тут мало кто любит, — пояснила одна из служанок. — Бесплодная, да и считается бесприданницей. Правда, когда красавчик Вальтер сватался, за ней дали прекрасный замок в Уэльсе, но его вскоре захватили валлийцы, вот и получилось, что Доната ничего не принесла в семью.

Ближе к вечеру за Милдрэд пришел граф. Привыкнув видеть Херефорда в воинском облачении, которое ему очень шло, Милдрэд даже опешила, когда он предстал перед ней в тунике нежно-розового цвета с нежнейшей лебяжьей опушкой у горла.

Граф принес на небольшой подушечке прекрасный, украшенный синими сапфирами венец с узорными зубчиками.

— Я бы хотел, чтобы вы надели его, выходя к людям. Некогда он принадлежал моей первой жене, и с тех пор я запретил к нему прикасаться. Но матушка выразила неудовольствие тем, что моя невеста не имеет достойных ее одежд и украшений; надеюсь, это даст ей и всем прочим понять всю серьезность моих намерений.

Милдрэд была тронута.

— Милорд, я постараюсь быть достойной той, что носила его до меня.

Она и впрямь выглядела в этом венце как королевна.

Об руку с невестой Роджер двинулся по башенной винтовой лестнице, но перед выходом в зал немного помедлил.

— Должен вас кое в чем упредить, леди Милдрэд. Это касается моей матушки. Прошу вас быть терпимее с ней и снисходительнее. Леди Сибилла достойная женщина, однако и ей присущи слабости. В частности, она очень гордится своим происхождением, любит говорить на эту тему, словно успокаивает себя тем, что некогда мой отец был простым рыцарем. И хотя лично я несказанно горд, что он смог своим мечом и верностью императрице заслужить графскую корону, но дело в том… Его матерью была саксонка. Но у нас не принято об этом говорить. Графиню Сибиллу это приводит в ярость. Поэтому сделайте одолжение — не придавайте значения ее грубым речам о ваших соотечественниках.

Едва они появились в зале, все повернулись и отвесили поклоны. Спускаясь по ступеням, Милдрэд отметила, ловя краем уха разговоры: все увидели на ней венец графини Херефордской и оживленно обсуждали это. И пусть лицо леди Сибиллы изумленно вытянулось, но девушку вела крепкая надежная рука жениха, и подле такого человека ей нечего было опасаться.