Сильвия Торп - Коварная соперница

С полудня ветер постепенно усиливался, а теперь с наступлением ночи стал крепчать, неся с собой холодный, безжалостный дождь. Капитан Адриан Клер, сжимавший вожжи заледеневшими, несмотря на перчатки, руками, пригибал голову под яростными порывами ветра и уныло думал, что пять лет изнеженной жизни отучили его от подобных испытаний. Не пристало ему, опытному солдату, обращать внимание на неудобства, и негоже пускаться в путь по незнакомой местности, только чтобы ублажить свои сентиментальные прихоти.

Он и его слуга Тайтус, который стоически следовал за ним, без сомнения, заблудились, но возвращаться было бесполезно, так как темнота уже почти накрыла их, а вокруг — ни единого признака человеческого жилья.

Размокшая, грязная тропа, по которой брели измученные лошади, свернула в чащу леса, и теперь непроницаемая темнота мешала определить, как далеко тянется лес. Капитан Клер с отчаянием думал о том, что ночь застигла их в самом неподходящем месте.

Вдруг его лошадь подняла голову и тихо, но пронзительно заржала. Адриан натянул поводья и прислушался: сквозь вой ветра и шум дождя он услышал, как в ответ заржала другая лошадь. Слуга тоже придержал свою лошадь, и они оба замерли.

— По-моему, сэр, где-то справа, — с сомнением в голосе сказал Тайтус.

— Тропа, кажется, туда и сворачивает, — сказал через мгновение Адриан. — Вперед! И держи пистолет наготове.

Адриан тронулся в путь, доставая свое оружие. В то время все дороги Англии кишели разбойниками, и ни один путешествующий не рисковал ездить безоружным. Тайтус старался держаться поближе к хозяину. Оба с напряжением вглядывались в темноту. Тропа действительно повернула вправо, и скоро какая-то тень промелькнула под деревьями, выдавая присутствие животного, чье ржание они недавно слышали. Адриан остановился и крикнул:

— Кто здесь? Мы честные проезжающие, но мы вооружены и в случае чего будем обороняться.

Ответа не последовало. Адриан повторил свой вопрос и, не получив ответа, снова пустил лошадь вперед.

— Почему это проклятое животное без седока? — удивленно воскликнул он. — Что, черт побери, все это значит?

У тропы терпеливо стояла лошадь. Адриан уже протянул руку, чтобы схватить ее за поводья, когда Тайтус тронул его за руку.

— Капитан! — предостерег он. — Вы ничего не слышите?

Адриан покачал головой. Несколько бесконечных секунд они стояли молча, прислушиваясь к тишине, и, как оказалось, не зря: из зарослей кустарника, росшего по сторонам тропинки, послышался тихий стон.

Адриан соскочил на землю, отдал поводья обеих лошадей Тайтусу и стал пробираться сквозь подлесок. Не прошел он и нескольких шагов, как споткнулся и покатился по насыпи, которая скрывалась за деревьями.

Капитан упал вниз на три-четыре фута, но тут же вскочил на ноги и выразительно выругался. Это несколько взбодрило забеспокоившегося Тайтуса, оставшегося наверху, на тропе. Стон повторился, но уже громче. И Адриан, осторожно двигавшийся по ползущей под ногами насыпи, через мгновение остановился перед распростертой на земле фигурой.

В темноте трудно было что-то рассмотреть, кроме того, что это был мужчина среднего роста, крепкого сложения, и, когда Адриан попытался поднять его, он снова застонал. Капитан снял перчатки и стал ощупывать его, чтобы понять природу ранения, и вскоре его пальцы наткнулись на теплую, вязкую влагу. Он покричал Тайтусу, и слуга скатился по склону с фляжкой бренди, которая всегда была приторочена к седлу его хозяина.

Вдвоем им удалось влить немного спирта в горло мужчины, и это, кажется, несколько оживило его — он пошевелился и затем хрипло произнес:

— Пуля… в левом плече. Лошадь поскользнулась… и я упал.

— Тише, мой друг, тише, — успокоил его Адриан. — Вам нужно беречь силы. Не шевелитесь, мы перевяжем вашу рану.

Тайтус уже занялся этим, действуя с ловкостью солдата-ветерана, которым он и был на самом деле. С помощью Адриана он умудрился соорудить грубую повязку на раненом плече, хотя им и пришлось действовать на ощупь.

— Ладно. Пока мы не доберемся до света и укрытия, сойдет и так, — сказал Адриан.

— Да, сэр, но когда это будет? — заметил практичный Тайтус.

— Возможно, этот бедняга имеет представление о местности, — ответил Адриан. — Дай ему еще глоток бренди. Вдруг это оживит его память.

Бренди сыграло свою благотворную роль.

— Мой дом… недалеко, — пробормотал раненый. — Посадите меня на лошадь… она довезет…

Эта просьба, хотя и не без трудностей, была исполнена, и, повинуясь с трудом высказанной команде хозяина, лошадь двинулась по тропе. Адриан поддерживал ее седока сбоку, а Тайтус ехал сзади, ведя лошадь капитана.

Сколько они так ехали, ни Адриан, ни Тайтус позднее не могли вспомнить. Тропа стала настолько узкой, что лошади постоянно соскальзывали с нее, и Адриан начал сомневаться, так ли уж разумна лошадь раненого, когда кобыла встала и капитан, вглядевшись в темноту, увидел какое-то небольшое строение.

— Ключ… в правом кармане, — еле выговорил незнакомец.

Адриан сунул руку в карман его камзола и вытащил большой ключ вместе с каким-то куском ткани. И то и другое капитан положил в свой карман и пошел искать вход в коттедж. Некоторое время спустя он шагнул, наконец, из проливного дождя в тепло и сухость, ощупью нашел камин, а затем свечу и подсвечник, стоявшие на каминной полке. Адриан зажег свечу и пошел помочь Тайтусу внести раненого.

Они положили незнакомца на деревянное кресло рядом с камином, и капитан Клер с любопытством оглядел его: не больше сорока лет, приятное, добродушное лицо, сейчас сведенное гримасой боли, темные волосы, седеющие на висках. Одет он был в темный поношенный костюм для верховой езды с тяжелым плащом поверх него — ничто в его облике не говорило о его положении в обществе или профессии.

Быстро оглядев хозяина, Адриан перенес свое внимание на его жилище. Коттедж был очень старый, с крошечными, тщательно закрытыми окнами, глубоко сидевшими в толстых стенах, низкий потолок задымленно чернел между массивными балками. Комната была чистой и опрятной, но выглядела совершенно мужской. Здесь, Адриан не сомневался, женщин не было.

Пока Тайтус раздувал огонь, добавив в камин свежих дров, Адриан стянул промокший плащ и шляпу и склонился над человеком в кресле. Грубая повязка уже промокла от крови, а в темных глазах стояла боль.

— Мы сделаем для вас все, что сможем, — успокаивающе проговорил Адриан. — А как только рассветет, приведем к вам врача, пусть он обработает рану.

— Нет! — быстро возразил тот, и казалось, в его глазах промелькнул страх. — Никаких врачей…