Робин Хэтчер - Время перемен

Справившись со смущением, Фэй заговорила пылко и торопливо.

— Мистер Ратледж, вы не отвезете меня и детей на следующей неделе на праздник? Я была бы вам очень признательна.

— Я не собираюсь в город ни на следующей неделе, ни позже. Мне нечего там делать.

— Но почему? — не сдержавшись, спросила Фэй и сразу же пожалела о своих словах.

Она увидела, как Дрейк Ратледж напрягся, побледнел и стиснул зубы.

— А вот это не ваше дело, — ледяным тоном отчеканил он.

— Да, конечно, вы правы. Это вовсе не мое дело, — Фэй шагнула к нему. — Приношу свой извинения. Надеюсь, мистер Ратледж, вы меня простите?

Дрейк молча кивнул и направился к дверям. Фэй бросилась за ним.

— Подождите!

— Что еще, миссис Батлер?

— Пожалуйста, подумайте о моем предложении насчет праздника, мистер Ратледж.

Дрейк не произнес ни слова и вышел, оставив Фэй преисполненной горького разочарования. Впрочем, чего она ожидала? Что Дрейк Ратледж обрадуется ее предложению? Но ведь он уже много лет живет в этом доме и выезжает разве что на верховую прогулку. Никто в городе его не видел, Нэнси Телфорд считает его беглым преступником, а Сэди Голд вообще сомневается в его существовании. С чего вдруг он сорвется с места и помчится в Дэд Хорс на какой-то дурацкий праздник? Но ведь Фэй так хочется, чтобы это случилось…

На долину опустилась ночь и принесла с собой прохладный ветерок, шелестевший листвой обступивших усадьбу тополей. Над горной грядой повис лунный серп, освещавший Дворовые постройки и деревья бледным серебристым сиянием.

Опершись на ограду кораля, Дрейк Ратледж рассеянно смотрел на притихших лошадей. В душе его царила полная неразбериха и причиной тому была Фэй Батлер с ее неистребимой потребностью совать нос в чужие дела.

Я не собираюсь в город… Но почему?

Прошло уже несколько часов с тех пор, как Фэй без приглашения явилась в библиотеку, раздвинула портьеры, впустила в комнату ненавистный дневной свет, нарушила мирное течение его жизни и попросила сопровождать ее в поездке в Дэд Хорс. Прошло уже несколько часов, а в голове Дрейка назойливо звучали все те же слова: «Я не собираюсь в город» и ее вопрос: «Но почему?» Неужели зеленовато-голубые глаза Фэй видят хуже, чем единственный глаз Дрейка? Неужели его лицо не отпугивает ее, как всех прочих? Черт бы побрал эту женщину!

Дрейк услышал шум приближающихся шагов и обернулся. Это был Паркер, и Дрейк обрадовался его появлению. Хотя бы на время разговор с управляющим отвлечет его мысли от Фэй Батлер.

— Хороший вечерок, — сказал Паркер и взглянул на усыпанное звездами ночное небо. — А дождик оказался очень кстати: прибил пыль и освежил воздух.

В ответ Дрейк пробормотал что-то невразумительное, а Паркер, довольно похлопав себя по животу, продолжал:

— Все-таки ты правильно сделал, что взял новую повариху.

Дрейк заскрежетал зубами. И этот туда же! Он ведь хотел всего лишь не думать о Фэй Батлер, да где там, разве у них есть теперь другие темы для разговора!

— Жаль, что Фэй уедет, когда девочка поправится, а было бы вовсе неплохо задержать ее у нас подольше. Ребята согласны платить ей из своего заработка.

— Боюсь, ей не терпится воссоединиться с мужем, — отрезал Дрейк.

— С мужем? Разве у нее есть муж? — Паркер был явно ошеломлен известием.

— Сейчас, по словам миссис Батлер, он в Калифорнии, — подтвердил Дрейк.

— Ты уверен, Дрейк? А я был убежден, что у нее нет в целом свете никого, кроме детей.

— Уверен. Она сама мне об этом сообщила.

— Странно, — Паркер сдернул шляпу и озадаченно почесал затылок. — Почему же она не носит обручальное кольцо? Я прекрасно вижу…

— Ты видишь все в ложном свете, Паркер! — Дрейк разозлился и на себя, и на управляющего. — Как ты думаешь, выпадет ли еще дождь? — попытался сменить он тему разговора.

Паркер молчал.

— Дождь нам очень нужен. В этом году трава начала сохнуть слишком рано, — продолжал Дрейк.

— Гм… — промычал Паркер и повернулся к дому. — Не понимаю, ничего не понимаю…

Куда там! Он, Дрейк, сам ничего не понимал. Чем больше он узнавал Фэй Батлер, тем больше запутывался. Он вспомнил, как она играла Джульетту. Все слова, жесты и мимика Фэй запечатлелись в его памяти, а ее мелодичный, наполненный чувством голос до сих пор звучал в его ушах.

— Ну ладно, — сказал Паркер, нахлобучивая шляпу. — Пора спать. Завтра спозаранку нам со Шведом ехать на северное пастбище. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — рассеянно отозвался Дрейк.

Я не собираюсь в город. Но почему? Действительно, почему? Почему бы в самом деле не наведаться в Дэд Хорс? Плевать на то, что скажут люди! Меньше всего его беспокоило, что о нем подумают обитатели городка и о чем будут потом судачить местные кумушки.

Как и Паркер за несколько минут до этого, Дрейк повернулся к дому и посмотрел на темное окно на третьем этаже.

Освещенная бледным лунным сиянием, фигура Дрейка Ратледжа одиноко маячила у изгороди кораля. Фэй знала, что он ее не видит, но на всякий случай отпрянула назад, когда он повернул лицо в ее сторону, и прижала ладонь к груди, стараясь унять бешеное биение сердца. Фэй вдруг стало жарко, и она с наслаждением подставила раскрасневшееся лицо прохладному ночному ветерку.

Что со мной происходит? Почему при одном виде этого человека меня начинает бить дрожь? Быть может, я его боюсь? И вдруг Фэй страстно захотела, чтобы ее обняли и приласкали мужские руки, чтобы кто-то шептал ей на ухо нежные слова и целовал ее губы.

Фэй закрыла глаза и прислонилась к стене. Ноги отказывались ей служить. Когда-то она уже испытывала подобное желание, когда-то трепетала от прикосновения мужской руки. Тогда Фэй верила, что Джордж станет для нее верным другом в жизни, но он безжалостно разбил ее сердце. А ведь она любила Джорджа с пылкостью бесхитростной юности, но он, как оказалось, не умел любить вообще.

Неподражаемый, остроумный и веселый красавец Джордж Батлер! Разве тогда она могла подумать о том, что за его внешним лоском скрываются коварство и обман…

Фэй присела на пол, подтянула колени к груди и обхватила их руками. Горькие слезы побежали по ее лицу и закапали на подол ночной рубашки. Нет, она не оплакивала утраченную любовь — те слезы были выплаканы давным-давно; она оплакивала разбитые иллюзии юности и, хотя не отдавала себе в этом отчета, печальную судьбу человека, стоящего в лунном свете под ее окном.

Июль принес в Вайоминг суховеи. Нещадно палящее солнце высушило все и вся вокруг городка Дэд Хорс, выбелив последние остатки краски на дощатых стенах местного салуна и превратив Мэйн-стрит в море пыли. Лошади стояли у привязи, понурив головы, а собаки попрятались от палящих лучей под кустами и дощатыми навесами.