Ферн Майклз - Список желаний

— Нет, не так!

— Тогда отвези меня домой. Мне скучно с тобой, — он притворно зевнул.

— В Бонсалл? Надо сказать, с тобой тоже не очень-то повеселишься.

— Тебе не нравится? О'кей, это мое лучшее предложение, единственное предложение, даже последнее предложение. Давай вернемся к тебе, сорвем с себя одежду и предадимся бурной, страстной любви!

— Получай! — Ариэль сделала разворот на 180° прямо посреди дороги и почувствовала, как кровь прилила к лицу.

На заднем сидении Лекс опустил ноги на пол, сердце заколотилось. На переднем сидении Снуки залаяла, прижав уши к голове.

— Что значит, когда у нее прижаты уши? — с некоторым беспокойством спросил Лекс.

— Она недовольна. Я же говорила, Снуки очень умна. Поняла наши слова и почувствовала, что оказалась лишней. Начинай думать и помни о ее способностях. Может и убить тебя! Не хочу, чтобы подобное было на моей совести. Не дать ли ей травяного чая? Снуки он по вкусу и очень хорошо действует на нервы — оказывает успокаивающий эффект. Мы могли бы дать ей две чашки. Если не впустим ее в комнату, она сломает дверь.

— Я не готов к этому, — возразил Лекс. — А не лучше ли добавить в чай бренди?

— Ну уж нет. Кое-чему я научилась в тот вечер. Нам нужен план.

— План — это хорошо, — Лекс усмехнулся.

— Поднимемся в мою комнату и включим телевизор, потом выпьем чаю, я приготовлю покрепче. Разложим камин — ей нравится сидеть у огня. Снуки решит, что мы собираемся отдыхать. Если не очень шуметь, все будет о'кей.

— Бывало, я рычал, как лев. Похотливый лев.

Ариэль сглотнула:

— Я и сама могу пискнуть пару раз.

— Как-нибудь устроится! — в голосе Лекса не было никакой уверенности.

— Надеюсь. У меня сегодня настроение.

— Бессовестная шлюха!

— Подумай, будешь ли ты на высоте. Столько шуму…

— Определи точнее, что значит «на высоте», — теперь Сандерс так разволновался, что Ариэль невольно улыбнулась. — Ты что-то говорила о тройном оргазме. Придумала, не так ли?

— Нет.

— Мне пятьдесят четыре!

— Знаю, а мне будет пятьдесят один. Это значит, что я в самом зените.

— Никогда не слышал ничего подобного. Откуда мне знать, что это правда?

— Я читала об этом в «Космополитене», об этом писала Хелен Генри Браун. Если не веришь тому, что написано в журнале, то чему же веришь?

— Я тебя едва знаю. Нельзя ожидать… совершенства в первый же раз.

— А я ожидаю. Уж не хочешь ли ты сказать…

Ариэль стало так смешно, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не рассмеяться. Лицо Лекса в зеркале заднего обзора выражало глубокую озабоченность.

— Я вообще ничего не говорю!

— Хорошо, ведь мы уже дома.

Пока Снуки совершала последнюю вечернюю прогулку по саду, Ариэль приготовила травяной чай, положила в чашки сахар и налила молоко.

— Лекс, тебе класть лимон?

— Нет, достаточно молока. Хм, по-моему, я никогда не пробовал травяной чай, — он протянул Ариэль руку, но как раз в этот миг в дверь проскочила Снуки. Лекс опустил руку, поднял поднос и вздохнул. — Я здесь только для обслуживания, по-моему.

Ариэль, посмеиваясь, первой поднялась по лестнице. Снуки оттеснила Лекса назад. Заперев дверь комнаты на ключ, Ариэль занялась камином. Лекс поставил поднос на коврик у огня. Ариэль расстелила на полу большое атласное одеяло золотистого цвета и бросила несколько подушек.

— Снимай туфли! Когда ты разуешься, Снуки расслабится. Знает, что теперь ты никуда не собираешься, — сбросив туфельки, она уселась на полу рядом с Лексом, налила три чашки чая, отставив предназначенную для Снуки в сторону. Овчарка быстро опорожнила ее и выжидательно посмотрела на хозяйку. Еще три чашки, и Ариэль опустила голову на плечо Лекса. — Надо немного подождать, пока Снуки уснет. Поговори со мной, расскажи о себе то, чего я не знаю. Начни с того дня, когда ты родился.

Лекс не сводил глаз с овчарки, совершенно не подававшей признаков сонливости. Сам он с трудом удерживал глаза открытыми, что-то бормоча о семи фунтах веса.

— Это я столько весила, — возразила Ариэль. — Мать говорила, что я была плаксой и все время хныкала, потому что меня мучили газы. Не думаю, что она хотела ребенка. Однажды я слышала, как она говорила подруге, что я — просто ошибка. Мать никогда меня не ласкала, не целовала, по крайней мере, я не помню этого, — Ариэль вздохнула. — Все это было так давно! Вообще, меня никто по-настоящему не любил, кроме двух людей. Долли и… и… еще одного друга. Долли любит меня по-прежнему, а теперь и Снуки. Мне нравится это чувствовать.

Лекс зевнул. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять — Ариэль уснула, положив голову ему на колени. Он взглянул на овчарку — та настороженно смотрела на него. Может, закрыть глаза и уснуть?

— Я ненавижу тебя! Ты это знаешь, так ведь? — обратился он к Снуки. — Да нет, я люблю собак, но ты просто огромная зануда! Меня от тебя воротит.

Лекс посмотрел на Ариэль. Во сне та была такой хорошенькой, словно золотистый ангел. Руки, словно сами по себе, скользнули к ее лицу, осторожно касаясь тонких черт. Сандерс остановился, но не из-за того, что зарычала Снуки, а потому, что вспомнил, как когда-то, давно, делал то же самое. Снова и снова Лекс позволял пальцам очерчивать губы, нос, подбородок, глаза Ариэль… Черты на ощупь те же, возможно, чуть крупнее, выразительнее, как и должно быть с возрастом. Лексу захотелось разбудить ее и спросить: Ариэль Харт — не голливудский ли это псевдоним, но не сделал этого — Снуки бы не позволила. Он помнил, что у Эгги было родимое пятнышко под локтем, розовато-коричневая метка. Затаив дыхание, подтянул рукав блузки. Может быть, это не та рука! Все еще не спуская глаз со Снуки, дотронулся до рукава на левой руке. Родинки не было, зато был шрам, едва различимый, размером с монету в десять центов… Само по себе это ничего не значило, даже черты лица ничего не значили!

Он закрыл глаза, волнение отозвалось неприятным ощущением в желудке. Его влекло к этой женщине с того момента, когда он увидел ее в первый раз. Сандерс чувствовал нечто необъяснимое, ощущал, что и Ариэль чувствует то же самое. Возможно ли, что после стольких лет ему, наконец, повстречалась настоящая любовь? Пожалуй, это так же верно, как и то, что в августе в Сан-Диего выпадает двадцать пять дюймов снега.

Лекс спал, положив руку под щеку Ариэль.

Снуки подождала еще некоторое время и, лишь услышав его глубокое дыхание, позволила себе опустить голову на лапы. Но и после этого овчарка долго смотрела на мужчину и женщину, прежде чем закрыть глаза.

Стоило предрассветным теням поползти к горизонту, как Снуки поднялась, потянулась всем своим длинным гибким телом и осторожно тронула мужчину за руку. Когда тот не отреагировал, потянула еще раз, потом придвинулась ближе и лизнула Лекса в нос. Уши вздрогнули, когда он пробормотал: