Ферн Майклз - Пленительная невинность

— Почему вы не сказали мне об этом? — тихо спросила она.

— У нас было достаточно проблем и без того, чтобы добавлять к их списку еще и мои ноги, — улыбнулась Ройалл. — Теперь уже не очень больно. Я так забегалась, что совсем не осталось времени думать о боли. Пожалуйста, не беспокойтесь. Со мной все в порядке. Другие нуждаются в вашей помощи. Как пожилая женщина и ее дочь?

— Обе умерли час назад.

Ройалл поднялась на ноги и ухватилась за ручку лопаты.

— Если вы с миссис Куинс сможете принести тела, я выкопаю могилу. Вы же знаете, что мы не можем оставлять трупы на этой ужасной жаре.

Ройалл казалось, что каждая лопата земли будет ее последней. Но чувство вины за все, что случилось, придавало ей силы. Она думала о всех красивых вещах, купленных на прибыль от этой плантации. При воспоминании о каждом предмете, добавляемом к списку, ее сила возрождалась. Она будет копать до тех пор, пока это не убьет ее… «А возможно, так оно и случится», — пришла в голову мрачная мысль. Она заплатит за все. Ройалл не переставала думать, и ей было безразлично, что это не она виновата в страданиях этих людей. Она лишь знала, что должна заплатить за грехи Карлайла Ньюсама и это для нее единственный выход.

Когда тела опустили в могилу, Ройалл немного отдохнула, прежде чем взяться за гору земли. Она валилась с ног и молила Бога о том, чтобы у нее хватило сил закончить работу. Глядя на всю эту землю, лежащую перед ней, женщина приходила в ужас от ее количества. Нужно что-то сделать, сейчас ей нельзя потерять сознание. Ройалл схватила лопату в свои кровоточащие руки и, что-то бормоча, воткнула ее в мягкую вонючую землю.

«Это за дорогие уроки танцев, и за гребень филигранной работы, и за бальное платье из желтого атласа, которое я упрашивала отца купить, и за нитку жемчуга… Только его можно оценить несколькими лопатами земли. Это будет справедливый расчет. Сколько же жемчужин было на нитке?» При всем желании она не могла вспомнить. «Нить была довольно длинной… по меньшей мере, пятьдесят бусинок. Больше никогда не буду носить этот жемчуг. Копай, не думай: лопата — жемчужина, лопата — жемчужина. Боже, должно быть, теперь я уже расплатилась за все пятьдесят». Ройалл вытерла пот со лба грязной рукой. Капли крови выступили на ее растертых ладонях. Она посмотрела на гору земли у ног. Вроде немного уменьшилась. Миссис Куинс помогала ей, и Елена тоже. «Просто копай, не забывай о жемчужинах. Если остановишься, то никогда не расплатишься за бусы. Просто копай».

Когда была брошена последняя лопата земли, Ройалл попыталась распрямить свою негнущуюся, затекшую спину. Она чувствовала себя так, словно постарела на миллион лет. Подхватив лопату, поплелась позади Елены и миссис Куинс. Своими затуманенными глазами она наблюдала, как очертания Розали раскачивались и расплывались. Она бы не смогла дотянуться до нее, даже если бы от этого зависела ее жизнь…

Когда они вернулись на поляну, Елена предложила женщинам по миске бульона. Удовлетворившись тем, что они его выпьют, она направилась к больным. Ройалл попыталась держать миску, но руки ее не слушались. Разглядывая ободранную, кровоточащую кожу, она поражалась, что не испытывает боли. Зажав посудину между запястьями, она с жадностью выпила бульон. Миска выскользнула из рук, но Ройалл не сделала даже попытки поднять ее. Она так устала, что с трудом удавалось держать глаза открытыми. Хотелось провалиться в блаженное забытье, а затем проснуться и обнаружить, что все это не более чем дурной сон.

— Мне нужно сделать что-то с моими руками, миссис Куинс. Как вы думаете? — спросила она, поднимаясь с маленького стульчика.

Яркое солнце напекло голову, и Ройалл покачнулась, ослабев от изнуряющей жары. Она повернулась на топот копыт приближающихся лошадей и попыталась закрыть рукой глаза от солнца, но сил на это у нее уже не осталось. Ройалл стояла молча, пока всадники не оказались в поле зрения. Миссис Куинс рядом с ней тоже выжидающе молчала.

Послышался хриплый крик и что-то похожее на рев гигантского слона. Ройалл увидела темное очертание, возникшее перед ней. Она попыталась поднять глаза, но палящее солнце немилосердно слепило.

— Себастьян! Это ты? Ради Бога, что ты здесь делаешь? — ахнула миссис Куинс.

— Я увидел дым со своей плантации и понял, что здесь дела, должно быть, очень плохи, раз пришлось прибегнуть к кострам. Скажите мне, что нужно делать?

— Боюсь, что ничего, Себастьян. Уже слишком поздно что-либо делать. Ройалл с Еленой все сделали. Я приехала только вчера.

«Боже, зачем она так много говорит? — устало недоумевала Ройалл. — Неужели она не может просто помолчать и дать ему увидеть все самому?»

Что ж, он был прав. Теперь все, что ему нужно сделать, — это сказать: «Я же тебе говорил». Ройалл ждала резких слов. Наконец она подняла измученные глаза и посмотрела на стоящего перед ней Себастьяна. При всей своей усталости она тем не менее снова поразилась его смуглой красоте. Слабым усилием воли Ройалл попыталась подавить в себе волнение. И надо же было ему из всех дней выбрать именно этот, чтобы приехать! Неистовый огонь выплеснулся из нее потоком эмоций.

— Возвращайся туда, откуда приехал! Ты опоздал, Себастьян! Мы уже все сделали. Оглянись! Садись на свою лошадь и возвращайся туда, где твое место. Это все моя вина, и будет справедливо, если это убьет меня. И мне не нужна твоя помощь! — кричала она. — Где, черт возьми, ты был, когда я нуждалась в тебе? Опять в своем городском доме с фарфоровой красоткой — вот где! Так возвращайся же к ней, мне наплевать. Я не нуждаюсь в тебе, Елена не нуждается в тебе, миссис Куинс не нуждается в тебе…

Она покачнулась. Никак нельзя упасть в обморок, только не здесь, не сейчас! Она должна справиться с этим сама!

— Не в моих правилах прерывать леди, но в свою защиту должен сказать, что приехал бы, если бы за мной послали. Ты знаешь это. Ты дура, Ройалл. Взгляни на себя!

Боже, что же это за комок у него в горле и почему он не может нормально дышать?

И снова Ройалл покачнулась, только на этот раз у нее не хватило сил, чтобы выпрямиться. Внезапно сильные руки подхватили ее и прижали к крепкому горячему телу. Женщина не могла вспомнить, чтобы когда-либо еще за всю свою жизнь чувствовала себя в такой безопасности. Последним усилием воли она заставила себя приподнять веки и заглянула в черные глаза Себастьяна Риверы. «Я люблю его, — подумала она. — Я люблю этого мужчину. И он любит меня… Не принимай желаемое за действительное, Ройалл», — вздохнула она, закрывая глаза.

Она уже не могла отвратить неумолимо надвигающегося на нее забытья. Где же еще лучше погрузиться в это благостное состояние, как не в руках мужчины, которого она любит?