Марси Ротман - Тайна леди Кэт

Юная девица, только что приехавшая в Лондон, никак не могла угнаться за своей госпожой. Когда Кэт бывала в хорошем настроении, как, к примеру, на прошлой неделе, она не шла, а летела.

Кэт пребывала в отличном расположении духа, после того, как Барбара Мейтленд и Колби Браунинг спасли ее от Петербрума на балу в Холланд-Хаусе. Прекрасные дамы были настроены очень решительно: настало время серьезно заняться их младшей подругой. Если б Кэт знала, как горько и отчаянно прозвучали ее слова, когда она прощалась с приятельницами на рассвете. Именно с того дня леди Барбара и леди Колби постоянно привлекали Кэт к благотворительной работе.

— Милая Кэт гибнет на наших глазах, а мы сидим, сложа руки! — с чувством воскликнула Колби, обращаясь к более сдержанной Барбаре.

— Дорогая Колби, я уверена, что вы единственная в Лондоне осмелились предположить, что ослепительная, несравненная Кэт, которая никогда не выглядела лучше, стоит на краю пропасти, — засмеялась Барбара.

— Я лишь повторяю ее слова, — возразила миссис Браунинг.

Проснувшись в радостном настроении, Кэт Гровенор попала на Бонд-стрит позже, чем предполагала. Она торопилась закончить дела до полудня, чтобы не толкаться в толпе бездельников, которые недавно продрали глаза и отправились на утренний променад. Разодетые в пух и прах по последней моде, законодателем которой был красавчик Брюммель, его адепты вышли поглазеть на других и себя показать.

Пока они добирались до Бонд-стрит, служанка отстала от Кэт почти на ярд. Мисс Гровенор двигалась по направлению к Западной бирже.

В самом конце Барлингтонского пассажа открылся великолепный новый рынок. Ей было поручено собрать пожертвования от торговцев для многочисленных благотворительных базаров, которые Барбара и Колби устраивали в этом сезоне.

Она не разделяла оптимизма подруг, которые считали, что молодой леди с такой, как у нее внешностью и именем, никто не посмеет отказать. Однако спустя час Кэт и вконец измотанная служанка покинули пассаж, и вышли на Пикадилли. Сгибаясь под тяжестью разноцветных коробок, они хохотали, как школьницы, и не заметили двух джентльменов, шедших им навстречу.

Шляпа Кэт съехала набок, и когда она принялась поправлять ее, молодой человек, который был ниже ростом и моложе своего спутника, узнал ее. Девушка зарделась от смущения.

— Кэт, дорогая, как я рад! — Чарли Слейтон сжал ее в объятиях. Пакеты, которые Кэт продолжала держать в руках, разлетелись в разные стороны.

Леди Гровенор пришла в восторг при виде своего кузена. Действительно, он выглядел потрясающе: светловолосый, стройный, с тонкими чертами лица и серыми глазами! Куда девались следы многочисленных пирушек и кутежей! Кэт принялась собирать коробки и свертки и не обратила внимания на великана, стоявшего рядом с кузеном.

Ник замер, как громом пораженный.

Женщина в сером! Он не верил своему счастью!

Какая удача, что она не заметила его, и у Ника было несколько секунд, чтобы прийти в себя. Обескураженный случившимся, он внезапно обнаружил, что Чарли не только знает таинственную леди, но и сжимает ее в объятиях. Эта женщина вновь разрушила его планы. Он надеялся, что у него достаточно времени, чтобы подготовиться к их встрече. Его нервы были натянуты как струна. Пары секунд, отпущенных ему судьбой, было достаточно, чтобы рассмотреть ее. Как он надеялся, что ему удастся обнаружить у нее косоглазие, веснушки, родимые пятна, да все что угодно, лишь бы не считать ее совершенством. Но, увы, ни одного изъяна. Она столь же прекрасна вблизи, как и со сцены месяц тому назад, когда сразила его наповал.

— Чарли, ты прекрасно выглядишь! — воскликнула Кэт грудным голосом. Она оглядела его с головы до пят, удивляясь происшедшим в нем переменам. — Все интересуются, что с тобой?

Слейтон вспыхнул.

— Кэт, дорогая, прости меня, ради Бога! — неуверенно начал Чарли, не зная, что отвечать в присутствии Ника. — Позволь представить тебе моего нового друга мистера Николаса Монро. Хотя он из Австралии недавно, но успел обосноваться в Лондоне и полюбить его не меньше нашего, — оживленно продолжал Чарли, желая выиграть время. — Ник, это моя любимая кузина, леди Кэтрин Гровенор.

Только сейчас она заметила его спутника. Повернувшись, Кэт поразилась росту и силе молодого человека. Но окончательно ее сразили темные лучистые глаза на пугающе прекрасном загорелом лице.

Ник беззвучно застонал. Он проиграл. Женщина в сером оказалась не куртизанкой, как он надеялся, а аристократкой. Что же тут странного? Разве она не живое воплощение всего, чем должна обладать великосветская дама: элегантная, доброжелательная, приветливая. В сладких ночных грезах, после той роковой встречи, он представлял незнакомку содержанкой какого-нибудь пэра. У него был шанс добиться ее благосклонности. Теперь он лишился последней надежды. Дочь пэра — это совсем другое дело! Куда ему, неотесанному иностранцу, тягаться с ней?

Ник наклонился и поцеловал протянутую руку. Как и в тот вечер в театре, его сердце готово было выскочить из груди, и он молил Бога, чтобы никто, кроме него, не услышал, как оно стучит. Впервые в жизни Ник просил фортуну улыбнуться ему. Он так боялся совершить какую-нибудь бестактность, что не смог произнести ни слова: язык словно прилип к гортани. Пусть она думает о нем все, что хочет, ему нужно время, чтобы прийти в себя.

Само собой, ему не хотелось выглядеть ослом в ее присутствии. Он поклонился и нехотя выпустил ее руку.

Кэт улыбнулась, пытаясь вспомнить, где она видела друга Чарльза. Николаса Монро трудно было не заметить или забыть. Но едва она подумала об этом, как тут же отогнала подобную мысль.

— Чарли, ты скажешь мне, наконец, чем вызваны такие перемены? — взмолилась девушка. Но, приглядевшись к кузену, она решила, что знает ответ. — Наверное, вы отдыхали в деревне. Как я вам завидую!

— А вот и нет! Дорогая моя, я почти не выхожу за пределы Олбани, и если ты заметила во мне благоприятные перемены, то это исключительно заслуга мистера Монро, — возразил Слейтон. Пришло время рассказать, скольким он обязан Нику. Хотя правда была горькой, он должен сделать все, чтобы помочь ему.

Кэт бросила вопрошающий взгляд на Геркулеса, стоявшего рядом с ней. То, как Чарли — самый ироничный и циничный из всех известных ей мужчин — смотрел на нового друга, вызвало у нее желание познакомиться с ним поближе. При первом же взгляде на австралийца она почувствовала его силу и уверенность в себе. Затем она открыла в нем еще много интересного. При ближайшем рассмотрении оказалось, что у него нежный рот и добрый взгляд. Ее потянуло к незнакомцу с первой же минуты. Кэт смутилась, не понимая, какие чувства вызвал в ней Ник и как надо к ним относиться. Впервые ее потянуло к мужчине, да к тому же незнакомому. Сколько лондонских денди мечтали завоевать ее сердце и вскружить ей голову. И надо же! Тот, кто едва обратил на нее внимание при встрече, сходу пленил Кэт силой и внешностью Адониса, заставил ее потерять дар речи. А вдруг этот колонист, большой и уверенный в себе, в котором только и было, что рост да самомнение, лишит ее спокойствия? Какой абсурд, неужели она не сумеет противостоять ему?