Джинн Калогридис - Алая графиня

— Эта смерть была ужасной и жестокой, — подтвердил Лука. — Но бессмысленной она станет только в том случае, если это допустишь ты сама.

Я приложила ладонь ко лбу, сбитая с толку, и шепотом спросила:

— Так что же мне делать?

Лука выпустил меня, чуть отодвинулся и ответил:

— Дея, я не имею права указывать тебе на то, что ты уже знаешь. — Он окаменел, как будто ледяной ветер выдул всю теплоту, которую муж только что мне дарил, а потом продолжил: — Что касается меня, я знаю только, что нужен в каком-то ином месте. Не могу сказать, где именно, однако сердце зовет меня в путь.

— Я не могу бросить Катерину! — возразила я.

— К несчастью, это очевидно нам обоим, — сказал он. Его лицо осунулось от горя.

— Боже, Лука! — Я шагнула к нему и снова взяла за руки. — Ты не можешь бросить меня! Я этого не перенесу!

— Я тоже, — горестно прошептал он, но быстро овладел собой и прижал мои ладони, одну, затем вторую, к своим губам. — Но это случится не сегодня, — пообещал Лука. — У нас еще есть время, Дея. Я уверен, ты все обдумаешь и поймешь.

Я спросила со слезами в голосе:

— Но ты вернешься ко мне?

— Да, — твердо пообещал он. — Я вернусь, как только моя работа будет окончена.

Я не выдержала и разрыдалась у него на плече. Он увел меня из общих комнат и от чужих взглядов в нашу маленькую спальню в Парадизе, которая соединялась с комнатой Катерины винтовой лестницей. Я проспала до рассвета, всю ночь не выпуская его из объятий.

Прошло два месяца. Мы с Лукой больше не возвращались к тому разговору, никто из нас ни словом не обмолвился об этом Катерине, которая наверняка никуда не отпустила бы Луку без убедительных объяснений.

Как-то я ночевала с госпожой, которую снова терзали кошмары, порожденные гибелью отца и Джироламо, и уже под утро услышала на лестнице осторожные шаги. Прошло несколько минут, и раздался топот копыт, удалявшийся от конюшни. Катерина еще спала, поэтому я поднялась и осторожно спустилась в нашу с Лукой комнату, оставив дверь на лестницу открытой, чтобы госпожа могла позвать меня, не вставая и не звоня в колокольчик.

Постель была заправлена, в комнате убрано, лампа на ночном столике горела. Я уже хотела открыть шкаф и посмотреть, какой одежды не хватает, но тут заметила на подушке письмо.

Любимая!

Мое сердце обливается слезами от разлуки с тобой. Я точно знаю, что и твое тоже, но все равно уверен в том, что мне необходимо ехать. Есть одна работа. Я обязан исполнить ее в городе, который не имею права назвать. Какое-то время я не смогу тебе писать, наверное, не один месяц, может быть, даже дольше. Но знай, я остаюсь твоим верным, любящим мужем и вернусь к тебе, как только смогу.

Я очень тебя люблю.

Твой навеки верный слуга,

Я пришла в отчаяние, упала на маленькую кровать в комнатке под роскошной спальней Катерины, сжимала письмо в руке и рыдала так громко, что графиня проснулась и, не получив ответа на зов, спустилась по винтовой лестнице.

Мне не пришло в голову спрятать листок или выдумать причину отъезда Луки. Я была так охвачена горем, что не сразу заметила, как Катерина вырвала у меня письмо и прочитала его. Она пыталась убрать от лица мои руки, чтобы поговорить, но оставила эти попытки, просто села рядом и обняла меня за плечи.

Когда я немного успокоилась и отдышалась, Катерина отодвинулась от меня, расправила письмо на колене и негромко проговорила:

— Негодяй! Как он посмел так обидеть тебя! Лука казался таким добрым и чувствительным. Я отправлю за ним погоню и…

Она благоразумно умолкла, не договорив, после чего задумалась. Некоторые фразы привлекли ее внимание.

— «Есть одна работа. Я обязан исполнить ее в городе, который не имею права назвать». Дея, да он шпион!

— Не знаю. Я в этом не разбираюсь, — дрожащим голосом произнесла я, но мою госпожу было трудно одурачить.

— Раньше ты никогда мне не врала, — спокойно сказала Катерина. — Должна признать, что лгунья из тебя никудышная. — Она смотрела на меня с сочувствием, но пристально и неотрывно. — На кого он работает? Кому хранит верность?

— Дому Риарио, разумеется, — прошептала я, но усталость, злость и разбитое сердце лишили мои слова убедительности.

Я это понимала, Катерина тем более.

— Я всегда верила тебе как никому другому, Дея. Не предавай меня.

Я сделала вдох и закрыла глаза, чтобы вид комнаты не напоминал мне о Луке. Но даже с закрытыми глазами было невозможно не замечать запаха чернил.

— Он всегда был верен Риарио и тебе, мадонна, — заговорила я, не открывая глаз. — Однако прежде всего Лука служил своему благодетелю Лоренцо де Медичи, который спас его от сиротства и дал образование.

— Лоренцо, — с почтением повторила Катерина.

Несмотря на неприкрытую ненависть мужа к семейству Медичи, правительница Форли всегда восхищалась Лоренцо. Однако голос ее ожесточился.

— Значит, он был шпионом Медичи, — подытожила она.

Я кивнула и сказала:

— Он предостерегал Лоренцо, что Джироламо собирается его убить.

Катерина подняла письмо двумя пальцами, угрожающе помахала им и заявила:

— Если бы он не привел тогда из Милана огромную армию, я не поверила бы ему, отправила бы за ним погоню и притащила обратно.

— Он хороший человек, мадонна, и желает тебе только добра. — Я наконец-то взглянула на нее. — Пожалуйста, даже не думай…

— Не буду, если скажешь, на кого он работает теперь. На бестолкового Пьеро де Медичи, сына Лоренцо? Или на кого-то еще? На моего дядю Лодовико? — В следующий миг в ее глазах полыхнула неприкрытая ненависть. — Или, Господи упаси, на Борджа?

— Он никогда не стал бы служить такому, как Борджа! — с жаром возразила я. — Лука расстроился не меньше тебя, когда испанец получил тиару. Он наверняка действует против него!

— Куда бы ни отправился твой муж, это дело наверняка опасное, иначе он взял бы тебя с собой, — заметила Катерина.

Меня снова душили слезы, я с трудом сглотнула и произнесла:

— Он сказал мне, что уедет, только не знает, когда именно.

— Ты знала и ничего мне не сообщила? — Катерина замерла.

— Да. Прости меня. — Я виновато покачала головой.

При этих словах она нахмурилась, с достоинством поднялась и спросила:

— Когда ты узнала, что он уезжает?

— Два месяца назад. — Я внимательно всматривалась в Катерину, глаза которой блестели от гнева. — Конечно, я хотела поехать с ним, но мы оба знали!.. Я рассказывала ему… — Я замолкла от нахлынувших чувств.

— Договаривай! — приказала она.

— Что не могу тебя бросить. Мое место рядом с тобой, до конца. — Я посмотрела ей прямо в глаза. — Я видела и свои карты, мадонна. Меня тоже ждет Башня. Я никогда тебя не оставлю. Надеюсь, ты знаешь об этом.

Гнев схлынул с нее так стремительно, что Катерина тяжело осела на кровать рядом со мной.