Сьюзен Джи Хейно - Искушение и соблазн

Если он оставит его в покое, возможно, произойдет чудо и Софи когда‑нибудь сможет его простить.

Софи, натянув одеяло до самого носа, чуть слышно застонала. Все тело у нее затекло — ощущение было такое, будто она проспала целую вечность. Ну или по меньшей мере много часов подряд. Софи с трудом разлепила глаза — судя по тому, что ее окружала темнота, так оно и было.

Господи помилуй… который сейчас час? Последнее, что она помнила, — это… Прошло некоторое время, прежде чем стоявший в голове туман развеялся настолько, чтобы она окончательно пришла в себя. Что же она делала перед тем, как провалиться в сон?

Чай! Энни подлила ей снотворное в чай! Да, теперь Софи была уверена в этом. И, что хуже всего, тут не обошлось без мадам. Память Софи еще была зыбкой, но она смутно помнила голос мадам… и те ужасные слова, которые она говорила о Линдли. Господи Боже… мадам сказала, что Линдли наверняка уже мертв!

Софи рывком села на кровати. Голова кружилась, перед глазами все плыло. В животе внезапно забурчало, и к горлу подкатила тошнота. Ее окружала темнота. Софи заморгала, надеясь, что это сон. Увы, нет.

— Что такое, Софи? Прошу тебя, тише! — взмолилась Энни. — Я дала мадам слово, что позабочусь, чтобы ты спала. Она уверена, что я снова напою тебя… эээ… чаем, так что ты проспишь до утра.

— Она заставляет тебя поить меня снотворным?

— Шшш… да.

— Но зачем?

— Чтобы ты не смогла ей помешать… не нарушила ее планы.

— А ее план… Неужели она собирается убить Линдли?

— Прости, Софи. Мадам уверена, что медальон, который ей так нужен, уже у него, и… и потом, есть люди — ужасные люди! — которые сделают все, что она прикажет.

— Она послала кого‑то… убить его? И все ради того, чтобы заполучить какой‑то дурацкий медальон?!

— Это не просто дурацкий медальон, Софи. А теперь тихо, прошу тебя! Она может войти в любой момент. Что бы ни случилось, мы должны убедить ее, что ты по‑прежнему спишь.

— Нет. Я должна выбраться отсюда, Энни. И как можно скорее. Мы все — я, ты и Роузи. Нужно спасти Линдли.

— Софи, мы тут как в ловушке! И потом, даже если нам удастся сбежать, куда мы пойдем?

— Не знаю, но я не могу сидеть сложа руки и ждать, когда его… Если есть хоть малейшая возможность…

— Забудь об этом, Софи. Мне очень жаль, правда. Мы должны делать все так, как велит мадам… пока она не получит то, что ей нужно.

— И это… Что ты имеешь в виду?

Энни какое‑то время молчала. Потом наконец решилась:

— Ей нужны деньги твоего отца.

— Чушь! — возмутилась Софи. — У моего отца нет ни гроша! Только не говори мне, что это и есть причина, почему ты с ним связалась! О Господи, Энни… неужели ты решила, что он богат?! Да он беден, как церковная мышь!

— Нет! Что ты… конечно, нет! Я влюбилась в твоего отца, не зная ничего о его деньгах. Но, Софи, это правда — он очень богат.

— Энни, сама подумай — он несколько лет притворялся покойником! Откуда у него деньги?

— Не знаю. Он не любил об этом говорить, и… и я не видела его уже несколько недель. Зато мне известно, что этот медальон является ключом к каким‑то сокровищам. И мадам хочет его заполучить.

— И ради этого она даже готова убить Линдли, — упавшим голосом добавила Софи.

— Шшш, тише! Мне кажется, она идет сюда!

И точно, из‑за двери послышался сварливый голос мадам. Она отдавала какие‑то распоряжения слугам. Софи едва успела зарыться лицом в подушку и закрыть глаза, как дверь распахнулась. Изо всех сил притворяясь спящей, Софи прислушалась.

— Да, да, с ней все в порядке, — войдя в комнату, недовольно бросила мадам через плечо.

— Его светлость наказал нам приглядывать за ней, — ворчливо напомнила миссис Уимпол, протиснувшись в спальню вслед за мадам. В голосе старой экономки явственно слышалось неодобрение.

— Ну вот, можете убедиться собственными глазами! — со злостью прошипела мадам. — Видите? Она спит! Я же сказала, она очень устала! Энни не отходит от нее ни на шаг. А теперь ступайте отсюда! И перестаньте ворчать, а то у меня уже от вас голова болит. Когда вы мне понадобитесь, я позвоню.

Миссис Уимпол фыркнула, как рассерженная кошка, но повиновалась. Софи услышала, как захлопнулась дверь. Потом послышались приближающиеся шаги. Без сомнения это была мадам. Софи чувствовала, как она ощупывает взглядом ее лицо… почувствовала на щеке ее дыхание. Вероятно, мадам хотела убедиться, что Софи действительно спит. Вернее, без сознания.

— Похоже, она дышит, — услышала она шепот.

— Да, она в порядке, — бесцветным голосом пробормотала Энни.

— Надеюсь, в ближайшее время она не проснется? — с нажимом в голосе проговорила мадам.

— Нет… конечно, нет. Лауданум [13] Лауданум — опийная настойка. — сильное средство.

Софи услышала негромкий смешок. Ее захлестнула такая злоба, что сейчас она с радостью придушила бы мадам собственными руками. Как эта женщина может стоять и хихикать, разглядывая свою бесчувственную жертву? Боже милостивый… а ведь когда‑то она относилась к мадам, как к матери! Что ж, похоже, она ошибалась.

— Хорошо. Это нам на руку… особенно когда прибудет гость из Лондона.

— Что? — встрепенулась Энни. Софи могла бы поклясться, что услышала в ее голосе тревогу. — Какой гость из Лондона?

— О, один джентльмен, который, скажем так, очень интересуется нашей маленькой Софи. Я у него в долгу, поэтому послала ему весточку и предложила нанести нам короткий визит. Думаю, он появится утром. Софи к тому времени должна быть… эээ… достаточно сговорчивой. Ты меня поняла, Энни?

— О, мадам! Прошу вас… вы не можете так поступить с ней! Вы же знаете, ее отец сделает все, что вы скажете! Он заплатит выкуп — я уверена, что он заплатит!

Над головой Софи вновь послышался злорадный смешок.

— О, конечно, заплатит, я и не сомневаюсь! Попробовал бы он не заплатить — особенно когда у меня в руках вся его… ммм… семья. Он отдаст мне все, что я только захочу. Но кто сказал, что я не могу получить еще и дополнительную выгоду — раз все карты у меня на руках?

— Но она не… Мадам, вы же знаете, она невинна! К тому же вы ведь обещали ее отцу, что позаботитесь о ней! Что она будет в безопасности, если он заплатит!

— Знаешь, Энни, если честно, твоя сентиментальность становится утомительной. — В голосе мадам зазвенели льдинки. — Я думала, мы договорились — ты сделаешь, как я скажу, а я даю слово, что не выкину твое отродье в окно!

При мысли об опасности, угрожающей ее дочери, Энни даже вскрикнула от ужаса. Софи с трудом верила своим ушам — мадам, которую она знала много лет, оказалась настоящим чудовищем! Господь Всемогущий… как же она раньше не поняла, на что способна эта женщина? Ладно, что толку сетовать — теперь нужно думать, как им выбраться отсюда.