Барбара Картленд - Сердцу не прикажешь

Оставшись один, Малколм подошел к окну и стал смотреть, как опускаются сумерки. Над озером поднялась легкая дымка вечернего тумана, скрывшая подножия темных стволов деревьев.

После шумного Лондона здесь стояла глубокая тишина, и Малколм поймал себя на том, что вслушивается в нее. От этого еще ощутимее стала знакомая атмосфера дома, сомкнувшаяся вокруг него, словно кольцо.

На его плечи легло бремя наследства многих поколений, и никто еще не мог отказаться от этой ответственности или избежать ее.

Погруженный в раздумья, Малколм услышал донесшийся из темноты парка бой церковных часов.

Били часы на церкви, построенной над фамильным склепом, — дар семьи Грейлингов усопшим. Отец и мать Малколма тоже были похоронены здесь. Как давно он о них не вспоминал, лежащих рядом под тяжелой могильной плитой! Но теперь ему казалось, что и они рады его возвращению.

Когда прозвучал последний удар часов и звук его затих, медленно растворяясь вдали, и наступила ночь, Малколм уже знал, что никогда не покинет Грейлинг, какие бы деньги ему ни предлагали.

Направляясь в поместье, Джеральд Эймс тихонько насвистывал.

У него был велосипед, он мог пользоваться автомобилем, имевшимся в хозяйстве, но прибегал к нему лишь в тех случаях, когда приходилось посещать самые дальние фермы. Сейчас же он предпочитал пройтись пешком, потому что был молод, испытывал желание размяться и к тому же утро было великолепное.

Он размашисто шагал, громко и весело насвистывал, фальшивя при этом, но мысли его были всецело заняты предстоящей встречей.

Его интересовало, что за человек этот новый владелец Грейлинга, он пытался составить собственное непредвзятое мнение о нем, хотя из желания быть лояльным уже дал о нем блестящие отзывы многим жителям деревни и округи. Вчера его телефон звонил, не умолкая.

— Какой он, Джеральд? — подняв трубку, слышал он один и тот же вопрос.

— Очень приятный человек, — отвечал он. — Вам он понравится. Нет, с женой его я еще не знаком.

Но теперь, наедине со своими, мыслями, он, пожалуй, не был так уверен, что Малколм понравится своим соседям.

По нынешним представлениям это были неплохие для сельской местности соседи: в большинстве своем — старые обедневшие семьи или семьи состоятельные, которые, впрочем, не могли похвастаться ни воспитанием, ни культурой.

Все это были люди приятные, гостеприимные и словоохотливые, готовые во всем находить что-то хорошее. Они устраивали званые обеды, импровизированные вечеринки с танцами, а летом крикетные матчи, где у девушек был шанс встретить подходящего жениха.

Малколма ждало немало различных общественных постов, ибо внезапная смерть лорда и его сына лишила графство сразу двух весьма влиятельных фигур. Со смертью лорда Грейлинга опустело место председателя местной ассоциации консерваторов, и ощутимую потерю понес Комитет охотников, где старый лорд играл не последнюю роль. К тому же его сын Джон был президентом здешнего крикетного клуба.

Но Джеральд не представлял себе, что Малколм с удовольствием займет хоть один из этих постов. Что же его беспокоит в новом хозяине, думал Джеральд, ведь совершенно ясно, что с ним происходит что-то неладное. Джеральд слышал, что его первая жена сделала его жизнь невыносимой. Но она умерла. Как молодожен он не выглядит счастливым, а ведь он женат всего несколько недель. Интересно, какова его жена, новая леди Грейлинг? Об этом его не переставали расспрашивать все вокруг, они просто умирали от любопытства и желания поскорее познакомиться. Если молодая хозяйка поместья — хороший человек, ее ждет здесь сердечный прием.

Жену Джона тут недолюбливали. Она была родом из Австралии, ее ничто не интересовало, кроме светской жизни в Лондоне. Она вышла замуж за Джона не по любви, скорее ее привлекала возможность стать хозяйкой поместья. Но жизнь в Грейлинге ей смертельно наскучила. Ссылаясь на слабое здоровье, она отказалась иметь детей, и Джеральд не сомневался, что сейчас она горько сожалеет об этом. Родив наследника, она, бесспорно, была бы хозяйкой поместья до совершеннолетия сына. Теперь она могла остаться в Лондоне, наслаждаться обществом своих друзей, а все, кто живет севернее Оксфорд-стрит, едва ли будут сожалеть об этом.

Джон тоже был здесь не слишком популярен, а вот старого лорда все боготворили, и среди жителей деревушки мало найдется таких, кто в то или иное время не испытал на себе его доброту и великодушие.

Он был человеком старой закалки, помещиком, пекущимся прежде всего о своих крестьянах-арендаторах, прекрасным соседом, для которого святы законы гостеприимства. Он относился к своим обязанностям чрезвычайно серьезно, они не были для него обременительны.

Все, что лорд Грейлинг делал для старого дома и поместья, он делал с радостью. Казалось, он жил ради поместья, ради истории древнего рода, и всю жизнь трудился, чтобы передать наследство сыну в наилучшем состоянии.

Прежний лорд Грейлинг, дед Джона, был порядочным мотом. Хотя он содержал дом в отличном состоянии, но все свое время проводил за границей, играя в рулетку и наслаждаясь обществом веселых подружек, которых легче найти в Париже и Вене, чем в английском захолустье.

У него было множество романов и репутация любовника, щедрого на подарки, стоимость которых часто превышала его счет в банке. После его смерти расплата за его грехи легла бременем на наследников.

Лорду Грейлингу благодаря умелому ведению хозяйства, экономии и сбережениям в течение всей жизни удалось поправить дела. Если бы он прожил еще лет десять, поместье Грейлинг стало бы одним из самых процветающих и прибыльных.

Нынешний двойной налог на наследство был тяжелым ударом для наследников, и Джеральд Эймс понимал это лучше, чем кто-либо другой.

Думая об этом и гадая, что ждет его через недельку-другую, хорошие ли сюрпризы или плохие, он вышел на мост и заметил кого-то возле небольшой лодочной станции на северном берегу озера.

В голову сразу пришла мысль, что это браконьер. Было раннее утро, время для одиночных туристов неподходящее, но, возможно, здесь заночевал какой-нибудь бродяга, подумал он. Джеральд быстрым шагом направился по мокрой от росы траве к лодочной станции. В небольшом каменном домике в георгианском стиле ничего ценного, вспоминал Джеральд, не хранилось, кроме нескольких удочек, садовых стульев, подушек для лодок и столика для летних чаепитий на свежем воздухе.

Сам домик утопал в зарослях рододендронов, и Джеральд осторожно приблизился к нему, чтобы захватить врасплох непрошеного гостя. Дверь была открыта, и, войдя в небольшую восьмигранную комнату, он нашел ее пустой. Но шум внизу свидетельствовал, что неизвестный спустился вниз — к причалу и лодкам.