Кэтрин Куксон - Заговор двух сердец

Вернувшись домой, Симон Бентвуд вылезал из коляски замедленно и плавно. Люси наблюдала за ним в кухонное окно. Она хорошо знала, что причиной тому не только его больная спина, но и изрядная доля принятого внутрь спиртного.

Относительно последнего она имела точные сведения — Эдди, появившись в кухне, шепотом сообщил:

— Он не очень много выпил, мама: три пинты и две рюмки виски. Я подсматривал в окно. Видимо, дело в спине, он с трудом сел в коляску.

Люси ничего не ответила сыну. Стоя, она ждала, когда войдет муж. Увидев Симона, она сразу поняла, что его мучают сильные боли. Это было заметно по тому, как он переставлял ноги. Без слов она наблюдала, как муж снял пальто и шляпу, сел и уставился на пустой стол.

— В чем дело? — грозно спросил он, поднимая глаза на Люси.

Она спокойно ответила:

— Пока дочь не вымоется и не будет нормально накормлена, я еду в этом доме готовить не буду. Она ничего не ела с утра, в комнате воняет, помойное ведро переполнено. Если ты не прекратишь все это, она скоро умрет от лихорадки.

Симон мрачно смотрел на жену. Потом вполне спокойно и устало сказал:

— Она могла бы выйти оттуда сейчас же, если бы дала мне слово. А пока она этого не сделает, пусть сидит там. Мне никто не указ. Ты слышишь, Люси? Мне никто не указ. Я ее отец — могу делать все, что захочу.

Она склонила голову и не возражала. Потом спросила:

— Но чистое ведро ты мог бы ей принести? — Симон не ответил, тогда она пригляделась к нему и предложила: — Если тебе трудно подниматься по лестнице, давай я отнесу.

Это предложение заставило Симона буквально вскочить со стула. Выпрямившись, он рявкнул:

— Принеси мне ведро!

Люси тут же направилась в посудомойню и принесла чистое ведро, но когда она протянула его мужу, тот сказал:

— Отдай мальчишке.

К такому ходу событий она не была готова, но передала ведро Эдди. Отец кивнул на дверь и пошел вслед за сыном по лестнице. Он догнал его не сразу — Симон поднимался, ставя обе ноги на одну ступеньку, а потом уже переступал на следующую.

И вот он стоит перед дверью. Вот он медленно опускает руку в карман и достает ключ, и вот уже ключ в замке. Симон немного помедлил, повернул ключ и толкнул дверь. Затем он выхватил ведро у Эдди и, сделав три шага в комнату, остановился перед дочерью. Лицо девушки было бледным, щеки запали, губы кривились, но глаза блестели.

Симон вздохнул, громко откашлялся и спросил:

— Ну как, пришла в себя?

Норин молчала. Вид у нее был весьма угрожающим. Тогда отец приказал сыну:

— Зайди и возьми ведро, парень.

Норин быстро взглянула на мать, стоящую на лестничной площадке, быстро наклонилась, схватила ведро, как раз когда мальчик к нему приблизился, и закричала:

— Посторонись! — В тот же момент она с размаху выплеснула вонючее содержимое в лицо стоящему перед ней отцу.

Симон разгадал ее намерение на пару секунд позже, чем надо. Он уже протянул руку, но поток грязи и нечистот ослепил его. Он дико заорал, сделал шаг назад, и, размахивая руками в надежде за что-то уцепиться, упал навзничь и остался лежать, издавая мучительные стоны.

Норин даже не видела, как он упал, потому что выбежала из комнаты, пронеслась мимо матери и устремилась вниз по лестнице. Люси тоже не кинулась на помощь мужу. Она торопилась вслед за дочерью, повторяя:

— Не забудь адрес. Возьми пальто.

Норин не стала тратить время на лишние слова. Как беглый узник, (собственно, она им и была) девушка пересекла гостиную, выпрыгнула в окно и помчалась к старому сараю, где должен был лежать ее пропуск на свободу. Ни за что бы Люси не помогла обрести эту свободу своей дочери, знай она, что та носит под сердцем.

— Мама, мама, пожалуйста, прекрати. Бесполезно меня отговаривать. Я обязательно туда пойду и выясню, что с ней происходит. Я согласился с тобой на прошлой неделе, когда ты просила меня подождать. Я снова уступил тебе на этой неделе и опять ждал. Но больше я ждать не могу. Она бы нашла способ дать мне знать, я уверен, если, конечно, только ее не связали по рукам и ногам. Норин сильная и решительная.

Тилли устало опустилась на диван, достала из кармана платок и вытерла пот со лба.

На дворе стояла жара. Последние две недели июня были летними по-настоящему: ни дождинки, солнце светило вовсю, а ночи не приносили прохлады.

Все окна на первом этаже были распахнуты, но от этого не было легче.

Тилли облизнула губы, взяла со стола стакан шербета и отпила несколько глотков. Поставив стакан на стол, она сказала:

— Ты одного почему-то не хочешь понять, Вилли. Симон Бентвуд вполне способен убить. И он сделает это, но не отдаст тебе свою дочь. Его не остановят все возможные последствия.

— Мама, — Вилли наклонился к ней, — почему ты учила меня бороться? — Тилли молча смотрела на сына, и тогда он перешел почти что на крик: — Давай, признавайся, почему ты хотела научить меня защищаться?

— Не кричи на меня, Вилли! — Осадила она Вилли и поймала себя на мысли, что никогда раньше ей не приходилось так строго разговаривать с сыном — всего несколько недель назад он был самым уравновешенным человеком в мире. — Вилли, ты имеешь дело с сумасшедшим. Пойми, наконец! Неужели ты не замечаешь, что Симон Бентвуд совсем тронулся умом? — Тилли схватила сына за запястье. — Обещай мне только одну вещь: подожди, пока Стив что-нибудь не разузнает. Ты ведь сам вчера говорил, что он обещал поспрашивать.

— Прости, мама, но я не могу больше. Если не узнаю, что с ней — просто умру. Знаешь ведь, что я уже много ночей не сплю.

Нет, она этого не знала, но моментально воспользовалась его признанием. Повысив голос, Тилли сказала:

— Тем более. Ты сейчас не форме и тебе не справиться с взбесившимся психопатом. — Она встала с дивана.

В этот момент раздался стук в дверь и появился Биддл, возвестивший:

— К вам мистер Макграт, мэм.

Тилли не подошла к Стиву, когда тот вошел в комнату, зато Вилли бросился ему навстречу. Стив за руку поздоровался с ним и подвел к матери. Тилли пронзила щемящая боль, не имеющая никакого отношения к беде сына — она вспомнила, как Вилли совсем недавно сказал: «Я даже одно время думал, что он мой отец».

С тех пор, как их разговор в коттедже был так внезапно прерван, они не встречались в домашней обстановке. Правда, Тилли дважды видела его мельком, и каждый раз он ехал верхом в компании той женщины. Во второй раз она точно знала — Стив специально свернул с почтовой дороги, чтобы разминуться с ней.

Как любезная хозяйка Тилли предложила:

— Не хочешь что-нибудь выпить, Стив?

К ее удивлению он согласился:

— Пиво, если можно.

Можно и пиво, даже из подвала, хотя его никогда не пили в этой гостиной. Но не стоит беспокоиться — женитьба на девушке из семейства Дрю настолько изменила Биддла, что он и ухом не поведет услышав распоряжение принести пиво в гостиную.