Касси Эдвардс - Солнечный Ястреб

— Это тушеное мясо, — сказала она голосом, срывающимся от страсти. Как трудно молча стоять, как хочется рассказать ему о своих чувствах…

Она старалась сохранить спокойствие. Она — могущественный вождь оджибве, а не легкомысленная женщина, способная потерять голову от страстного взгляда красивого мужчины.

— Я принесла тебе тушеного зайца, — повторила она. — Наверно, ты очень проголодался.

— Ай-у , я ел рано утром, когда собирался на охоту, — ответил Солнечный Ястреб, ставя горшок у самой двери.

— Ги-ви-сэйн , охота? Была ли твоя охота удачной? — спросила она, чтобы поддержать разговор, хотя хотела совсем другого.

Она не признавалась даже себе, что хочет его безумно, что страстно жаждет его объятий, его поцелуев.

Она хотела, чтобы они поклялись друг другу, что никогда и ничто не встанет между ними, особенно недоверие!

«Но недоверие уже есть», — напомнила она себе, Он не захотел показать ей свое селение. Вот почему она пришла к нему. Не для того, чтобы смотреть, как он ест, и уж никак не для того, чтобы обниматься и целоваться с ним.

Она хотела, чтобы он проявил доверие к ней, согласившись показать свою деревню.

— Моя охота всегда удачна, — ответил Солнечный Ястреб и тут же пожалел, что не может взять эти слова обратно — они прозвучали, как хвастовство, хотя, по правде говоря, он не был хвастлив. Он любил побеждать, но не любил говорить о своих победах.

Солнечный Ястреб покраснел. Цветущая Долина опустила глаза.

— Теперь я вспоминаю твои шкуры, — пробормотала она и бросила на него быстрый взгляд. — Прости, что мои воины их присвоили. Я прикажу вернуть их.

— Га-вин , нет, это не обязательно. — Солнечный Ястреб вдруг почувствовал неловкость, оттого что глядит на нее с высоты своего огромного роста.

В нем нарастало желание, и он всеми силами пытался взять себя в руки, так как единственное, чего он должен сейчас хотеть, это вырваться на свободу и вернуться домой, к своим.

— Но я хотел бы уйти отсюда. Ты только принесла мне еду или пришла сказать, что я свободен?

И тут Цветущей Долине пришла в голову удачная мысль. Странно, что она не додумалась до этого раньше. Можно отпустить Солнечного Ястреба, а потом позвать Черного Медведя, хорошего друга и лучшего воина, и вместе с ним выследить Солнечного Ястреба. Тогда и выяснится, где его деревня.

Но нельзя, чтобы он догадался об этом. Лучше пусть передумает, проявит доверие и расскажет все сам.

— Я принесла тебе еду и свободу, — сказала она, внимательно следя за его реакцией.

Он облегченно улыбнулся и сел. Напряженные мышцы расслабились, Она тоже вздохнула с облегчением и села рядом, но сама расслабиться не могла. Он человек проницательный, может быть, он читает ее мысли… Тогда он никогда ей не доверится.

— Ешь прямо из горшка, — сказала она, кивнув на ложку. — Я не могла принести еще и миску. Горшок так тяжел, что тащить его пришлось обеими руками.

— А ты уже поела? — Солнечный Ястреб взялся за ложку.

— Ай-у , я сыта, — ответила она. — Уи-си-нин , ешь. Я ведь знаю, ты умираешь с голоду.

— Тут ты права, — Солнечный Ястреб негромко засмеялся и зачерпнул полную ложку мяса, дикой моркови и каких-то кореньев. Еда оказалась такой вкусной, что он, позабыв хорошие манеры, уплетал за обе щеки.

Наевшись досыта, опустил ложку в горшок.

— Ты не только всеми уважаемый вождь, но и отличная повариха, — похвалил он, вытирая рот тыльной стороной ладони.

Цветущая Долина покраснела:

— Я не умею готовить.

Ей было неловко признаться в этом мужчине, на которого она хотела произвести впечатление. Она понимала, что когда мужчина выбирает жену, он предпочитает такую, чтоб умела готовить, шить и стирать.

А она ничего этого не умеет. Ее слишком долго баловали, она ничему не научилась, кроме как править своим народом.

Только теперь она поняла, как много потеряла, не научившись тому, с чем легко справляется любая женщина ее селения, стараясь угодить своему мужчине.

А ведь это не просто мужчина. Он — вождь другой общины оджибве. И просто ги-ва-на-диз , глупо, даже мечтать, что они могут быть вместе. Она не собирается бросать свой народ.

Да и он тоже никогда не откажется от своего племени. Он слишком высоко ценил великую честь называться вождем.

— Да не смотри ты так, будто неумение готовить — это грех, — Солнечный Ястреб мягко прикоснулся к ее щеке. — Когда ты захочешь научиться — научишься, и получится эго так легко, как первая охота юноши, желающего доказать, что он уже мужчина.

— Я даже не умею вышивать бисером, — призналась она, вглядываясь в его глаза и не видя в них осуждения.

— А подумай, сколько всего другого ты умеешь, — улыбнулся он. — Чтобы стать сильным вождем, надо много знать.

— Ай-у , это правда… — И тут сердце Цветущей Долины вздрогнуло — его рука скользнула ей на затылок, он медленно приблизил свое лицо к ней.

Ее целовали всего несколько раз.

И ни один из тех мужчин не заставлял ее сердце так биться в груди.

Она пыталась помнить об обреченности этой любви.

Но уже исчезло все, кроме желания. Обняв ее, Солнечный Ястреб легко коснулся губами ее губ.

Он целовал ее, а сердце девушки гулко стучало, и она ощущала странную слабость во всем теле.

Никогда не испытывала она ничего столь прекрасного… и пугающего. Она вырвалась и вскочила на ноги.

Ее сердце неистово колотилось, она смотрела на Солнечного Ястреба, широко раскрыв глаза.

Ее руки дрожали от волнения.

Разум кричал, что надо бежать отсюда.

Боялась, еще немного, и она откажется от себя и своею народа, и если он ее позовет, пойдет за ним на край света.

— Иди, ма-жон , оставь меня, — ее голос срывался. — Пожалуйста… пожалуйста, уходи! — Она направилась было к двери, он медленно поднялся на ноги, и она снова повернулась к нему. — И, пожалуйста, забудь обо всем. Хорошо?

— Разве я смогу? — ошеломленный силой вспыхнувшей между ними страсти, Солнечный Ястреб не понимал, почему она прогоняет его.

— Ты должен, — сказала она и убежала, растворившись в лунном свете.

Солнечный Ястреб не сводил глаз с того места, где она только что стояла. Ее присутствие ощущалось так сильно, что казалось, можно протянуть руки и снова заключить ее в объятия.

Он медленно покачал годовой, не понимая, что произошло.

— Как я позволил себе полюбить? — прошептал он в замешательстве, запустив пальцы в длинные волосы. — Но как отрицать мои чувства к ней? И ее ко мне?

Наконец оторвал взгляд от того места, где только что стояла она, и быстро оглянулся — а потом бросился вон из хижины, под покров ночного леса.

Он знал, что бежит от чего-то большего, чем унизительный плен.

Он бежал от недоступной мечты, ибо никогда их любовь не сможет осуществиться.