Касси Эдвардс - Страшные тайны

Храбрый Орел ощутил, как вздрагивает под ногами земля, снова увидел, как мужчины, повалив его мать, срывают с нее одежду…

— Нет! — дико закричал он, сотрясаясь от воспоминаний.

— О, любимый! Ну, скажи, что случилось?! — умоляла Бекки, хватая его за запястья и стараясь оторвать ладони мужчины от висков. — Храбрый Орел, взгляни на меня! Открой глаза! Услышь меня! Позволь помочь тебе!

Вождь понемногу начал приходить в себя. Воспоминания, пришедшие на какие-то секунды, успели измотать его. Тяжело дыша, он приподнял веки и посмотрел на Бекки. На лбу выступили крупные капли холодного пота.

— С тобой все в порядке? — тревожно спросила девушка.

«Вот опять передо мною человек, которого я не знаю, — с тоской подумала она. — Мне снова пришлось стать свидетелем ужасной борьбы с самим собой… Как же часто случаются с ним подобные приступы? А если он в эти моменты способен на насилие?!»

— Они надругались над ней, — дрожащим прерывающимся голосом произнес индеец, говоря о страшном видении. Скрипнув зубами, он взглянул на Бекки. — Теперь я знаю, что мою мать изнасиловали… — Мужчина покачал головой и вновь закрыл глаза. — Однако я не видел, кто осквернил ее тело… Моя мама… Моя дорогая мама! Она не только в тот день ушла в мир иной, но и была изнасилована!

— Ты постоянно вспоминаешь какой-то ужасный эпизод из своей прошлой жизни, да? — участливо поинтересовалась девушка, беря его за руку и заставляя сесть в кресло.

Индеец с трудом опустился на сидение. Бекки придвинула стул и села напротив, а затем взяла мужчину за руки.

— Расскажи мне об этом, Храбрый Орел, — попросила она. — Может, тогда твои воспоминания не будут столь болезненны.

Вождь заглянул в зеленую бездну ее глаз, осознавая, что девушка имеет полное право знать о его прошлом. Если они собираются жить вместе и не расставаться, то между ними не должно быть никаких секретов, какими бы ужасными и жестокими ни казались эти тайны.

— Давным-давно, когда мне исполнилось всего девять лет, людей моего племени зверски уничтожили, — неторопливо начал Храбрый Орел. — Погибли все жители деревни… За исключением меня… Я потерял память и лишился способности чувствовать хоть что-либо. Вождь шайенов, Черный Гром, подобрал в лесу и привел в свое типи, а затем вырастил и воспитал как собственного сына. Но сердце всегда подсказывало мне, что у меня имелся другой отец и мать, однако я никогда не мог вспомнить их лиц, не мог сказать, кто они и где мы жили до этого…

— Господи! Как ужасно! — еле выговорила Бекки. — Продолжай, пожалуйста, расскажи мне все… Тебе сразу станет легче.

— Проще рассказать о жизни в типи Черного Грома, чем о произошедшем ранее, — выдохнул шайен, поднимаясь из кресла и устраиваясь на коврике перед очагом.

— Мне хотелось бы услышать о нем, — продолжала настаивать девушка. Она села рядом с вождем и нежно прижала его голову к своей груди. Пеблз немедленно устроился рядом и, закрыв глазенки, тут же уснул.

— Очень часто случается так, что мальчики десяти-пятнадцати зим, оставшись без родителей и не имея ни одного близкого человека, способного позаботиться о них, живут в типи какого-нибудь индейца, пасут его лошадей, помогают по хозяйству, ходят на охоту, — принялся объяснять Храбрый Орел. — Они получают одежду и пищу… Затем хозяин дома дарит коня приемышу… — Индеец подбросил в огонь полено, пламя вспыхнуло с новой силой.

— Черный Гром принял меня в свой дом не как слугу, а в качестве сына, — с гордостью продолжил шайен. — Он подарил мне отличного скакуна и дал все-все самое необходимое. Все знали, что мой покойный отец являлся могущественнейшим вождем… Приемный был не менее известен и уважаем… Немудрено, что после смерти Черного Грома я получил право стать предводителем шайенов.

— А у тебя нет ни братьев, ни сестер? — осторожно поинтересовалась Бекки.

— Нет, никого. Правда, Водопад стала — в определенном смысле — моей сестренкой. Она находилась рядом, начиная с первых минут, как меня привели в деревню Черного Грома. Мы одного возраста, но Водопад ухаживала за мною, как взрослая умудренная жизненным опытом женщина…

— Странно, что ты не влюбился в нее, — тихонько вмешалась Бекки, внимательно наблюдая за реакцией мужчины. — Она ведь так прекрасна. Пожалуй, мне еще не приходилось встречать такой красивой девушки.

— Значит, нам не суждено любить друг друга в общепринятом смысле, — глубокомысленно изрек Храбрый Орел. — Водопад, будучи сестрой нашего племени, еще никому не отдала свое сердце и вполне довольна своей жизнью.

— Несколько минут назад ты упомянул о насилии над твоей матерью, — осторожно направила разговор в нужное русло девушка. — Это часть воспоминаний о событиях того дня? Я и вправду верю в необходимость такого разговора… Нужно облегчить свою душу. Зачем ты держишь все в себе?

— Да, это лишь часть прошлого, — согласился мужчина, поглядывая на портрет, стоящий на каминной полке.

Бекки, проследив за его взглядом, похолодела.

— Почему тебя интересует Эдвард? Или что-то связано с ним?

— Да… А еще молнии и гром.

Индеец посмотрел на девушку, сидящую рядом.

— Но при чем здесь мой брат? — взволнованно спросила Бейки. — Послушай, Храбрый Орел, Эдвард не может иметь хоть что-то общее с той резней в твоей деревне. Он не мог быть там! Эдвард — почти твой ровесник и жил в то время в Сент-Луисе вплоть до начала гражданской войны.

— Да я и сам не могу понять, что именно тревожит меня, когда вижу это лицо, — честно признался индеец. — Однако сегодняшняя буря живо напомнила мне о событиях того ужасного дня, терзая душу и разрывая сердце на части. Я помню, гремел гром и сверкали молнии, когда напавшие мужчины насиловали мою мать.

— О, прости меня, — пробормотала девушка, обнимая возлюбленного, — какое страшное воспоминание… Прости, что заставила страдать тебя.

Храбрый Орел нежно поцеловал Бекки.

— А теперь ты расскажи о своей жизни… Как росла, о вашей дружбе с братом, когда он еще не подумывал о разбое.

— Мне никогда не пришлось видеть свою маму, — с трудом проглотив ком, вставший в горле, начала девушка. — Отец говорил, она умерла, родив меня. Все, что осталось — это могила. Я все время приносила на нее цветы, пока не уехала в Вайоминг.

— Значит, ты росла сиротой?

— Ну, это не совсем точно. Мой папа женился вторично, и я полюбила его жену, Кэтрин, словно она стала моей настоящей мамой. — Бекки с трудом сдерживала слезы. — Но и она вскоре ушла от нас… Кэтрин умерла от туберкулеза.

— Выходит, ты тоже знакома с болью потери и утраты, — проговорил Храбрый Орел и заглянул в ее глаза.

— Да, умерли все… кроме брата, — выдавила девушка. — Я похоронила отца и приехала сюда, в Вайоминг.