Лиза Бингэм - Дальняя буря

— Ничего не случится. Я лю…

Он прижал палец к ее губам.

— Не говори этого! Пожалуйста, не люби меня, Сьюзан.

— Я не понимаю.

— Все, кто меня любил, умерли, Сьюзан. Я не хочу, чтобы ты умерла.

Сьюзан улыбнулась бы такому нелепому высказыванию, если бы Дэниел не был столь мрачен.

— Ты же этому не веришь?

— Ты ведь не знаешь, как я очутился в приюте? По всем земным и небесным законам я никогда не был сиротой. — Он горько рассмеялся. — Я был девятым ребенком в семье, а всего нас было десять. Мой отец был пьяницей и ублюдком и не давал моей матери отдыха, делая ей одного ребенка за другим.

Сьюзан поморщилась от грубых слов Дэниела, но не перебила его.

— Все дети были мальчики. Когда я родился, мама подумала, что это ее последний ребенок. Но потом появилась Энни. — Голос его потеплел. — Проклятье, она была такая красивая. С самого начала. Но мама так этого и не узнала.

Дэниел прерывисто вздохнул.

— Когда у нее началось кровотечение, дома был только я один. Я пытался помочь ей, но ничего не мог сделать. — Он сглотнул комок в горле. — Я пообещал позаботиться об Энни, — быстро закончил Дэниел.

— После маминой смерти отец становился все хуже и хуже. Когда началась война, большинство моих братьев сбежали на фронт. Однажды я пришел домой и увидел, что отец трясет Энни, чтобы она не плакала. Я накричал на него и ударил. После этого я никогда не оставлял ее с ним одну. Я повсюду брал ее с собой. Прошел месяц. Как-то отец отвез нас в город и велел ждать его. Он так и не пришел за нами.

Дэниел склонил голову.

— Мы пошли в Бентонбург. Какое-то время жили в публичном доме. Дочь одной из женщин прятала нас там, но, когда все открылось, мы вынуждены были уйти. Однажды ночью я пошел искать какой-нибудь еды. Я спрятал Энни в корзине в кустах за городом. Она спала. Я знал, что вернусь и…

Сьюзан замерла от боли, пронизывающей голос Дэниела. Но он должен договорить. Должен выплеснуть наружу то, что накопилось за столько лет.

— Какая-то пара нашла ее там. Они взяли Энни к себе, думая, что ее бросили. Когда я узнал, куда ее взяли, я решил, что так… будет… лучше. Она была еще совсем маленькой… маленькой. — Он стиснул кулаки, так что побелели костяшки пальцев. — Через два дня я нашел ее изувеченное тело на улице. Они избили ее и бросили умирать.

Сьюзан вскрикнула от ужаса. Как же Дэниел жил со всем этим? Какая боль и чувство вины сокрушали юную душу? Он сам был еще ребенком.

Сьюзан обняла Дэниела, прижавшись щекой к его груди. Он тоже обнял ее, но напряжение не оставило его. Она и представить не могла, какой груз он нес… и продолжает нести.

— Я был нужен Энни. Энни любила меня. А я не спас ее, так же, как и маму.

— Ты был не виноват, — прошептала Сьюзан. Она подняла голову. — Слышишь меня, Дэниел Крокер? Ты не виноват в том, что твоя сестра умерла, как не было моей вины в том, что умерла моя мама. Ты сам помог мне разобраться в этом. Ты не проклят. Твоих маму и сестру убила не твоя любовь — Он попытался отстраниться, но она не отпустила его. — И я не пострадаю от твоей преданности.

Дэниел отвернулся, но Сьюзан заставила его посмотреть ей в глаза.

— Я люблю тебя, Дэниел Крокер, — медленно произнесла она. — И всю жизнь буду любить тебя. Долгую и счастливую жизнь.

Напряжение не оставило Дэниела. Сьюзан сделала шаг назад.

— Поверь мне, Дэниел. — Начав расстегивать свой костюм, она не испытала ни колебаний, ни смущения, ни страха. — Я люблю тебя, Дэниел.

Расстегнула вторую пуговицу, явив взору Дэниела кремовую кожу. Дэниел сглотнул.

— Сьюзан, ты не понимаешь…

— Я люблю тебя.

Расстегнулась еще одна пуговица. Дэниел с изумлением смотрел на Сьюзан. Всегда он вел, он был искусителем и подумать не мог, что роли поменяются. При мысли о том, что его пытается соблазнить собственная жена, Дэниела бросило в жар, отозвался каждый нерв его тела.

— Сьюзан, — простонал он, не в силах выговорить ничего другого.

Постепенно обнажаясь, она повторяла слова любви и доверия. Скоро жакет распахнулся, под ним был корсет. Его жесткие ребра прятались под тонким батистом. Но взгляд Дэниела упал на чуть прикрытую тканью и приподнятую корсетом грудь жены.

Сьюзан стряхнула с себя жакет, явив взгляду Дэниела голые руки и плечи. Она стояла неподвижно, гордо подняв голову, зеленые глаза ее сияли.

— Я никогда не оставлю тебя, Дэниел. Никогда.

Она выпустила жакет из рук, и он упал на пол.

По выражению лица Дэниела Сьюзан поняла, что он думает, будто на этом она и остановится. Он был уверен, что на большее ей мужества не хватит. Но Сьюзан продолжала раздеваться. Негнущимися от холода пальцами она принялась расшнуровывать корсет. Едва он последовал за жакетом на пол, как измученный мальчик внутри Дэниела уступил место мужчине, которым он стал.

Когда взгляд Дэниела остановился на ее груди, пусть и прикрытой сорочкой, Сьюзан немного испугалась. Но страх быстро отступил перед желанием узнать любовь своего мужа. Она нужна Дэниелу. Он нужен ей. Их любовь будет прекрасной, возбуждающей, полноценной. Она знала, что он будет нежен, и хотела удивить Дэниела глубиной своей страсти.

Она стянула с себя юбку и нижние юбки.

— Сегодня тебе не придется выполнять обычную мужскую работу, Дэниел.

От этих слов Дэниел запылал. Сьюзан была так хрупка, так красива. Но кто мог сказать, что она окажется такой соблазнительницей. Наверное, так чувствовал себя Адам. Если Ева смотрела на него хоть вполовину так, как смотрит сейчас на него Сьюзан, он бы взял яблоко гораздо быстрее.

— Ты заставляешь меня испытывать такое, чего, я думала, вообще не существует.

Он смотрел, как она снимает с себя остатки одежды, медленно, дразня, и думал, что сейчас умрет от нетерпения.

Знает ли она, что творит с ним? Думает ли о том, что он находится на грани взрыва?

— Скажи, что любишь меня, Дэниел, — Сьюзан потянула последнюю завязку, и сорочка начала медленно сползать с плеч, обнажая грудь Сьюзан.

— Ты скажешь, — прошептала она. — И очень скоро.

Дэниел издал нечленораздельный звук. Сдерживаться он больше не мог. Ей не нужно ничего ему доказывать. Не сейчас. Больше никогда.

Если бы на ее месте была любая другая женщина, он схватил бы ее на руки и отнес бы на кровать. И отдался бы страсти поспешно и бурно. Но сейчас он не мог так поступить. Не с ней.

— Не надо, Сьюзан. Не делай этого.

Он хотел, чтобы она остановилась. Сейчас. Пока у него еще остаются силы взять себя в руки.

Сьюзан улыбнулась Дэниелу. Напряжение росло.

— Я делаю это.

Он перестал делать вид, что смотрит ей в лицо. Он перевел взгляд на ее груди, отчего они потяжелели. Сьюзан до боли захотелось, чтобы он дотронулся до них. Сьюзан чувствовала, как теплый взгляд Дэниела скользит по ее телу… и по ее душе. Она хотела его. Он был нужен ей. Она получит его. Сегодня ночью.