Элизабет Бикон - Охота на герцогиню

«Да, это трагедия — полностью ввериться одной особе, тем самым обделяя каждого из своих друзей и родственников», — размышлял он, вспоминая себя шестнадцатилетним юным сиротой. Тогда он горестно обвинял отца, не пожелавшего жить после смерти супруги. Говорили, то был всего лишь несчастный случай на конной прогулке. Его светлость стал крайне рассеянным в своем горе, неудачно спешился с лошади на самом краю старого карьера, оступился на подвижной кочке и, потеряв равновесие, свалился с обрыва. Но Джек знал иное — его отец, потерявший свою единственную страстную любовь, был безутешен и, промучившись так шесть месяцев, наконец решил, что мир без нее для него несносен.

После смерти жены — она умерла в муках, пытаясь разродиться его сыном, — отец пытался утопить свое горе в вине и колобродил ночи напролет. Джек зябко поежился, вспоминая, как проклинал себя отец за неосторожность, ведь после рождения первенца врачи предупреждали, что ей следует остерегаться беременности. А Джеку понадобились годы, чтобы избавиться от чувства вины перед матерью. Он почему- то считал, что своим рождением причинил ей физический урон, и у нее недостало сил родить второго младенца. Даже теперь у него начинало щипать в глазах, когда он вспоминал матушку и отца, понимал, как нелегко было им, преданным друг другу до безрассудства, достаточно долго сдерживать свою страсть, и восхищался глубиной и щедростью их взаимного чувства.

Нельзя сказать, что их страстные отношения внушили ему идею о неразумности таких эмоций. «Можно обойтись и без них», — напомнил он себе. Своим рождением он обязан скорее великой любви, нежели династическому браку, хотя экстравагантные чувства нисколько не способствовали спокойному уюту в их доме, родители без конца ссорились, мирились, клялись друг другу в неизменной любви, им некогда было замечать своего ребенка. Повзрослев, он увидел эти сцены иными глазами и понял, как сильно напрягает сильное взаимное притяжение, когда важны лишь бурные переживания плотской любви, но не ее плоды. Он понял, как страдал отец на любовном ложе, сгорая от страсти и не смея рисковать жизнью обожаемой жены. Да, как бы там ни было, такая любовь — не для него. Ему достанет здравомыслия любить своих детей, даже если у него не будет таких чувств к их матери.

Однако все эти размышления не дали ответа на поставленный вопрос: почему сама мысль о Джессике и ее предполагаемом возлюбленном бесит его так, что хочется с размаху пнуть что-нибудь пожестче и от боли зарычать во весь голос. Нет! Он всегда воспринимал свою названую кузину как особую епитимью, наложенную на него свыше, не так ли? И если она уже вкусила любви с каким-то мужчиной, пора приучить себя смотреть на нее иными глазами, хотя любовницей ее трудно представить. Джессика Пэндл всегда оставалась верна себе и не могла быть никем иным, кроме как товарищем по играм, вредным и задиристым. По крайней мере, в годы его бурной юности она была именно такой, и это его вполне устраивало тогда. Она и сейчас не подарок, правда, уже подавила в себе ту юную дикарку Джесс, и он почти обманулся ее долгой притворной скромностью, дававшей повод считать ее ничтожеством. Джек боролся с желанием поразмять ноги, когда ему внезапно пришло в голову, что существует и третья ипостась Джессики, затаившаяся между двумя ее крайними проявлениями. Уж слишком складны ее рассуждения, чтобы им верить, но ради обретения веры стоит сразиться с теми демонами, которые увлекают его вступить в брак по расчету.

Если она не повенчала себя на эксцентричное одиночество, то есть не было неведомого любовника, из нее получится та самая идеальная жена, о которой он мечтал. Но даже если она любит кого-то — ясное дело, безнадежно, — разве это помешает ему выбрать ее своей герцогиней из миллиона претенденток? Он давно знает ее и уверен, что она не способна на предательство. Она нравится ему, несмотря на свою колкость, к тому же девушка действительно прелестна, в Лондоне он неоднократно пытался убедить ее в этом, правда, безуспешно. Она будет достойной герцогиней — красивой, милосердной, заботливой. Случись ему отсутствовать, она надежно прикроет его тылы — семью и поместье. Их дети унаследуют ее характер, а он будет только рад поспособствовать появлению на свет множества ребятишек. Джек почувствовал, как заныли чресла и напряглась плоть, когда он представил ее на супружеском ложе.

Осталось только уговорить ее принять взаимовыгодные условия их союза, тогда он будет вполне доволен своей жизнью и удачно избежит сумасшедших страстей, которые опалили его в родительском доме. Точно, за эти две недели надо доказать Джесс, что они вполне подходят друг другу, и можно предвкушать совместную жизнь с ней, нисколько не жертвуя собой ради продолжения рода. Эта идея показалась простой здесь, в тени огромной усадьбы, под благосклонно взошедшей луной, однако… «Она та еще штучка, — подумал он и ухмыльнулся, как голодный волк. — Пора ей изведать те крайние наслаждения, в которых она так глупо отказывала себе, настроившись на отшельничество». У него две недели, чтобы искусно подловить эту Красную Шапочку в своем лесу. Предстоящее времяпрепровождение сразу окрасилось в радужные тона, когда он представил, как изящные округлости Джесс наливаются теплом от его страстных поцелуев, и теперь ему трудно было придумать разумные причины отказаться от этой затеи.

Неразумно яростная дрожь охватила его, стоило представить ее прелести в руках другого мужчины, но Джек справился с проблемой, вспомнив, как сурово она отвергала все предположения о своих девичьих успехах. Он был настроен жестко в отношении соперника, поделом, сам виноват, что не воспользовался шансом и предпочел уйти, или же ему не хватило ума понять, что к чему. Такие идиоты не стоят того, чтобы девушка вздыхала о них всю жизнь. Да еще отказывалась выходить замуж. Джессика заслуживает лучшей доли, но вот каковы его заслуги — это вопрос. Он надеялся, что достоин жены, которая не превратит его жизнь в бедлам, более того, надеялся, что достоин Джессики, герцогини Деттингем, поскольку нельзя обречь ее на одиночество, на которое она уже обрекла себя.

Надо же быть таким глупцом, чтобы только сейчас сообразить: Джессика — именно его герцогиня, надо было лишь отвлечься от горячки и хаоса светской жизни и пристальнее вглядеться в нее, когда она была рядом с ним на последнем балу в Лондоне. Если бы она позволила себе хоть чуточку прельститься перспективой обрести его титул и богатство, у него была бы солидная фора перед замешкавшимся на старте соперником, а вместо этого придется теперь ломать голову и убеждать ее, что преимущества его положения не препятствуют развитию их отношений. Что ж, начало положено, он почувствовал искру взаимного смущения, когда нес ее на руках. А она знает его бедовую упрямую натуру — он не отступится от своего.