Луиза Аллен - Соблазненная подлецом

— Продолжай, — попросил он, не касаясь ее.

Платок казался бесконечным, пока она разматывала его. Он склонил голову, но даже тогда ей пришлось стоять на цыпочках. Ее грудь коснулась его груди, руки — тяжелого шелка его волос, иногда, когда она распускала одну из петель, смущалась, будто он целовал ее.

— Продолжай, — повторил он, когда она закончила с шейным платком.

Дрожащими руками она расстегнула рубашку и вынула пояс из брюк. Он наклонился к ней, Эйврил обнажила его до пояса, будучи уже явно возбужденной.

— Прикоснись ко мне.

— Я не знаю как.

— Чтобы доставить себе удовольствие. Мужчины не так уж и отличаются от женщин.

«Его руки на моей груди и между моих ног». Она не думала, что может коснуться его там, пока еще нет. И у мужчин нет груди. Но у них есть соски. Заинтригованная этой мыслью, она легко коснулась пальцем правого соска Люка. Волосы на его груди щекотали ладонь, и она принялась ласкать его сосок. У Люка перехватило дыхание. Эйврил прикоснулась к другому соску — тот же эффект. Ее собственные соски отвердели предельно, дыхание перехватило.

Эйврил сжала его соски большим и указательным пальцами, и он стиснул кулаки, в низу ее живота поднялась волна удовольствия, будто это он ласкал ее.

Она прижалась к нему и подняла лицо, чтобы поцеловать его. Он стиснул ее в объятиях, его рот нашел ее губы.

Поцелуй был требовательным, спешным, его руки освобождали ее от платья, язык проник ей в рот. Платье упало на пол, за ним последовали сорочка и нижняя юбка. Люк поднял голову и отступил назад.

— Прекрасно, — промурлыкал он. — О да.

Она стояла перед ним в корсете и чулках с подвязками, чувствовала себя смешной, уязвимой и обнаженной, как никогда прежде в жизни. Она попыталась вцепиться пальцами в корсетные завязки, но они ускользали от нее.

— Сними его, — попросил Люк и снова обнял ее.

Одна его ладонь легла на ее ягодицы так, что спина Эйврил выгнулась, и она почувствовала животом его эрекцию. Люк освободил ее грудь от тесноты корсета.

— А-ах… — всхлипнула она, когда он стал ласкать ртом ее отвердевшие соски, ее стонущую от желания прикосновений грудь. — Не останавливайся, Люк.

— Не собираюсь, — сказал он, и Эйврил почувствовала удовольствие от того, как дрогнул его голос сейчас, когда он так старался управлять им. — Не думаю, что смог бы, даже если бы захотел.

Она обнаружила, что лежит на кровати, хотя и не знает, как оказалась на ней. Люк, избавившись от бриджей и сапог, стоит над ней, возбужденный. Она подумала, что должна испытывать страх, но ощущала лишь жгучее желание обнять его, впустить в себя и стать единой с ним.

Он встал на колени между ее раздвинутыми ногами, и она прильнула к нему, когда он опустился на неё.

— Эйврил, не бойся.

— Я не боюсь. Я хочу тебя.

Он ответил ей лаской. Его поцелуи раскрыли ее губы, заставив их дрожать. Она закрыла глаза, чтобы лучше чувствовать его вкус и осязать его.

Ее бедра прижались к его, она вспомнила тот момент в островной лачуге, когда поняла, что имела в виду ее тетя, когда предостерегала, и улыбнулась, когда Люк вошел в нее, улыбнулась через болезненное чувство, которое исчезло в нахлынувшем удивлении и восторге. Она продолжала улыбаться, когда Люк снова стал целовать ее и двигаться в медленном восхитительном темпе, слившем их воедино, в одно стремление, в одно страстное существо, пока Эйврил наконец не разлетелась миллионом искр удовольствия.

Она попыталась удержать его, когда почувствовала, что он хочет покинуть ее, затем вспомнила, почему он хочет поступить так, и сжала его в объятиях. Он вздрогнул и застонал, теплый поток хлынул на ее живот, и он остался лежать в ее объятиях.

«Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя». Эти слова продолжали звучать в ее голове, когда он наконец поднялся и наклонился, чтобы ее поцеловать, и отошел умыться. Она все еще думала о том, что произошло, когда он вернулся с влажной тканью и провел по ее животу, очищая кожу. Она не удивилась тому, как он нежен с ней, ведь он ухаживал за ней и раньше. Но теперь она была в сознании.

Люк склонился над ней и отвел упавшие ей на лицо волосы:

— Спасибо тебе…

— Было ли это… Была ли я… хороша?

Он на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, глубокая страсть в его взгляде передалась его серьезному голосу:

— Ты — это все, о чем я мог мечтать.

— В самом деле? Я так невежественна. Я ничего не знаю. А должна знать, как доставить тебе удовольствие.

— Тебе не нужно знать хитростей, чтобы доставить мне удовольствие. Тебе нужно просто быть собой и делать то, что ты пожелаешь.

— Можем ли мы повторить все? Ты не сможешь скрыть, что хочешь этого, — произнесла она и неожиданно смело потянулась к нему.

Такой твердый и такой гладкий. Нежная кожа поверх стали. Она погладила его по всей длине, сжала пальцы вокруг него, оценивая размер и мурлыкая от удовлетворения.

— Распутница. — Однако он не выглядел недовольным. — Мы не будем повторять это, иначе тебе станет больно.

Ее удовлетворенное мурлыканье сменилось протестом.

— Существуют и другие вещи, которыми мы можем заняться. Позволь мне показать тебе.

Его голос зазвучал хрипло, когда он опустился на колени у кровати и подвинул ее к себе так, что ее ноги спустились с края.

— Люк?

Он раздвинул ее бедра и склонился.

— Люк!

Никогда она не чувствовала ничего более сильного, чем то, что уже испытала с ним. Оказалось, ошибалась.

— Я не понимаю, — прошептала Эйврил.

Люк присел рядом с ней в кресло после съеденного обеда и оперся головой на резную спинку, испустив сытый вздох. «Секс насытил его или еда?» — подумала она. Возможно, и то и другое.

— Что же ты не понимаешь? Можешь не говорить шепотом, никто тебя не услышит.

— Я думала, мы можем заниматься любовью один или, возможно, два раза в день. Я не могу понять, как мы занимаемся этим непрерывно.

Она постаралась повысить голос, но по-прежнему стеснялась говорить о таких вещах за пределами спальни.

Люк повернул к ней голову и улыбнулся ленивой довольной улыбкой, значение которой она уже понимала.

— Я истощил твои силы?

— Нет, не все. Я все еще… Это все так неожиданно и прекрасно.

Она не знала прежде, что говорить о любви можно без слов, одним телом.

— Ты все еще хочешь повторения?

Покраснев, она кивнула. Как можно этого не хотеть?

Разве что устав настолько, чтобы упасть от истощения, иначе можно сгореть от разочарования, если придется остановиться.

Люк скользнул вниз, оказавшись в кресле, и расстегнул брюки:

— Если ты хочешь еще…

Конечно, она хотела еще. Но не в столовой, в кресле.

— Слуги!

— Они не придут, пока мы не позвоним. — Он освободился от своей одежды. — Сядь ко мне на колени и обхвати мои бедра ногами.