Эмилия Хендриксон - Красавица

Пребывая в состоянии полной гармонии с самим собой и внешним миром, Ферди Эндрюс окинул парк быстрым взглядом. Лондон во время сезона — со множеством друзей и достаточным количеством денег, с хорошенькой женщиной под рукой и изобилием развлечений — прекрасное место. В легком тумане раннего утра солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев. Гайд-парк казался почти пустынным, только у Серпантина его внимание привлекли две ярко-рыжие головы и он перевел лошадь на шаг. Сам рыжий, он обычно обращал внимание на людей с таким же цветом волос.

Какого черта здесь делают эти ребята? Они и в самом деле юнцы и, несомненно, собрались заняться чем-то предосудительным в столь ранний час, когда самые респектабельные люди либо еще в постели, либо за завтраком. Он направил лошадь через лужайку, рассматривая эту, ничего хорошего не сулящую, парочку. У девушки волосы, может, и были слишком яркими, но при ближайшем рассмотрении она была весьма привлекательна.

— Я запросто смогу обогнать тебя, Гарри, — звонко заявила мисс. — И я не боюсь, что меня увидят. Да в это время в парке нет ни души!

Сурово глядя на стройную фигурку, облаченную в темно-зеленую амазонку и небрежно сдвинутую набок шляпку, на руки в перчатках, крепко сжимающие поводья, Ферди получил огромное удовольствие от реакции леди, когда заговорил, возвышаясь над ней сзади:

— Боюсь, вы не правы, девочка. Здесь не только я. Подозреваю, что пока вы доберетесь до ворот, там будут и другие. Только подумайте, чем мог бы закончиться столь глупый поступок — ничем иным, как погубленной репутацией, которая, в лучшем случае, уже не безупречна.

Резко обернувшись, она испуганно вскрикнула, и на Ферди с веснушчатого лица, обрамленного гривой ярко-рыжих волос, выглядевших столь же непокорными, как их обладательница, уставились блестящие зеленые глаза.

— А кто спрашивал ваше мнение, разрешите спросить? — потребовала она ясным голосом, который мог бы звучать приятно, не будь он полон ярости. Она восхитительно справилась со своей кобылой, быстро успокоив испуганное животное.

— Вы точно этого не делали. Однако у меня пять сестер и я знаю достаточно о женском поле. Я также знаю, что вы, возможно, в эту минуту не заботитесь о своей репутации, но можете пожалеть о своей легкомысленной выходке позже, когда урон уже будет нанесен. Понимаете, в таком случае мало что поможет. — Он надеялся, что его угрожающие размеры подействуют на девушку, так как было ясно, что она не из тех, кто охотно следует советам.

Надо отдать ей должное, она покраснела — яркая краска залила лицо до корней волос — и неохотно пробормотала:

— Полагаю, что вы правы.

Обернувшись к своему спутнику, она добавила:

— Но ты знаешь, что я смогла бы победить в скачке, Гарри. Я бы победила дома. Вот где хотела бы оказаться в эту минуту!

— Никакой скачки? — напомнил Ферди, глядя на парочку веселыми глазами.

— Да, — ответила девушка, поворачиваясь к нему лицом, потом неохотно добавила: — Но я должна поблагодарить вас за вмешательство. О, не из-за себя, вы понимаете. Я бы не хотела навлечь позор на семью. Я и так для них сущее наказание.

Произнеся последние слова, она как-то съежилась. Только так Ферди смог бы описать ее реакцию. С ее дерзким личиком и гордой осанкой плохо вязалась быстрота, с которой девушка, явно обладавшая твердым характером, послушалась его. Ему было неприятно видеть подавление такого духа.

— Прощайте, сэр, — с этими словами она медленно отъехала от него, тихо заговорив с юношей. Паренек оглянулся на Ферди, но не сделал попытки представиться.

Ферди не спросил ее имени. Это было бы неприлично. Однако будет достаточно просто узнать его. В этом сезоне не может быть много ярко-рыжих дебютанток. Одна из его сестер, скорее всего Диана, узнает. Интересно будет посмотреть, как эта девочка использует шансы, предоставляемые лондонским сезоном. По пути к своему холостяцкому жилищу, аккуратной квартирке в Олбани, он подумал, что проследит за девушкой. Должно быть интересно.

Весьма необычным было то, что Фердинанд Эндрюс, эсквайр — известный всем как Ферди — проявил хоть малейший интерес к благородной молодой леди. Обычно он окружал себя оперными танцовщицами, а не благовоспитанными девушками. Молодой человек сразу понял, что эта рыженькая, возможно, и благородного происхождения, но едва ли принадлежит к капризным жеманницам, которых он не терпел и всегда избегал.

В суете неотложных дел он забыл о рыжей крошке из парка.

Следующее утро застало Ферди в парке в ранний час, когда он мог поразмышлять о развлечениях предыдущего вечера и спланировать свой день в спокойной и приятной обстановке на природе. У Серпантина он заметил знакомое сочетание рыжего и темно-зеленого и пришпорил лошадь, недоумевая, что могло привести девушку в парк в это время. Он не заходил к сестре, так что имя девушки все еще оставалось неизвестным.

Гарриет вздохнула. Вода озера тихо плескалась о берег Серпантина, весело щебетали птицы в ветвях деревьев, до нее доносились приглушенные звуки городской жизни, но все это не могло принести покой и безмятежность ее встревоженной душе. Она наклонилась, чтобы посмотреть на собственное отражение в мутной воде. Даже так она видела свои недостатки.

Выпрямившись, она раздумывала о перспективах — которые не сулили ничего хорошего. Шагая взад и вперед по берегу, она думала о своих сестрах и брате. Корали удачно просватана и Виктория помолвлена. Кроме самой Гарриет, необрученным оставался только ее брат. Мать не суетилась по поводу его женитьбы: ведь Джордж был само совершенство, так что, когда придет время, он легко найдет себе подходящую невесту.

Ее мать не говорила ни о чем другом, как только о необходимости выдать Гарриет замуж. Не будь это столь серьезно, было бы даже весело. Представьте: ожидать, что такая девушка, как Гарриет, найдет себе мужа из высшего света!

Каким великолепным зрелищем будет свадьба Корали с лордом Пертом! Воображение нарисовало сестру с выбившимися из-под фаты блестящими золотисто-каштановыми волосами, которые так прекрасно оттеняют темно-зеленые глаза и белую кожу — без единой веснушки. Этого было достаточно, чтобы повергнуть Гарриет в уныние. И Виктория будет, несомненно, такой же прекрасной со своими слегка рыжеватыми волосами, уложенными на голове короной, изумрудными глазами и кожей словно сливки. Они были великолепны. Их нельзя винить за то, что они притворяются, будто ее не существует.

Даже у ее скучного брата Джорджа волосы темно-рыжие, почти как красное дерево, совершенно потрясающие, особенно в сочетании с зеленовато-голубыми глазами и слегка загорелой кожей. Не важно, что у него есть веснушки. Кого интересует кожа мужчины?