Хиби Элсна - Брак по любви

Становясь старше, Каро все больше времени проводила с бабушкой за городом. Инициатором этого нововведения был лорд Бесборо, считавший поведение Генриетты далеким от идеала.

Раннее отрочество застало Каролину в обществе Фанни и Белинды в загородном поместье леди Спенсер. Это принудительное изгнание пришлось не по вкусу Каро; Фанни же, напротив, находила жизнь на природе весьма привлекательной. Каролина так невыносимо скучала и страдала от частых нервных срывов, что даже врач, приглашенный обеспокоенной леди Спенсер, был вынужден признать, что любые попытки обуздать беспокойный нрав девочки могут чрезвычайно дурно отразиться на ее здоровье. Он также предположил, что не стоило увозить девочку от ее кузин и кузенов, с которыми она любила затевать шумные игры, спорить и придумывать бесконечные забавы и развлечения.

По рекомендации врача Каро немедленно было разрешено вернуться в Лондон, но не на Кэвендиш-сквер, а в Девоншир-Хаус: в то время Джорджиана вела более размеренную жизнь, нежели ее младшая сестра. Каролине было сказано, что она некоторое время поживет у тети, так как ее матери необходимо поправить свое здоровье.

— А на следующей неделе мы поедем в Брокетт-Холл, — сказала ей Джорджиана. — Будет леди Мельбурн с детьми, и все твои кузины и братья. Не сомневаюсь, что вы отлично проведете время! Твоя мама, кажется, говорила, что ты дружишь с Эмили Лэм?

— Ну, можно сказать и так, — уклончиво ответила Каро. — Но Эмили на два года младше меня и такая… такая материалистка! Она всегда повторяет слова своей матери, как будто это неоспоримая истина!

— А разве это не так? — изумленно спросила Джорджиана. — Леди Мельбурн очень умная, начитанная женщина и, кроме всего прочего, всегда имеет успех в обществе.

— Вот-вот! Для этого семейства самое главное — это успех в обществе. Эмили говорит, что когда она сравнивает свою семью с нашей, то ей начинает казаться, что мы все — сумасшедшие, потому что мы думаем, будто любовь, искусство и красота — самые важные вещи в мире.

— Совершенно верно.

— Но Эмили настаивает, что глупо быть романтиками и строить воздушные замки. Она вообще не верит, что на свете есть настоящая любовь.

— Для столь юной особы это весьма печальное умозаключение.

— Она говорит, что нужно быть реалистами. Помнишь, тетя Джорджи, ту пьесу про Андромеду и дракона, которую я написала? Эмили была драконом, потому что она сказала, будто бы это единственная интересная роль. Я играла Андромеду, и Эмили назвала ее глупой девицей. А про ее маму она и вовсе сказала, что та должна была постараться превратить свою дочь в уродину, чтобы ее не отдали дракону. Она и про Персея сказала, что он такой же бестолковый — кстати, его играла Фанни.

— Ну почему же Персей бестолковый? — спросила Джорджиана, взглянув на Фанни, которая за все полчаса не промолвила ни слова.

— Потому что он рисковал своей жизнью ради девушки, которую никогда прежде не видел. Эмили говорит, что она могла того и не стоить. Еще она думает, что Персей мог бы гораздо лучше использовать голову медузы — например, обратить в камень Нептуна и стать владыкой морей и океанов. Правда, в роли дракона Эмили была неподражаема. Мы так смеялись! Представь, тетя Джорджи, когда дракон опустошал и разорял страну, он опрокинул все стулья и вообще разгромил всю комнату!

— В Брокетте у тебя будет прекрасная возможность разыграть еще какую-нибудь пьесу, — сказала Джорджиана. — Фанни, а тебе нравятся такие развлечения?

— Да, тетя Джорджи, очень. Каро всегда придумывает столько интересного.

У Фанни был звонкий, но в то же время негромкий и спокойный голос. Она не была робкой, но рядом с живой и веселой Каро всегда выглядела просто тихоней.

Останавливая на ней свой взгляд, герцогиня каждый раз испытывала боль: Фанни слишком напоминала ей Франсуа. В свои тринадцать она была довольно рослой, выше Каролины, а ее когда-то болезненный, землистый цвет лица теперь сменился на нежно-сливочный.

«Прекрасная кожа, — подумала Джорджиана, — гладкая, плотная и в то же время мягкая — вынесет любые жизненные передряги гораздо лучше, чем нежные, похожие на лепестки роз щечки англичанок».

У Фанни было милое личико, мягкие, словно бархатные, карие глаза, густые и длинные ресницы и такие же густые темные, почти черные кудри. Глядя на ее маленький рот и прямой изящный нос, Джорджиана каждый раз со вздохом думала, как сильно девочка похожа на своего покойного отца.

Она и раньше частенько пристально вглядывалась в черты лица Фанни, пытаясь обнаружить хотя бы мимолетное сходство с собой. Может быть, лишь изгиб губ слегка напоминал ее собственный, но рот Фанни был гораздо меньше и, будто отражая сущность ее замкнутой натуры, обычно был сдержанно закрыт.

— Ты ведь хорошо знала маму Фанни, тетя Джорджи? Мы недавно говорили о ней. Странно, что у Фанни нет даже ее портрета или хоть какой-нибудь ее вещицы. Расскажи нам о ней!

Джорджиана догадалась, что этот неожиданный вопрос исходит скорее от Фанни, чем от Каролины, которая редко утруждала себя чужими проблемами, если только они не касались ее напрямую. Но то, что Фанни начала интересоваться своим происхождением, казалось вполне естественным, и Джорджиана ответила:

— Как вы обе, наверное, знаете, когда начался террор, семья Фанни покинула Францию. Они уезжали в спешке и поэтому были вынуждены оставить все свое имущество. Это было ужасное время. Я очень близко знала твою маму, Фанни, но сколько лет прошло с тех пор!

— Она была нашей дальней родственницей? — спросила Каро.

— Очень дальней, — ответила Джорджиана. — От той ветви нашей семьи сейчас не осталось никого, кроме Фанни. Но когда мы были еще девочками, — я, мама Фанни и твоя мама, Каро, — мы, частенько виделись.

Глаза Фанни расширились.

— Она была красивая? Как ее звали, тетя Джорджи? Вы любили ее?

— Да, я очень любила ее, — ответила Джорджиана, подумав, насколько одновременно лживы и правдивы были ее слова. — И она была очень хорошенькой. Как ее звали? Ее звали Глория.

Это имя вдруг возникло из тумана ее воспоминаний — именно так однажды, в пылу страсти, ее назвал Франсуа, обожавший ее золотисто-рыжие локоны.

— Как ты уже знаешь, тебя назвали в честь твоего отца, — продолжила Джорджиана. — Глория умерла при родах, но отец очень сильно любил тебя. Мне жаль, что я не могу рассказать тебе больше, но все это было так давно… Наша семья не одобрила замужества твоей матери, и мы на некоторое время потеряли с ней всякую связь. Но ты знаешь, как сильно мы все были рады снова найти тебя!

— Я немного помню папу, — задумчиво проговорила Фанни. — У него были темные волосы, он был высокий и красивый, только очень худой и все время кашлял…