Александра Хоукинз - Ночь с пылким негодяем

Сэйнт выпрямился.

— Прошу прощения. Меня ждет работа.

В глазах женщины блеснули слезы.

— Мой муж не может помочь мне в этом. Он не связан с грязным миром, как…

Тут Сэйнту все стало ясно как божий день.

— А, вы хотели сказать, как я. Ну-ка, попробую угадать… Перри вляпался в историю, верно?

Слезы катились по ее щекам. Она открыла сумочку и достала носовой платок. Сэйнт подумал, что должен был бы предложить платок из своего кармана, но было уже поздно.

— Да, — кивнула она, высморкавшись в тонкий платок. — Как говорит Бекки, у ее мужа появились новые друзья. Рейвеншоу, Ньютон и другие, фамилий которых я не помню. После этого мой зять сильно изменился. Один друг, которому можно полностью доверять, сообщил дочери, что ее муж стал бывать в одном заведении с дурной репутацией. Если верить слухам, тебе хорошо известны заведения подобного рода.

Черт! Рейвеншоу был шурином Рейна. А еще этот человек был сущей сволочью. Сэйнт посмотрел на мать. У него появилось неприятное чувство, что и с борделем этим он хорошо знаком.

— Думаю, я снова угадаю. «Золотая жемчужина».

— Вчера вечером лорд Перри не пришел домой. Его друзья уверяют, что не знают, где он находится. Но кто-то намекнул, что Перри иногда снимает номер в борд… в этом месте. И причиной тому может быть какая-то женщина.

«Перри не умеет хранить свои секреты, так же как и не умеет пить», — подумал Сэйнт, но оставил свое мнение при себе.

— И чего вы от меня ждете?

Леди Кокрелл оживилась и подалась вперед.

— Вытащи его из «Золотой жемчужины». Он должен жить в семье.

В отличие от Сэйнта.

Он тяжело вздохнул.

— А вы не думали о том, что Перри, возможно, не хочет, чтобы его спасали? Что он мечтает оставаться в постели любовницы?

— Мой зять сбился с пути. Его так называемые друзья затягивают его все глубже и глубже в трясину, в которой сами давно погрязли. А ведь он недавно узнал, что его жена ждет ребенка. Он нужен дома.

— Найдите кого-нибудь другого, — резко бросил Сэйнт и направился к двери. — И пусть он выполнит ваше поручение.

— Не смей уходить, я не твоя служанка! — Леди Кокрелл встала из кресла и пошла за ним следом. — Ты такой же, как твой отец. И я уверена, что ты знаешь этих людей и места, где они бывают.

Упоминание об отце ошеломило его, как удар наотмашь по лицу.

— Несомненно.

Леди Кокрелл остановилась у него за спиной.

— Еще я знаю, что ты можешь быть благородным человеком, когда тебе этого хочется. Твоя семья не так много просит у тебя, однако я вынуждена настаивать. Нам нужна твоя помощь.

— Что ж, хорошо. Если Перри для вас так много значит, я верну его в лоно любящей семьи. — Сэйнт покашлял, прочищая горло. — Томас проводит вас. — Он открыл дверь и вышел из гостиной, зная, что дворецкий позаботится о его матери.

Он не заметил, что леди Кокрелл подошла к самой двери, остановилась и проводила взглядом сына, который едва ли не бежал по коридору, точно находиться рядом с нею для него было невыносимой мукой.

Согласно распоряжению мадам Венны, незваный гость дожидался ее в одной из небольших приемных, примыкающих к парадному залу. Она надела полумаску и растянула губы в вежливой улыбке. Кто бы ни находился по ту сторону двери, этому человеку что-то от нее было нужно. Пожалуй, она догадывалась, кто это. Единственного взгляда в дальний конец комнаты на стоявшего там мужчину оказалось достаточно, чтобы подтвердилось ее предположение. Она узнала человека из своих ночных кошмаров.

Мартин Ройлз.

Это он был причиной ее побега в Лондон. Если бы она не сбежала и осталась во власти этого беспощадного человека, то сейчас уже гнила бы в могиле.

Мадам Венна обернулась, проверяя, нет ли кого поблизости, и закрыла за собой дверь.

— Подобная дерзость говорит о том, что вы либо пьяны, либо в отчаянии, — произнесла она обычным тоном. В ее голосе не было и следа тех томных интонаций, которые дополняли ее маскировку.

— Возможно, немного первое и немного второе. — Мужчина прищурился и сложил перед собой руки так, что подушечки пальцев соприкасались. — Кэтрин, не дело так встречать отца. Можно было бы и поцеловать меня как положено, а?

— Вы мне не отец, Мартин Ройлз.

Было видно, что она изо всех сил старается выглядеть спокойной. Ему было нужно, чтобы она взорвалась, он ждал от нее злости. В детстве, если она позволяла себе ослушаться или, разозлившись, крикнуть, ее наказывали. За неповиновение Ройлз, схватив то, что попадалось под руку, бил ее. Позже, когда она начала превращаться в женщину, он предпочитал бить ее руками.

По ее телу прошла дрожь.

— Узнаю этот огненный взгляд, — промолвил гость, осмотрев ее фигуру. Хоть он и был пьян, взор его серых глаз был ясен. — Бьюсь об заклад, своих клиентов ты приветливее встречаешь, пупсик. Этим напыщенным хлыщам от шлюхи нужен только один огонь — тот, который они могут зажечь между твоими бледными ногами.

У нее едва не сорвалось с языка язвительное замечание относительно бесполезного куска плоти у него в штанах, но это стало бы для него сигналом пустить в ход кулаки. Она задушила страх, зарождавшийся где-то в животе. Она не позволит этому человеку превратить ее в маленькую испуганную девочку, какой она была когда-то.

— Зачем вы явились, Ройлз? — прямо спросила она. — Мы же заключили сделку.

— Я помню, — сказал он, сняв шляпу и почесав макушку. Его волосы теперь поседели и поредели, но у него по-прежнему были руки кузнеца, хоть он и оброс жиром, особенно на боках. — Может, я хочу заказать одну из твоих девочек.

— Нет! — Его грязные руки не прикоснутся ни к чему, что принадлежит ей.

Она сжала кулаки и поняла, что до сих пор держит бумажку, которую Ройлз передал ей через Эйбрама. Скомканный листок полетел на стоявший рядом столик.

— Ты решила обслужить меня лично? — От похотливого блеска в его глазах у нее неприятно засосало под ложечкой.

С минуту мадам Венна раздумывала над тем, что следовало предпринять. Она могла позвать Эйбрама. Наверняка он сидел в соседней комнате, дожидаясь ее распоряжений. Одно ее слово — и Мартин Ройлз будет молить о пощаде, когда слуга начнет ломать ему суставы пальцев один за другим. Мысль была соблазнительная, однако это было чревато осложнениями, например тем, что она станет уязвимой для шантажа. Ройлз мог разрушить все, что она создала, он мог погубить все ее выпестованные замыслы и планы. Хоть у нее и были договоренности с нужными людьми, имеющими вес в магистрате, деньги решали не все. Случись какой-нибудь скандал — и эти так называемые друзья могут бросить ее на съедение волкам. Ее даже могут посадить в тюрьму.

Но ничего этого не случится, если Ройлз умрет.

Как часто она представляла себе смерть этого страшного человека! Сколько раз ей снилось, что она расправляется с ним своими собственными руками! Но, сколько бы прегрешений ни отягощало ее совесть, добавить к ним убийство она не могла, пусть даже этот человек заслуживал смерти.