Александра Хоукинз - Ночь с пылким негодяем

Кэтрин дернулась, когда ее лоб соприкоснулся с его щекой. Она охнула и сказала:

— Простите, здесь так темно.

— Тс-с. — Его парадный сюртук лег пледом на ее плечи. — Так теплее?

Было бы куда теплее, если бы вы сели рядом.

— Да. — Знакомое тепло его тела, его запах успокаивали, и она откинулась на спинку сиденья. — Спасибо.

Снова тишина.

Она стала считать удары своего сердца, которое, похоже, билось все быстрее. Положение, в котором она оказалась, сводило ее с ума. Будь она здесь в качестве мадам Венны, она не сидела бы так далеко от Сэйнта. Ночь, тет-а-тет… Никакие вежливые беседы были бы не нужны. Существовали иные, более приятные способы общаться. Но Кэтрин, увы, была весьма сдержанной, как любая воспитанная леди. Ее жизнь была скучной, проходила вне общества, и Кэтрин оставалась бесполым существом, хотя и снабжала мадам Венну ценными наблюдениями.

Так почему же Сэйнт оказался с нею рядом?

Эту загадку не могла решить ни Кэтрин, ни мадам Венна.

Когда карета остановилась перед ее домом, женщина одновременно испытала и сожаление, и облегчение. Она подняла руки, чтобы снять с плеч его сюртук, но он сказал:

— Оставьте.

Кучер открыл дверцу.

Сэйнт поправил сползший с ее обнаженных плеч сюртук.

— Заберу, когда провожу вас до двери. — Затем обратился к кучеру: — Поезжай до первого поворота. Там развернись и возвращайся сюда. Я буду тебя поджидать.

Кучер коснулся пальцами шляпы:

— Да, милорд.

— Сэйнт, я и сама могу дойти, — тихо возразила Кэтрин. — Тут всего два шага.

Не вняв ее словам, он крепко сжал пальцами ее руку.

— Мне не трудно, — сказал Сэйнт и кивнул кучеру, который протянул ему небольшой фонарь.

— Завтра я пошлю леди Синклер письмо — поблагодарю за чудесный вечер, — сказала Кэтрин, когда они дошли до порога.

— Джулиана будет рада, — отозвался он, но по голосу было ясно, что мысли его заняты другим. — Если я еще как-нибудь попрошу вас присоединиться ко мне и моим друзьям, вы согласитесь?

— Не раздумывая.

Сэйнт поднял фонарь, пока она искала ключ в сумочке. Ее немногочисленные слуги наверняка уже спали. Часто задерживаясь допоздна в «Золотой жемчужине», Кэтрин привыкла сама управляться дома.

— Однако вы отказались, когда женщины пригласили вас в Воксхолл. Почему?

Кэтрин заколебалась, но быстро пришла в себя и стала отпирать дверь.

— Напротив, я согласилась. Я только не захотела идти в костюме с маской, как они предлагали. — Она повернула ключ и рывком открыла дверь.

— Это же маскарад, Кэтрин, — сухо произнес он. — На маскараде все ходят в масках и валяют дурака.

Не ожидая, что он последует за ней, она шагнула в темноту узкого коридора. Ей не нужен был фонарь, чтобы найти дорогу.

— Здесь стоит канделябр… Вот. Не могли бы вы открыть фонарь? Хочу зажечь свечу…

— Чего вы боитесь?

— Ничего. — Она повернулась к нему спиной и замерла. — Дело не в страхе, просто мне это не интересно. Не люблю глупые игры.

Сэйнт улыбнулся, блеснув белоснежными зубами.

— Какая скромность! — Он открыл застекленную дверцу фонаря, предоставляя доступ к пламени. — Меня не покидает ощущение, что, если вас заинтересовать, вы в подобных играх превзошли бы всех.

У Кэтрин волосы стали дыбом на затылке, и это было предупреждением об опасности. С невозмутимым видом она снова развернулась и наклонилась к фонарю, чтобы зажечь свечку.

— Я могу надеть красивое платье, могу вести себя за столом так, как принято в обществе, но я не принадлежу вашему миру, Сэйнт. Я ему чужая.

— Неверно. Это вы сами хотите быть чужой.

— В этом мы никогда не придем к согласию. Я, лорд Сэйнтхилл, всего лишь живое свидетельство того, что лорд Гриншилд был безответственным человеком в юности, по крайней мере какое-то время. — Она выпрямилась и встретилась с ним взглядом. — Он заплатил чужим людям, чтобы его ошибка исчезла. Его больше всего волнует то, что я теперь в Лондоне и что меня нельзя ни подкупить, ни запутать.

Кэтрин отвернулась и начала зажигать остальные свечи в канделябре. Тихий вздох Сэйнта она ясно услышала.

— Вы не узнаете, чего на самом деле хочет Гриншилд, пока не поговорите с ним.

— Моя жизнь меня вполне устраивает, Сэйнт. — Ее губы тронула грустная улыбка. — Знатный отец и ночные маскарады не превратят меня в благородную даму, которой можно показываться на людях в обществе красивого маркиза.

Она вставила в гнездо последнюю свечу.

— Ваш кучер уже…

Сэйнт поставил фонарь на пол, крепко взял ее за плечи и резко развернул лицом к себе.

— По-вашему, мне все равно? Думаете, все, что я делаю, я делаю ради себя?

Кэтрин настолько обескуражила его неожиданная резкость, что она ответила не раздумывая:

— Я не доверяю себе. Когда я оказываюсь рядом с вами, здравый смысл как будто покидает меня. Зачем вы пришли сюда, Сэйнт? — Ее пальцы сжались на его руках так же сильно, как его пальцы сжимали ее плечи. — Я не гожусь в спутницы человеку вашего положения, и есть другие… другие женщины, достаточно сообразительные, чтобы извлечь выгоду из подобных обстоятельств. Если вы этого хотите, то тратите время не на ту.

— По-вашему, мне нужно это, Кэтрин ?

Она поежилась от того, что он таким резким тоном произнес ее имя.

— Вам кажется, что я снисхожу до вас? — Ответа он не стал дожидаться. — В первый раз вы признались мне в этом. Думаете, я знакомлю куртизанок со своими друзьями и их женами? Я никогда не старался соответствовать своему прозвищу, но даже я не настолько ничтожен.

— Я никогда не…

Он безжалостно перебил ее:

— Как вы могли проводить столько времени со мной и при этом думать, что нам нельзя быть вместе?

К неимоверному удивлению и стыду Кэтрин, перед глазами у нее все поплыло от слез.

— Я не могу рисковать своей репутацией. — И сердцем . — А вы, как и отец, вольны оставить меня, когда вам вздумается.

Он наклонил голову так низко, что их носы едва не соприкоснулись.

— Я знаю, что вы становитесь упрямой, когда дело касается аристократов, но я хочу, чтобы вы запомнили следующее: я не ваш отец. — Он четко произносил каждое слово. — Прекратите фантазировать о моих намерениях и судить меня по моим прошлым поступкам.

Слезы высохли. Теперь ей хотелось кричать от бессилия. Этот человек умел убеждать. Он был великолепным спорщиком и мог водить ее кругами, пока она не запутается и не выдаст себя.

— Что вы хотите этим сказать?

Наверное, смятение читалось в чертах ее лица, потому что он взял его обеими руками и большими пальцами отвел пряди волос.

— Милая Кэтрин, неужели вы жили так замкнуто, что ни один мужчина никогда не ухаживал за вами?

Она отвела глаза в сторону, делая вид, что ошеломлена. Нет, не скромность была причиной ее поступков. Хоть она как Кэтрин вела спокойную и безмятежную жизнь, разум и тело ее были совсем не так безгрешны, как ему казалось. Оттого, что он так ошибался в ней, ей стало стыдно. Общаясь с ней как с мадам Венной, он, по крайней мере, знал, что она шлюха и лгунья.