Сара Ларк - Земля белых облаков

— Конечно же, нам стоит ближе узнать друг друга, прежде чем определиться с датой свадьбы, — продолжил Лукас. — В конце концов, этого требуют правила приличия, о чем я вчера сказал отцу. Он бы с радостью назначил торжество уже на послезавтра.

Сама Гвинейра считала, что они уже вдоволь наговорились, но, конечно же, согласилась с Лукасом и сделала вид, будто безумно рада предложению заглянуть сегодня после обеда в его ателье.

— Разумеется, сейчас я всего лишь рядовой, незначительный художник, но надеюсь, что однажды смогу подняться немного выше этого уровня, — объяснил Лукас, в то время как они с Гвинейрой медленной рысью проезжали между пастбищами, где сама девушка уже давно пустила бы Игрэн галопом. — В настоящее время я работаю над портретом матери, который собираюсь повесить в главной гостиной. К сожалению, мне приходится писать его по дагерротипам, поскольку я почти не помню маму. Она умерла, когда я был еще совсем маленьким. Однако в процессе работы над портретом детские воспоминания постепенно возвращаются и у меня возникает ощущение, что мы с мамой становимся ближе. Это в высшей степени интересный опыт. Ваш портрет я бы тоже с радостью написал, мисс Гвинейра!

Девушка поблагодарила Лукаса и с неохотой согласилась ему позировать. Перед отъездом отец заказал ее портрет, и девушка чуть не умерла со скуки, часами высиживая в одной позе перед художником.

— Больше всего мне не терпится услышать ваше мнение по поводу моих работ! В Англии вы наверняка посетили множество галерей и гораздо лучше осведомлены о последних течениях в мире живописи, чем мы здесь, на другом краю земли!

Гвинейра надеялась лишь на то, что ей удастся выжать из себя пару подходящих слов. По сути, девушка использовала свой обычный запас комментариев еще вчера, но вполне возможно, что картины вдохновят ее на что-нибудь новенькое. По правде говоря, она пока не видела ни одной художественной галереи изнутри, а новые направления в искусстве были ей совершенно безразличны. Семья Силкхэмов, как и семьи их соседей и друзей, в течение веков украшали свои стены множеством картин. Обычно на них были изображены предки и лошади, а мастерство художника оценивалось только по одному признаку — «сходству». Такие понятия, как «направление света» и «перспектива», о которых Лукас мог говорить часами, Гвинейра слышала впервые.

Зато ее очаровывали пейзажи, мимо которых они проезжали верхом. Утром над Киворд-Стейшн стоял туман; но теперь, когда солнце поднялось выше, туман полностью рассеялся, как будто природа сделала девушке особый подарок. Конечно, Лукас не стал подъезжать слишком близко к горам, на отрогах которых свободно паслись овцы, но местность вокруг самой фермы тоже была изумительно красивой. В озере отражались плывущие по небу облака, а скалистые островки посреди выгонов выглядели так, словно только что пробились сквозь травяной ковер, и напоминали зубы громадного хищника или армию окаменелых великанов, которые в любую секунду могли снова ожить и броситься в атаку.

— Вы не помните историю, где герой сеет на поле камни, из которых затем вырастают солдаты для его войска? — спросила Гвинейра.

Лукас пришел в восторг от такой широкой эрудиции своей невесты.

— Однако это были не камни, а зубы дракона, — поправил он девушку. — Согласно древнегреческой мифологии, Ясон посадил их в землю, а выросшая наутро армия железных воинов поднялась против него. Ах, как же приятно бывает поговорить с людьми, которые получили классическое образование и находятся на одном культурном уровне с тобой, вы не находите?

Гвинейра скорее вспомнила каменные круги, расположенные на территории Уэльса, о которых ее няня любила рассказывать невероятные истории. Если девушке не изменяла память, с их помощью кельтским жрицам удалось заколдовать римских солдат или что-то в этом роде. Но такая история наверняка показалась бы Лукасу недостаточно классической.

Между серыми валунами паслись овцы из огромного поголовья Киворд-Стейшн — недавно объягнившиеся овцематки. Гвинейра пришла в восторг от вида хорошеньких ягнят. Однако Джеральд был прав: кровь уэльских горных могла еще больше улучшить качество их шерсти.

Лукас удивленно поднял брови, когда Гвинейра объяснила, что этих овец в ближайшее время должен покрыть баран из Уэльса.

— Разве в Англии принято, чтобы юные леди... так... так откровенно... говорили о... размножении животных? — осторожно спросил он.

— А как мне еще о нем говорить? — В сознании Гвинейры овцеводство и правила приличия никак не соприкасались между собой. Она, конечно, понятия не имела, каким образом дети появлялись в утробе женщин, но то, как покрывают овец, девушка наблюдала не раз, и никто никогда не говорил ей, что в этом есть что-то неприличное.

Лукас слегка покраснел.

— Ну... это ведь... довольно щекотливая тема... Разве дамам пристало ее обсуждать?

Гвинейра пожала плечами.

— Моя сестра Лариса разводит вест-хайленд-терьеров, а моя вторая сестра — розы. Они говорят об этом целыми днями. Так почему же мне нельзя говорить об овцах?

— Гвинейра! — воскликнул Лукас, заливаясь краской. — Ах, давайте просто-напросто забудем об этой теме. Это действительно неприлично, особенно в нашем с вами необычном положении! Уж лучше понаблюдать за играми ягнят. Разве они не прелестны?

Гвинейра привыкла оценивать ягнят скорее с точки зрения выхода шерсти, но, как и все новорожденные животные, они, конечно же, были очень милыми. Она согласилась с Лукасом и не стала спорить, когда он сразу же после этого предложил направиться обратно к дому и таким образом потихоньку завершить конную прогулку.

— Думаю, вы увидели достаточно и теперь можете самостоятельно ориентироваться на территории Киворд-Стейшн, — сказал он, помогая Гвинейре спуститься с остановившейся перед конюшней Игрэн. За эти слова девушка была готова простить Лукасу все его странности. Очевидно, он был вовсе не против того, чтобы его невеста совершала конные прогулки в одиночку! Во всяком случае он не затронул тему «компаньонки» — может быть, потому, что пролистнул эту главу в учебнике по этикету или потому что даже представить себе не мог, что у юной девушки возникнет желание самостоятельно скакать по полям.

Как бы там ни было, Гвинейра сразу же решила воспользоваться этим. Не успел Лукас отойти в сторонку, как девушка поспешила обратиться к старшему из пастухов:

— Мистер Мак-Эрон, завтра утром я собираюсь проехаться одна. Пожалуйста, к десяти часам подготовьте для меня нового жеребца... и наденьте на него седло мистера Джеральда!

Свадьба Хелен с Говардом О’Кифом вышла вовсе не такой уж скромной, как поначалу предполагала девушка. Чтобы не проводить венчание в пустой церкви, преподобный отец Болдуин решил совместить его с воскресным богослужением, в результате чего перед Хелен и Говардом выстроился довольно длинный ряд поздравителей. Мистер и миссис Макларен позаботились об угощении для гостей, а миссис Гоудвинд прислала цветы для украшения церкви, которые она с помощью Элизабет собрала в роскошные букеты. Мистер и миссис Макларен нарядили Розмари в воскресное платьице нежно-розового цвета, в котором она рассыпала перед женихом и невестой лепестки цветов и при этом сама выглядела как маленький розовый бутончик. Мистер Макларен исполнял обязанности шафера, а Элизабет и Белинда Болдуин сопровождали Хелен в качестве подружек невесты.