Кэтрин Куксон - Жизнь, как морской прилив

Эмили немного постояла, заглядывая в маленькую комнату, и увидела там ветчину, свисающую на крюках с потолка, и две половинки поросенка, подвешенные к стене на одной стороне комнаты, и тушку барашка - на другой. На мраморной плите в конце комнаты лежал большой кусок бекона с перемежающимися слоями мяса и сала, а когда девушка заметила куски окорока, лежащие рядом с острым ножом, она сказала себе: «Да уж, в любом случае это будет дом, где едят мясо».

Лэрри снова повел их через кухню и через дверь вывел в холл. А здесь Эмили по-настоящему открыла рот. Здесь тоже все было из камня, но ее потрясли размеры помещения.

Ей показалось, что здесь очень пусто. На каменном полу лежали ковры. Но ее ступни чувствовали, что ковры очень тонкие, а их расцветка в сумерках казалась унылой. Окна по обе стороны от двери изнутри тоже оказались громадными, а сама дверь выглядела совершенно черной. Прямо напротив двери находилась лестница, но на полпути вверх лестница разделялась: одна часть ответвлялась вправо, а другая - влево.

Ее внимание было снова привлечено к холлу и хозяину, который открыл какую-то дверь.

— Это гостиная.

Девушка медленно вошла за ним в комнату и затаила дыхание. Это была очень красивая комната. Ничего подобного она раньше не видела. Деревянная мебель золотистого цвета, обитая голубой тканью, деревянный пол, покрытый серым ковром, - Эмили почувствовала сквозь ботинки, что он довольно толстый. В помещении тоже были высокие окна, они выходили на лужайку с солнечными часами посередине. Одно ей показалось странным. В камине уже долгое время не разводили огонь, поскольку там не было даже признака скопления мусора в задней части каминной решетки. Все было тщательно вычищено.

Потом они снова вышли в холл, и Лэрри открыл другую дверь. В этой комнате было не так много ярких цветов, она была довольно темной и унылой.

— Это библиотека, — произнес он.

В дальнем конце помещения стоял письменный стол, заваленный бумагами, но Эмили заметила, что этой комнатой пользуются, потому что в камине были видны остатки золы. Он назвал комнату библиотекой, но там было не так уж много книг. Девушка полагала, что библиотека должна быть заполнена книгами, но стены были большей частью завешаны картинами - на большинстве из них были изображены лошади.

Затем они пошли через холл назад к кухне и дальше к двери, сбоку от лестницы, которая вела в столовую. Столовая также была красивой. В ней был деревянный пол, на котором лежал толстый ковер, блестящий длинный стол, по четыре стула с каждой стороны и по креслу на каждом конце. На буфете стояло серебро, а в двух застекленных шкафах размещался фарфор.

Одно Эмили было теперь совершенно ясно. Кто бы ни работал здесь раньше, этот дом содержался в идеальном порядке. Всю мебель регулярно полировали. Она подумала, что сможет поддержать такой порядок. Да и Люси не откажется помочь.

— А это буфетная - владение дворецкого. — Мистер Берч открыл дверь и показал ей комнату, которая находилась между столовой и кухонной дверью. Вдоль стен буфетной располагались стойки с бутылками, а в конце помещения находилась деревянная мойка с приделанной к ней специальной доской. Он устало улыбнулся, говоря: — Только у нас больше нет дворецкого. — Затем, повернувшись и указывая на короткий темный проход, небрежно сказал: — Там находится задняя лестница, но она ведет только на следующий этаж.

Лэрри снова провел их в холл и начал подниматься по лестнице. Эмили увидела, что каждое ответвление лестницы ведет к длинной галерее с красиво украшенными перилами, точно такими же, что шли вдоль лестницы, и заканчивается широкой площадкой. Однако, прежде чем выйти на площадку, мистер Берч остановился и, понизив голос, сказал:

— Как я уже говорил вам, моя жена больна. Присмотр за ней будет входить в ваши обязанности. Вы поняли это?

— Да, сэр. Конечно, сэр.

Он помолчал, открыв рот, будто хотел что-то объяснить, но только сказал:

— Тогда идемте.

Они пересекли площадку и остановились около второй двери с правой стороны. Потом быстрым движением он открыл дверь, вошел в комнату и резко сказал им:

— Входите, входите.

Сестры вошли и остановились в дверях, глядя на женщину, полусидящую в кровати.

Спинка кровати была у той же стены, что и дверь, и, когда дверь открывалась, она почти касалась края кровати. Такое расположение сразу же показалось Эмили странным - ведь комната была большой, в ней было много свободного места. Она предположила, что больной женщине больше бы пришлось по душе находиться ближе к окнам, чтобы можно было смотреть из них.

Теперь девушка почувствовала, как если бы была в трансе или видела сон, что ее притягивали к себе два глаза, внимательно смотревших на нее. Это были большие светлые глаза. Возможно, серые, предположила Эмили. Но все же они казались бесцветными. Девушка тут же заметила, что без труда можно догадаться, что парень, с которым они познакомились внизу, был братом ее новой хозяйки, поскольку они очень похожи, только женщина намного старше. Она даже могла бы быть его матерью, а не сестрой. У нее был такой же прямой нос, маленький рот и длинное бледное лицо. Только ее лицо казалось намного длиннее лица юноши. Девушка также заметила, что у нее были длинные руки и тонкие ладони.

— Это Эмили... Эмили Кеннеди и ее сестра Люси. — Лэрри Берч стоял в ногах больной с напряженным выражением лица, которое соответствовало его голосу, когда он продолжил объяснения так, как если бы девушки не было в комнате. — Она говорит, что хорошо готовит и раньше присматривала за хозяйством; она также может присматривать за... — Он слегка запнулся, а потом продолжил: — За больными.

— Сколько вам лет? — Слабый голос вполне соответствовал лицу; больная говорила слегка в нос. Казалось, что слова исходят из носа, а не срываются с губ.

— Шестнадцать, миссис.

— Ты будешь обращаться ко мне «мадам».

— Да, мадам.

— А она? — Рука не поднялась с одеяла, но указательный палец был направлен в сторону Люси. — Как можно использовать ее? Она выглядит болезненной.

— Она будет помогать мне, выполняя легкую работу. Я... я не прошу для нее никакой зарплаты... мадам.

Когда Эмили говорила это, ее нижняя губа слегка дрожала. Девушка думала, что у миссис Мак-Гиллби был тяжелый характер, но эта женщина, как она поняла, будет еще хуже. Но ее выводы были тут же опровергнуты, когда женщина улыбнулась и очень мило сказала:

— Ну хорошо, теперь мы знаем, что к чему, не правда ли? Будущее покажет нам, насколько прав был мой муж, давая вам такую характеристику. — Она посмотрела на напряженного Лэрри, который не сводил с жены глаз. Затем, снова повернувшись к Эмили, она сказала: — Мы ужинаем в шесть. Я завтракаю в девять часов и обедаю в два. Мне нужно, чтобы вы кое-что делали для меня, а кое-что не делали, но об этом вам расскажет мой муж.