Элизабет Эштон - Темный ангел

Я не стану спорить с тобой. То, что я испытываю, вполне удовлетворяет меня. Твои понятия почерпнуты из дешевых романов; тебе пора взглянуть в лицо реальности.

Ее губы дрогнули, но она ничего не ответила.

Удивительно, что у этого негодяя хватило наглости вернуться, — язвительно заметил Анжело. — Он решил, что твоя семья уладила свои проблемы, и ты больше ничем не обременена?

Он приехал сюда по работе, и мы встретились случайно. Он ездил в «Беллависту» и забеспокоился обо мне.

Вот как? Он слишком долго дожидался встречи с тобой.

Он сказал, что писал мне, но я не получала его письма.

Анжело презрительно усмехнулся.

Дорогая, не будь такой наивной. Конечно, никакого письма не было. — Он окинул девушку взглядом. — Тебя не мучают угрызения совести оттого, что ты нарушаешь наш договор? Свою часть я выполнил, Франческа.

Договор утратил свою силу, потому что ты смошенничал, — гневно воскликнула Франческа. — И, кроме того, когда ты уехал отсюда, ты был не один — ты был с Марией Доницетти, и не пытайся это отрицать, потому что тебя видели с ней. Почему бы тебе не вернуться к ней и не оставить меня в покое?

Потому что я этого не хочу. А что касается сегодняшнего вечера, то я встретил ее на дороге: ее машина сломалась, а Марии надо было срочно попасть в Империю. Ты, что же, хочешь, чтобы я проявил невнимание к другу нашей семьи, к женщине, оказавшейся в затруднительном положении, только потому, что я женился на тебе?

Франческа молчала, чувствуя, что его объяснение вполне правдоподобно, хотя ей показалось странным, что Анжело нашел время подвезти Марию, когда сам очень торопился.

Я повторяю, — продолжал он, — ты — моя жена, и я не могу забыть обеты, что мы дали сегодня утром, даже если ты их забыла. Ты не уйдешь от меня, Франческа.

Выходит, для тебя ничего не значит, что мизинец с руки другого мужчины мне дороже, чем все твое тело целиком?

Это было не так, но Франческа хотела как можно больнее ранить его, сорвать с него маску холодной сдержанности, которую он постоянно носил, и которая скрывала — что?

Ничего не значит, — невозмутимо подтвердил он. — И мне кажется, что ты лжешь самой себе. Однако, если ты упомянула о теле, то именно твое тело мне нужно; я дорого заплатил за него. Я не позволю обмануть себя.

Сейчас же раздевайся и отправляйся в спальню. Я скоро приду к тебе.

Уже не однажды Франческа сравнивала его с Люцифером; сейчас у него был по-настоящему сатанинский вид: черные брови грозно нахмурены, глаза горели гневом. Только они жили на его неподвижном бледном лице. С видом испуганного кролика Франческа отпрянула от него.

— Нет, — едва вымолвила она. Прошу тебя… Нет! Анжело подошел к бару и достал бутылку и стаканы.

Возможно, это тебе поможет, — сказал он.

Ты думаешь, что если я опьянею…

…тебе будет легче, — спокойно закончил он. Франческа села, чувствуя, что ноги не держат ее.

Когда Анжело подал ей стакан, она залпом выпила его содержимое. Возможно, он прав; когда ее разум затуманится, она сможет забыть свой страх. Он вновь наполнил ее стакан и сел рядом, закурив сигарету. Взволнованной Франческе он казался ястребом, ждущим момент, чтобы напасть на свою жертву. Стараясь снять напряжение, она заговорила, с трудом сохраняя спокойный тон.

Удерживая меня, ты совершаешь большую ошибку, Анжело, а я совершила ошибку, согласившись выйти за тебя замуж. Но если ты меня отпустишь, все можно исправить, аннулировав наш брак. Ты свободно сможешь жениться на Марии Доницетти, которая, несмотря на твой протест, гораздо больше тебе подходит, чем я. Я очень благодарна тебе за все, что ты сделал для меня и моих родных, но как только я найду работу, я сразу же заберу к себе Стейси и… — Под его насмешливым взглядом ее голос замер.

Ты рассуждаешь как ребенок, — сказал Анжело. — Если бы я хотел жениться на Марии, я бы сделал это давным-давно. Уже слишком поздно говорить об ошибках. Тебя никто не заставлял выходить за меня замуж, ты сама согласилась. Сегодня я дал тебе свое имя, — он гордо поднял голову, — имя, которое звучало в веках, и я не потерплю, чтобы его смешали с грязью. Сегодня ты должна стать моей женой не только по имени. Твое увлечение этим в высшей степени недостойным человеком не делает мне чести, и лучший способ изгнать его из твоих мыслей — заставить тебя думать о чем-нибудь другом.

Гнев Анжело, кажется, прошел, и он почти нежно улыбнулся Франческе.

Стараясь не поддаваться его чарам, девушка прошептала:

Даже если таким образом ты заставишь меня тебя возненавидеть?

Он пожал плечами.

Ни любовь, ни ненависть никак не связаны с этим совершенно обыденным фактом. Я обещаю быть очень нежным с тобой; промедление ничего не даст — чем скорее ты начнешь исполнять свои супружеские обязанности, тем лучше для тебя. Ты скоро поймешь, что в них нет ничего ужасного. Я надеялся, что все будет несколько иначе, но… — Он опять пожал плечами и пристально посмотрел на Франческу. — В твоем воображении я, кажется, стал каким-то дьявольским существом, которое хочет тебя изнасиловать. Может быть, я сам виноват в этом, впервые явившись перед тобой в костюме Мефистофеля. Я заметил, что ты очень впечатлительная. — У него на губах мелькнула улыбка. — Я всего лишь человек, сага, и не опалю тебя огнем, хотя у тебя такое выражение лица, как будто ты ждешь именно этого. Но… — его голос стал жестким, — я больше не потерплю даже упоминания об этом Десмонде. Ты — моя жена, и ты должна забыть его как можно скорее.

Под действием вина и противоречивых эмоций, Франческа почти не слушала его длинную речь, не вникала в смысл его слов; его спокойный, размеренный тон убаюкивал ее, но на последнем предложении она оживилась.

Я не сделаю этого, — с вызовом произнесла она. — О любви нельзя забыть по приказу.

Приступ гнева охватил Анжело, но он взял себя в руки.

Тогда, по крайней мере, соблюдай приличия и держи свои недостойные мысли при себе, — холодно сказал он.

В наступившей тишине Франческе казалось, что ее сердце бьется оглушительно громко. Дрожащей рукой она поднесла стакан к губам и осушила его.

Анжело погасил сигарету, встал и протянул ей руку. Удивительно нежная улыбка появилась на его лице.

— Пойдем, amoremia, — мягко сказал он. Франческа вскинула голову.

Я не ребенок, которого сначала ругают, а потом начинают успокаивать.

Ты совсем еще ребенок, сага. Пойдем, я хочу научить тебя искусству любви.

Чему ты можешь научить? — воскликнула она и нервно рассмеялась. — Что ты знаешь о любви? Я охотнее оказалась бы в руках злодея… А ты и есть злодей!

Анжело вздрогнул, как будто его ударили, и Франческа вдруг поняла, что именно это она и сделала. Он стоял, молча глядя на нее; его лицо окаменело, губы сжались.