Адель Эшворт - В сладком плену

— Вы… вы хотите, чтобы я нарисовала другой портрет, потому что вам не по вкусу цвет фона, который, кстати сказать, вы изначально одобряли?

Ян с невинным видом пожал плечами.

— Получается, что так. Если хотите, можем начать завтра, скажем… в десять часов.

Никогда в жизни Виола не сталкивалась с такой неприкрытой, возмутительной попыткой ее искусить. Фон был вполне подходящим и сам портрет удачным. Она даже подумывала оставить его себе, а герцогу нарисовать другой, чтобы было на что поглядывать, работая у себя в студии. Причина, по которой Виола отказалась от этой идеи, заключалась как в ее собственной сердечной боли, так и в понимании того, что, когда Джон Генри повзрослеет, он и любой другой, кому картина будет попадаться на глаза, может заметить сходство. А это будет уже чересчур.

Этот нелепый запрос герцога показался ей не чем иным, как очередной попыткой растревожить и ранить ее. А ведь она уже и так почти до предела настрадалась из-за герцога Чэтвина.

— Зачем вы это делаете, Ян? — пробормотала она достаточно тихо, чтобы ее мог слышать только он.

Слабо улыбнувшись, он ответил:

— Просто не хочу, чтобы вы уехали, пока между нами все не уладится.

Виола никак не ожидала настолько быстрого и прямого ответа. Но не озвученный, скрытый подтекст его слов пронзил ее насквозь, заставив задрожать и растеряться с ответом. Обняв себя, чтобы успокоиться, Виола бросила взгляд на сына, который опять начал громко ссориться с девочками в песочнице. Высокородная дама и ее няня с коляской прошли мимо Яна, и он подвинулся влево, уступив дорогу и оказавшись так близко к Виоле, что она ощутила жар его тела.

— Пожалуй, — благодушно пробормотал он, — пока я не учинил скандал, принявшись обнимать и целовать вас при людях, пойду-ка я в песочницу и объясню своему сыну, что, как показал мой опыт, расположения леди гораздо легче добиться, если построить ей замок, а не драться с ней и заставлять ее плакать.

С этими словами Ян подмигнул ей, повернулся и зашагал прочь.

Лишившись дара речи и покраснев до корней волос, Виола опустилась на скамейку и стала с удивлением наблюдать, как герцог Чэтвин наводит порядок в песочнице. Через несколько минут мальчики и девочки уже мирно строили вместе песочные замки.

Он понятия не имел, как ее соблазнить. А также — где и когда это сделать. Последнюю неделю он каждый день встречался с ней на сеансах позирования, но она была подчеркнуто любезной и вежливой, без особой охоты поддерживала разговор на неформальные темы и явно не желала обсуждать их личные проблемы. Это нежелание было таким сильным, что почти все время кто-то из слуг оказывался вместе с ними в студии. И Ян подозревал, что это делалось умышленно.

Но каждый день, сидя перед Виолой, слушая, как она болтает о пустяках, и наблюдая, как она пытается сосредоточиться на работе, вопреки смятению, в которое он явно повергал ее своим присутствием, он все отчаяннее хотел обнять ее, заняться с ней любовью и показать, как она, сама того не зная, сумела преобразить его чувства к ней. Во что они преобразились, он пока толком не знал, но отчаянно желал разобраться. Ему хотелось рассказать Виоле, как один только звук ее голоса мгновенно окутывает его умиротворением, и как при мысли, что она навсегда уйдет из его жизни, его захлестывает такая мощная волна ужаса, что он сжимается от боли. Он не находил объяснения этому новому спектру неведомых прежде эмоций и, хоть убей, не сумел бы выразить их словами. Но они явно выходили за рамки похоти, и он был не настолько глуп, чтобы их игнорировать. Нет, он не отмахнется от того, что уже почти у него в руках, только потому, что долго заблуждался и был совершенно иного мнения о женщине, которая это воплощает. Теперь стало ясно, что роль Виолы в его похищении виделась ему если не ошибочно, то искаженно из-за путаных воспоминаний и жажды мести.

Однако многое могло измениться — и изменилось — за пять лет. Когда-то он был небезразличен Виоле, но ему нужно было познать силу и глубину чувств, которые она питала к нему теперь, а путь к этому познанию ускользал от него вплоть до сегодняшнего дня. Он целую неделю размышлял и сомневался, прежде чем выработать план действий. Похитить Виолу снова означало бы подчеркнуть то, что не изменилось между ними, а попросив ее просто рассказать о своих чувствах, он бы только спровоцировал новые увиливания, споры и недоверие. Но Ян готов был спорить на целое состояние, что Виола не сумеет скрыть своих чувств к нему, если он займется с ней любовью.

Поэтому сегодня вечером, с этим планом наготове, он ждал Виолу у себя в городском особняке, меряя шагами паркет в гостиной и с замиранием сердца поглядывая на каминные часы. В записке, которую он послал леди Чешир, ее просили приехать после восьми, а сейчас была уже почти половина девятого. Герцог не случайно выбрал это время. После восьми он обычно отпускал всех слуг, кроме тех, без кого нельзя было обойтись вечером. Брэтэм встретит Виолу, предложит ее кучеру располагаться поудобнее, а потом распорядится, чтобы остальные слуги оставались внизу до утра. Отличный план — если только Виола вообще соизволит к нему явиться.

Ян подошел к окну и выглянул на подъездную аллею. Ее почти не было видно за дубами и вечерней мглой, но, проведя какое-то время в попытках глубоко дышать и размышлять над другими способами соблазнения на случай, если этот не сработает, он увидел, как экипаж Виолы выехал из-за угла и остановился у каменных ступеней.

Отскочив от окна, Ян вышел в центр комнаты и собрался с мыслями. Пока он ждал, сцепив за спиной руки, его охватили неожиданное волнение и тревога, что он не сумеет соблазнить ту единственную женщину, отказ которой его безмерно ранит. Он должен справиться.

Внезапно из коридора донеслось эхо ее шагов по мраморному полу. Во рту у герцога пересохло, сердце заколотилось, и с видом спокойствия, которого не было и в помине, он повернулся лицом к двери.

— Ваша светлость, — вежливо постучав, объявил Брэтэм, — к вам леди Чешир.

— Зовите, — поразительно ровным голосом ответил Ян.

Дворецкий отступил вправо, и мгновение спустя в комнату вплыла Виола.

У Яна перехватило дух при виде нее, такой изящной и как будто беззаботной, но он сумел скрыть свое восхищение, растянув губы в улыбке и кивнув.

— Леди Чешир. Очень рад, что вы сочли возможным приехать так скоро.