Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

— Нет, — непреклонно заявила Алетта. — Я пойду сама. Я не позволю ему запугать меня.

Наверху ее встретило враждебное молчание Константина. Алетта чувствовала на себе его холодный тяжелый взгляд все время, пока снова устанавливала поднос на столике возле кушетки. Она налила стакан вина и, когда он не сделал и попытки взять его, поставила на поднос. Ни слова не было произнесено, пока она убирала остатки прежнего обеда. Ей оставалось только вытереть разлитый суп и вино. И только когда она уже выходила, Константин ледяным тоном обратился к ней:

— Пришли наверх Йозефа. У меня есть кое-какие указания для него насчет ворот.

Алетта чуть не споткнулась, но врожденная гордость не позволила ей показать, какой удар он нанес ей. Высоко подняв подбородок, она вышла из комнаты. За дверью остановилась и сжала руки, борясь с подступающей слабостью. Она проиграла. Он выгнал ее. И его, и ее жизнь обречены.

По крайней мере, она была благодарна, что хоть не упомянула, что видела его до этого дня.

Сара залилась слезами, когда Алетта передала Йозефу, что хозяин хочет видеть его и дать указания насчет ворот.

— Я знаю, что это значит! Он выставляет тебя за дверь!

Йозеф вздохнул, поднимаясь из-за стола, и остановился сказать пару добрых слов Алетте:

— Сара рассказала мне, что ты пыталась сделать. Давно пора кому-то взять хозяина в руки, но Рим, как ты знаешь, не один день строился. Тебе следовало бы приступать к делу постепенно.

Сара, не переставая рыдать, потянула Алетту к скамье возле стола и заставила сесть.

— Попытайся съесть что-нибудь, перед тем как уйти, — прерывающимся голосом убеждала она, наливая суп в миску. — Я думала, мои бедствия кончились, но теперь можно ожидать лишь худшего. Я никогда не смогла бы возражать хозяину, как это сделала ты.

Алетта взяла ложку, но так и не поняла, проглотила она— суп или нет, настолько переполняло ее горе из-за такого глупого промаха. Она слышала шаги возвращающегося Йозефа, но не подняла глаз, пока не услышала его голос. Взглянув на него, Алетта увидела широкую улыбку на его лице.

— Я должен дать тебе ключ от ворот, Алетта. Более того, хозяин приказал отвезти тебя в город, чтобы ты забрала свой дорожный сундук, и привезти обратно.

Радость осветила лицо Алетты. Сара крепко обняла ее, а Йозеф пожал руку. Как будто была выиграна битва, хотя война еще продолжалась.

Йозеф отвез ее в город в щегольском экипаже, и они как раз проезжали мимо дома ван Байтенов, когда Алетта заметила Виллема де Хартога, выходившего из галереи Вермера. Она махнула ему, и Виллем улыбнулся в ответ и подошел, чтобы помочь ей выйти из экипажа. Как Алетта и предполагала, он знал о разрыве с отцом — ему сообщил сам Хендрик, — но понятия не имел до тех пор, пока не приехал в Делфт и не поговорил в студии с Франческой, что она отказалась от живописи.

— Мне не нравится, что ты столько месяцев совсем не рисуешь, — сказал он. — Но как только ты возьмешь кисть в руки, все навыки восстановятся.

— То была другая жизнь, которую я оставила позади.

— Никто не в состоянии уничтожить талант, даже если он бездействует. Придет день, когда ты не сможешь не рисовать. Что бы ни наговорил тебе о твоих работах отец, это был голос гнева, а не искреннее мнение.

— Он вам так сказал? — холодно спросила Алетта.

— Нет, — признался Виллем, — но ты можешь сама доказать себе.

— Не думаю. Он слишком страстно осудил мой слабый талант. — Боль заполнила сердце при воспоминаниях о периоде ее жизни, который ей хотелось забыть.

— Известие о разрыве между отцом и дочерью огорчает меня.

— Почему? Он болен?

— Нет, он в добром здравии, как и Сибилла. Что касается Марии, она выглядела как обычно, когда я видел ее всего несколько дней назад в вашем доме. Что мне передать им от тебя?

— Отец не хочет даже слышать моего имени, а Сибилле и Марии скажите, что я здорова и нашла себе новое место. — Алетта объяснила, чем теперь занимается, и Виллем уловил восторженные нотки в ее голосе.

— Франческа говорила, что вскоре намерена совершить так долго откладываемую поездку домой. Ты поедешь с ней?

— Нет, — твердо ответила Алетта. — Пройдет много времени, прежде чем я снова увижу Амстердам.

— Тогда, надеюсь, буду встречаться с тобой, когда буду в Делфте. А пока что желаю тебе удачи. Запомни только одно: художник — всегда художник. Я имел дело с достаточно большим количеством художников, чтобы убедиться в этом.

Старое изречение Виллема звучало в ушах Алетты еще долго после того, как они попрощались. Он направился в еще одну галерею Делфта, а она с Йозефом поехала к дому булочника. Но, подумала девушка, в каждом правиле есть исключения.

Вернувшись на новое место работы, Алетта обнаружила, что Сара уже приготовила для нее спальню и примыкающую к ней небольшую гостиную, которые раньше занимала экономка. Это были две самые удобные комнаты в отведенном слугам помещении, так что ее положение упрочилось. На столе лежала большая связка ключей на кольце.

— Теперь они твои, — сказала Сара, с радостью передавая всю власть Алетте. — Мы с Йозефом будем называть тебя «госпожа», соответственно твоему положению.

Алетта задумчиво взяла ключи.

— Я собираюсь кое-что изменить.

— Все, что скажешь.

— Никаких больше подносов с едой для хозяина. Он не калека. Ему надо прекращать валяться целыми днями на кушетке. Начиная с сегодняшнего дня, он будет есть за столом, чтобы он не падал, можно пристегнуть его ремнями к стулу, и стол поставить почти вплотную к нему. Каждый раз должна быть постелена чистая скатерть из камчатного полотна и салфетка, а также подаваться столовое серебро и фарфор. Поднос с горячими блюдами в серебряной посуде с крышками Йозеф может оставлять на том длинном столе, что стоит в приемной, и оттуда я буду подавать кушанья хозяину.

— Да, госпожа. — Сара улыбнулась. Этот поток приказаний напоминал старые добрые времена.

— До того, как распаковать вещи, я хочу осмотреть весь дом и погреба.

— Открыт только винный погреб. Остальные, занимающие примерно две трети пространства под домом, заперты уже много лет.

Начав вместе с Сарой осмотр дома, Алетта подумала, каким знакомым показался бы ее семье этот командный тон. Он снова толкнул бы Сибиллу на насмешливое замечание, что ей суждено остаться до конца своих дней раздражительной старой девой. Переходя из комнаты в комнату, Алетта почувствовала, что вид пыльных простыней и закрытых ставнями окон угнетает ее.

— Сколько времени они находятся в таком состоянии?

— С тех пор, как в этом доме прошла последняя вечеринка, примерно три года назад. Раньше хозяин предпочитал жить в Делфте или Амстердаме. Здесь оставалось лишь самое необходимое количество слуг.