Розалинда Лейкер - Золотой тюльпан. Книга 2

С ужасным яростным ревом Хендрик бросился к окну и рывком распахнул его настежь. Потом собрал полотна, переломал о колено рамки и выбросил во внутренний дворик. Мария, лущившая на солнышке горох, встревоженно вскрикнула, когда картины, упав на булыжник, с треском разлетелись на щепки. Они не могли задеть или ударить ее, но страх заставил пожилую женщину подскочить на стуле, миска соскользнула с колен, и горошины запрыгали и заплясали, разлетевшись по всему двору.

— Что случилось? — дрожащим голосом крикнула Мария. — Неужели Алетта сошла с ума?

Грета выбежала взглянуть, что произошло, и успокаивающим жестом прикоснулась к плечу Марии.

— Это мог сделать только хозяин! Юффрау Алетта ушла довольно давно.

Упала последняя картина. Грета осторожно вышла вперед, чтобы взглянуть на окно на третьем этаже, но Хендрик уже спускался вниз. Через минуту он появился у задней двери. Вне своей студии он представлял собой нелепую фигуру в причудливом одеянии и шляпе с пером.

— Где Алетта? — громко спросил Хендрик требовательным тоном.

Грета, склонившаяся над грудой живописных обломков в поисках картин, которые еще можно было бы спасти, быстро выпрямилась.

— Ушла рисовать эскизы, хозяин.

Мария, возмущенная случившимся, поднялась со стула.

— Нельзя же ожидать, что Алетта рисует так же хорошо, как и вы! — прошипела она, совершенно неправильно истолковав причину уничтожения картин. — Когда вы в последний раз давали ей уроки? Неужели у вас нет никаких угрызений совести после того, что вы сделали с ее работами?

Хендрик свирепо взглянул на нее, глаза его сузились и опасно блеснули.

— Я отправил их туда, где им место, старуха. Ими только топить печь. — Потом властным жестом направил палец на Грету. — Ты сожжешь каждый кусочек хлама, разбросанного по двору! От него должен остаться только пепел, когда я вернусь. Где можно найти Алетту?

— Понятия не имею. Она не сказала, куда пойдет.

Хендрик перевел требовательный взгляд на Марию, но та упрямо сжала губы.

— Если бы я и знала, то и тогда не сказала бы, пока вы в таком духе!

— Прекрасно, я сам отыщу ее! — Он стремительно направился в дом, срывая бархатную шляпу с головы и стаскивая великолепный костюм. Оставшись в одной только рубашке и штанах, он поспешно вернулся в мастерскую, снял с крючка шляпу и схватил куртку. Засовывая на ходу руки в рукава, Хендрик широкими шагами вышел из дома.

Сначала он прошелся по тем улицам и закоулкам, которые узнал на полотнах Алетты. Нетрудно было догадаться, что она рисовала на продажу, и не только на заказ частным лицам, но и виды площади Дам, ратуши, разных церквей и гавани, обычно предлагаемые покупателям. Хендрик заглядывал в каждую торгующую картинами лавку по пути, но не увидел ни единой картины своей дочери; он и не ожидал увидеть их, так как девушка, предлагающая свои работы, должна быть исключительным художником, если рассчитывает получить солидное вознаграждение. Значит, остается только рынок или ярмарка.

Хендрик вышел на площадь Дам с улицы на противоположной стороне той, где теснились торговые ряды. Протиснувшись сквозь толпу, он пробился к прилавкам и направился вдоль рядов, игнорируя лавки, в которых продавали овощи, фрукты, гончарные изделия, головки сыра, башмаки на деревянной подошве и старую одежду. У каждого прилавка с картинами он останавливался и разглядывал полотна с таким вниманием, что его принимала за потенциального покупателя и вынуждали задавать ненавистный ему вопрос.

— Есть ли у вас что-нибудь, написанное… Анной Вельдхейс? Она подписывает свои работы инициалами.

Следовал отрицательный ответ, являвшийся каждый раз огромным облегчением для Хендрика. Неизвестно, заметил бы он, что в конце цветочного ряда выставлены полотна, не попадись ему на глаза знакомое лицо. Это была замужняя сестра Греты Елена, часто приходившая к ним в дом помочь по хозяйству, если в том возникала необходимость. Хендрик подумал, что она, возможно, видела Алетту сегодня утром, и не помешало бы спросить ее. Пройдя поближе, он увидел, что она помогает в лавке, где он покупал луковицы тюльпанов задолго до того, как познакомился с владельцем. Так как все цветы были дорогими, осталось всего две лавки, торгующие ими, в том числе вот эта. У них всегда был прекрасный товар, и хорошо одетая публика делала покупки.

К его удивлению Елена находилась в дальнем конце длинного прилавка, на котором выстроился ряд картин. Даже с того места, где он стоял, Хендрик узнал работу. Значит, Питер ван Дорн, Елена и Алетта состояли в тайном сговоре! Хендрику показалось, что он взорвется от ярости. Решительным шагом он прошел в конец. Елена, увидев его стоящим перед картинами, залилась виноватым румянцем.

— Мастер Виссер, — запинаясь, произнесла она. — Прекрасный день сегодня, не так ли?

Вопль Хендрика заставил оглянуться людей за несколько рядов от них. Быстрым сильным движением он сбросил картины дочери на булыжник. Окружающие изумленно уставились на него, глядя, как он хватает оставшиеся полотна, намереваясь отправить их вслед за остальными. Затем, перегнувшись через прилавок, он схватил Елену за плечи и встряхнул, давая выход своему бешенству.

— Кто принес их тебе? Алетта? Или ван Дорн? Я хочу знать правду.

Две женщины, торговавшие цветами, спешили на помощь Елене.

— Отпустите ее! — сердито крикнула одна из них. — Что вы себе позволяете!

— Посмотрите, какой беспорядок вы устроили! — пронзительно выкрикнула вторая, показывая на разбросанные картины.

Хендрик не обратил на них внимания.

— Отвечай на мой вопрос, Елена!

Та ужасно перепугалась, так как его перекошенное от ярости лицо находилось всего в нескольких дюймах от ее, жесткая хватка оставляла синяки на плечах.

— Спрашивайте свою дочь! А не меня! Я просто работаю здесь. В этом нет ничего плохого!

— Есть, если ты продаешь картины с неправомочной подписью!

— Вы причиняете мне боль! — От ее отчаянных попыток высвободиться, прилавок зашатался, ударился о другие, и от сотрясения кадка с розами свалилась вниз. Обе торговки встревоженно вскрикнули.

— На помощь! Здесь сумасшедший! — закричали они, пытаясь спасти от падения остальные кадки.

Кучка любопытных, собравшихся взглянуть на происшествие, подалась назад, когда трое дородных мужчин вышли из-за своих прилавков и схватили Хендрика за руки.

— Оставьте женщину в покое!

Хендрик резко отпрянул, отпустив плечи Елены. В слепой ярости он повернулся и ударил кулаком в лицо одного из мужчин, одновременно толкнув второго в грудь с такой силой, что тот повалился на глазеющую публику, добавив неразберихи и суматохи. Прежде чем третий мужчина успел схватить его, Хендрик поднял крышку прилавка и начал размахивать им из стороны в сторону. Елена зашлась пронзительным истерическим криком, когда он ринулся в ее сторону, но мужчины, сбитые им с ног, пришли в себя и бросились к нему. Хендрик снова пустил в ход кулаки, в результате завязавшейся рукопашной схватки главный цветочный ряд покосился и рухнул, и булыжник под ногами стал скользким от воды и растоптанных цветов, пока Хендрик отбивался от людей, пытавшихся задержать его, кто-то крикнул, чтобы позвали городскую стражу.