Мюриэл Митчелл - Детство Скарлетт

Тут их было не так уж много, и Ретт Батлер без труда определил хозяев лошадей.

Трое мужчин стояли к нему спиной, облокотившись на стойку, и попивали виски. Двое из них были мексиканцами, высокими и стройными, а стоявший посередине, с рукой на отлете, в пальцах которой тлела сигара, выделялся огненно-рыжей шевелюрой, характерной для ирландцев и острым горбом на спине, который не могла скрыть даже толстая кожаная куртка.

Полковник Брандергас одернул полы своего черного сюртука, поправил шляпу и не спеша покинул свой номер на втором этаже.

Он неторопливо спустился в салун. Его наметанный глаз тут же увидел среди посетителей троих незнакомых мужчин. Одного он узнал мгновенно, ведь такую запоминающуюся деталь, как горб, скрыть было почти невозможно.

«Горбун, — отметил про себя полковник Брандергас, — за его голову предлагают тысячу долларов. Но если он здесь, значит, его привело в Бергтаун что-то важное».

И чтобы в этом убедиться, полковник Чарльз Брандергас решительно пересек зал салуна, подошел к стойке и остановился за спиной горбуна, крепко сжимая зубами погасшую неизменную трубку. Он посмотрел по сторонам, потом вытащил из кармана спичку и абсолютно спокойно чиркнул ею о кожаный ремень портупеи Горбуна.

А когда он собрался уже поднести ее к трубке, Горбун, почувствовав какое-то легкое прикосновение, медленно обернулся.

Подобной наглости к своей особе он явно не ожидал. Несколько мгновений он смотрел на горящую спичку в руках незнакомого мужчины, одетого во все черное.

Его лицо исказила судорога и он, набрав воздуха, выдохнул.

Спичка, которую полковник Брандергас поднес уже к трубке, погасла. Чарльз Брандергас с сожалением посмотрел на обуглившуюся спичку.

Гримаса ярости исказила лицо Горбуна. Его рука дернулась к рукоятке револьвера, но Мигель схватил руку Горбуна за запястье и крепко сжал. От проницательного взгляда Чарльза Брандергаса это движение не ускользнуло.

Горбун буквально впился своим взглядом в лицо полковника.

Горбун, если бы мог, своим взором испепелил бы этого странного человека, который отважился оскорбить его. И если бы не Мануэль, то Горбун наверняка бы выхватил свой револьвер и прямо здесь в салуне пристрелил этого наглеца в черном сюртуке с идиотской трубкой в зубах.

Горбун едва сдержал непреодолимое желание. Он до крови прикусил нижнюю губу, а мужчина в черном абсолютно спокойно вырвал сигару из его крючковатых пальцев и, прикоснувшись горящей частью, раскурил свою трубку, а потом протянул сигару хозяину.

Горбун вновь дернулся к кобуре, но опять рука Мануэля удержала его от опрометчивого шага, ведь Альфаро Сикейрос приказал не вмешиваться ни в какие драки и постараться остаться незамеченными.

Ведь они еще не до конца выполнили задание, ради которого были отправлены в Бергтаун, ведь они еще не изучили, как происходит смена охранников у банка.

От нервного напряжения и ярости левый глаз Горбуна начал дергаться, а по лицу время от времени пробегала судорога.

А Чарльз Брандергас, наоборот, оставался абсолютно спокойным и невозмутимым. Он изучающе смотрел на ирландца и его приятелей.

Мануэль толкнул в плечо Горбуна, и мужчины, не оглядываясь, покинули салун, пройдя вплотную с Реттом Батлером. Тот тоже сразу же узнал Горбуна и тоже обо всем догадался.

Но ему не понравился этот странный мужчина в черном, не понравилось то, как бесстрашно он себя ведет с бандитами.

«Надо будет обязательно узнать, кто это такой и что ему нужно в Бергтауне».

Когда дверь хлопнула за бандитами, хозяин салуна, пожилой мужчина, видавший виды в своей жизни, опасливо покосился на Чарльза Брандергаса, спокойно курящего трубку.

Тот, поймав недоуменный взгляд хозяина салуна, коротко бросил:

— Виски.

Мгновенно на стойке появилась бутылка и стакан.

— Я бы на вашем месте, мистер, выбрал бы другое место, чтобы покончить с собой.

— Это еще почему? — блеснул глазами Чарльз Брандергас.

— Потому что я знаю Горбуна, это отъявленный мерзавец и бандит.

— Но почему же тогда он расхаживает с револьвером и позволяет, чтобы его оскорбляли? К тому же их трое, а я один.

Хозяин салуна смущенно пожал плечами.

— Он не убил тебя, наверное, только потому, что у него были на это причины.

— Вот и я думаю, что у него были веские причины — полковник Брандергас поднял стакан с виски, отпил маленький глоток, поставил его на стойку и неторопливо поднялся в свой номер на втором этаже.

Ретт Батлер, стоя с зажженной сигарой в руке, слышал разговор незнакомого мужчины с хозяином салуна.

Поднявшись в свой номер, Чарльз Брандергас поставил на стол свой кожаный саквояж, щелкнул замками и извлек из него подзорную трубу. Потом он подошел к окну, немного отодвинул шторы и, опершись на подоконник, приложил подзорную трубу к глазу. Он направил ее на ярко освещенную высоко стоящим солнцем площадь и принялся осматривать парадный вход в банк Бергтауна.

Убедившись, что пока там еще ничего не происходит, он принялся тщательно осматривать площадь, скользя по ней взглядом.

Земля, строения — все приблизилось к полковнику. Казалось, протяни руку — и можешь прикоснуться к огненно-рыжим волосам Горбуна, который, притаившись за углом, следил за парадным входом в банк.

— Значит, я не ошибся, — проговорил полковник Брандергас и самодовольная улыбка заиграла на его тонких губах.

Своим наметанным глазом он еще заприметил двух бандитов-мексиканцев. Те, прячась у коновязи, следили за охранниками, прохаживающимися у побеленного известкой фасада.

И Чарльз Брандергас тут же прикинул, сколько шагов каждому из охранников надо пройти до угла и сколько времени это занимает.

Потом он навел свою трубу на лица бандитов и увидел, как у тех шевелятся губы, ведь они тоже были заняты подсчетом шагов. Небритые лица находились так близко от Чарльза Брандергаса, что ему показалось, он может кончиком пальца сбить пепел, зависший на сигаре у одного из мексиканцев.

Чарльз Брандергас не спешил складывать свою трубу. Ведь ему надо было дождаться, когда бандиты сядут на своих лошадей. Ему надо было знать, в какую же сторону они направятся.

А бандиты еще долго прятались, тщательно вымеряя и высчитывая каждое движение охранников. Они проводили подсчеты порознь, чтобы потом сверить.

Наконец, они вскочили в седла и сразу же их лошади галопом помчались на запад, поднимая клубы желтоватой пыли на центральной улице Бергтауна.

Чарльз Брандергас довольно хмыкнул и сделал глубокую затяжку, выпустив дым в открытое окно.

Но тут же полковник почувствовал на себе чей-то недоброжелательный и пристальный взгляд. Он передернул плечами, но ощущение повторилось, и у него появилось ощущение, что он — жертва, на которую из засады, нацелив оружие, следит охотник, готовый выстрелить.