Глиннис Кемпбелл - Мой спаситель

Лине не могла обречь ребенка на унижения и насмешки, которые влекло за собой незаконное рождение. Она знала, какими жестокими могут быть люди. Что бы она ни совершила, чтобы потерять собственное достоинство, она не могла позволить себе запачкать репутацию невинного ребенка. Она проглотила комок в горле. Существовало только одно решение — ей придется выйти замуж. И побыстрее. Она не могла позволить себе роскоши долгого ухаживания, если она беременна. Это единственный выход, подумала она. Она должна выйти замуж ради ребенка, чтобы спасти его честь.

Но даже когда Лине смирилась с принятым решением, ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не поддаться необъяснимому желанию расплакаться. «Что со мной?» — подумала она. Она отчетливо осознавала свой долг, свою ответственность. Не она первая выйдет замуж по расчету. Действительно, с ее торговыми навыками и приятной внешностью какой-нибудь подходящий мужчина может и не обратить внимания на то, что его жена не девственница.

При этой мысли у Лине перехватило дыхание. Она не могла представить в своей супружеской постели никого, кроме цыгана с роскошными кудрями и ясными глазами. Ей была невыносима мысль о том, что кто-то другой будет прикасаться к ее телу, она не могла представить себе, что потеряет голову из-за другого мужчины.

Боже милосердный, ей был нужен только он. Будь проклята честь, будь проклята гордость — ей был нужен цыган.

А он презирал ее. Она в задумчивости закусила губу. Так ли это на самом деле?

Порыв ветра откинул с ее головы капюшон, разметав волосы. И внезапно она нашла ответ. Действительно, она видела ненависть в глазах цыгана, когда он смотрел на нее у позорного столба, — ледяную, реальную ненависть. Его слова сочились язвительным презрением. Тем не менее было еще что-то, какое-то чувство, скрытое под этой маской ненависти. И это не было презрением. В его глазах были… боль, уязвимость и желание.

Почему она не заметила этого раньше? Он был похож на раненого волка, под рычанием скрывающего свои раны, чтобы не пострадать еще сильнее. Лине воспрянула духом — вдалеке замаячила надежда. Однажды он уже признался ей в своих чувствах. И хотя любовь может быть похоронена под грудой предательства, недоверия и боли, возможно, она не умерла. Может быть, она сумеет заслужить ее снова.

Закрыв глаза, Лине принялась молиться, чтобы Всевышний дал ей силу духа и мужество. В вопросах торговли она отличалась силой воли и никогда не отказывалась от драки. Эта битва может оказаться самой сложной в ее жизни, но она поклялась, что сделает все, чтобы вернуть себе расположение цыгана.

Внезапно кто-то схватил ее за плечо. Она резко развернулась и оказалась лицом к лицу с цыганом, в глазах которого застыла тревога. Вновь обретенная надежда покинула ее.

— Делайте так, как я вам скажу, — негромко скомандовал он. Она нахмурилась. Его тон не сулил ничего хорошего.

— Идемте! — бросил он.

— Я вам не какая-нибудь…

— Ради всего святого, женщина, — негромко зарычал он, — не перечьте мне. Только не сейчас.

Он кивнул на север, в направлении узкого клочка земли на горизонте. Оттуда на них летел на всех парусах корабль, на котором красовались легко узнаваемые цвета Эль Галло.

— Нет, — едва слышно прошептала Лине, вцепившись в его рукав. Ее голос был похож на дуновение ветра.

— Я готов поклясться своим клинком, что наш испанский приятель обыскивает каждое судно, идущее из Фландрии в Англию, — пробормотал Дункан. — Должно быть, вы очень ему нужны. — Он сразу же пожалел о сказанном — Лине выглядела так, словно вот-вот упадет в обморок. — Я не позволю ему захватить вас, — пообещал он.

Через какой бы ад ни заставила его пройти эта девчонка, у него не хватало духу пугать ее. В лучшем случае это можно было счесть опрометчивым обещанием — бежать было некуда, времени тоже не было. Корабль приближался так быстро, что скоро невооруженным глазом можно будет разглядеть на палубе людей.

Он обшаривал глазами корабль, стараясь найти место, где можно спрятать хрупкую девушку. Лицо его просветлело, когда он заметил деревянный ящик возле главной мачты. В два шага он оказался рядом с ним и сломал ржавый замок. Не обращая внимания на негодование капитана и возмущенные крики пассажиров, он поставил ящик на бок, вывалив содержимое — необработанную шерсть — на палубу.

— Сохраняйте спокойствие и оставайтесь на местах. Капитан Кемпбелл, — обратился он к нахмурившемуся шотландцу, — нас вот-вот возьмут на абордаж морские пираты. — Капитан нахмурился еще сильнее. — Они ищут меня. Если понадобится, я отправлюсь с ними…

— Нет, — возразила Лине.

— …чтобы вы избежали неприятностей. Просто делайте так, как они скажут.

— Нет! — более настойчиво возразила Лине. — Они ищут не вас…

У Дункана не было времени выслушивать ее протесты — Эль Галло приближался. Он подхватил ее на руки, усадил в ящик. Чтобы ей хватило воздуха, подложил под стенку слой шерсти, с грохотом захлопнул крышку и поставил сверху ногу.

Благодарение Господу, на борту началась суматоха, когда корабли сблизились вплотную и абордажные крючья подтянули купеческий корабль к судну Эль Галло. Иначе приглушенные гневные вопли Лине наверняка привлекли бы внимание испанцев.

Лине отпустила самое грязное из известных ей ругательств. Бесполезно. Будь проклят этот хитроумный цыган! В ящике было темно, как в могиле. Она вытащила изо рта клок шерсти и изо всех сил налегла на крышку, но та не поддавалась. Она старалась не думать о том, что ящик очень похож на гроб, темный, душный и запертый, потому что цыган чем-то придавил его сверху. Становилось душно, и шерсть прилипала к вспотевшему лбу.

Что-то кольнуло в спину. Она провела рукой сзади. Ну конечно, подумала она с горькой усмешкой, это ножницы для стрижки шерсти. Ее похоронят заживо с орудием труда торговки шерстью.

Жалобно заскрипели палубные доски. Лине поняла, что Эль Галло собственной персоной ступил на борт судна. Она прекратила попытки освободиться и напрягла слух.

Дункан почувствовал, как взгляд капитана пиратов пронзил его подобно острому кинжалу.

— А, мой друг , какой сюрприз! — злобно оскалился Эль Галло. — Я уже не надеялся встретиться с вами в этом мире. Но видите, судьба-злодейка вновь привела вас ко мне. — Он описал полукруг перед Дунканом. — Да, должен заметить, что вы выглядите более… потрепанным, чем раньше.

Дункан с невозмутимым видом облокотился на колено и обхватил рукой подбородок.

— В самом деле, капитан, — ответил он, — хотя и не таким потрепанным, как та парочка, благодаря которой я и обзавелся этими «украшениями». Да упокоит Господь их души.

Лицо Эль Галло оставалось непроницаемым, как гранит.