Карен Робардс - Запретная любовь

– А ты полагаешь, что есть объяснения? Я был бы рад согласиться с тобой.

– Ну да, милорд, разумеется, есть! Как же! Видите ли, у мисси был день рождения, и мы…

– День рождения мисси? – опять перебил его граф. – Какой еще мисси? Одной из кухарок?

Донован вновь обернулся к господину. Глаза его были полны удивления.

– Да нет же, милорд! Мисс Меган! Вашей воспитанницы! – добавил он обиженным тоном, будто граф забыл о существовании девушки. – Нам просто хотелось отпраздновать ее день рождения! Он ведь не каждый день бывает у человека, не так ли, милорд? Бедняжка Меган! Она же сиротка, милорд, ни папы, ни мамы у нее нет! Не то чтобы вы не заботились о ней, милорд, – торопливо добавил управляющий, решившись бросить еще один взгляд на хозяина. – Но вы же такой занятой джентльмен, милорд, и у вас нет времени заниматься какими-то там днями рождения…

Джастин холодно остановил его:

– К твоему сведению, Донован, моя воспитанница, мисс Меган, получила от меня весьма щедрый подарок по случаю своего дня рождения, который был три месяца назад. И если она сказала, что день рождения ее сегодня, то просто надула вас, так-то вот.

Донован оторопел.

– Ох нет, милорд! Не хотите же вы сказать, что…

– Да, Донован! Именно это я и хочу сказать и еще добавить при этом, что завтра у меня со всеми будет серьезный разговор. А теперь я буду благодарен тебе, если ты разведешь огонь в камине и займешься моими вещами, а меня самого оставишь в покое. Да, и не забудь принести еду. Я голоден! А с тобой мы поговорим завтра, – повторил он, заметив, что на лице управляющего появилось облегчение, когда он заговорил более мягким тоном. По сути, граф уже был готов принять объяснение управляющего, но не хотел, чтобы слуги слишком рано узнали об этом. Секрет управления поместьем, в котором он бывал от силы недели две в год, граф видел в страхе или, если хотите, в благоговении слуг перед ним.

– Да, милорд, – пробормотал Донован, опускаясь на колени перед очагом.

Джастин тяжело вздохнул: больше всего ему хотелось оказаться в своем лондонском доме. Вечно что-то случается в этой Ирландии! Донован закашлялся, стараясь раздуть пламя в камине. Вскоре от поленьев пошел едкий дым. Джастин снова вздохнул и, несмотря на дождливую погоду, велел управляющему открыть одно из узких высоких окон. Уж лучше подхватить простуду, чем умереть от удушья. Наконец Донован ушел, и Джастин забрался в ванну.

Оказаться в горячей воде было настоящим блаженством. Джастин откинулся на закругленный край ванны, чувствуя, что постепенно успокаивается. Правда, ванна была маловата для него, так что колени графа высовывались из воды, но даже это не рассердило его. Взяв кусок мыла, он принялся намыливать руки и грудь. Внезапно ему вспомнились перепуганные физиономии слуг. Неожиданно для себя Джастин ухмыльнулся. Весь этот эпизод можно было бы счесть весьма забавным, если бы не развязное поведение его воспитанницы, демонстрирующей всем свои ноги. Подумать только, женщина из его семьи посмела так поступить! Леди! Это было ужасно! Если только в свете прослышат об этом, скандала не миновать. Да, ей слишком многое дозволялось. Она должна узнать наконец, что он умеет управляться и с розгами.

Что и говорить, слуги не имели права так распоясываться, но в конце концов это же не их вина. Им самим и в голову бы не пришло так вести себя. Можно не сомневаться: в эту безумную затею их втянула маленькая ведьмочка, его воспитанница, и она за это ответит полной мерой.

Вот когда они встретятся в библиотеке, он выскажет ей все, что думает по этому поводу, и ее попка отведает его хлыста. Возможно, хотя бы это заставит ее вести себя, как подобает настоящей леди.

От размышлений Джастина оторвал стук в дверь.

– Заходи! – крикнул граф, подумав, что это Донован принес ему поднос с ужином.

Так оно и было. Донован поставил поднос на туалетный столик, стоявший возле кровати. Движения управляющего были такими вкрадчивыми, словно он боялся даже шорохом вызвать новый приступ гнева своего господина. Джастин едва сдерживался, чтобы не сказать Доновану, что вообще-то не держит на слуг зла и не считает их виновными в недавнем происшествии. Но, взвесив все, граф все же решил подождать до утра, чтобы за ночь слуги хорошенько обдумали свое поведение.

Бросив несколько несчастных взглядов на господина, Донован на цыпочках вышел из комнаты. Джастин, тщательно вымывшись, снова с наслаждением откинулся на край ванны, блаженно прикрыв глаза.

Через несколько мгновений он услышал, что дверь вновь отворилась. «Донован», – мысленно заключил граф, не считая нужным даже взглянуть на управляющего. Наверняка тот просто что-нибудь забыл или пришел еще раз извиниться перед ним. Дверь закрылась, и до Джастина донесся звук тихих шагов по ковру. Надо сказать, старания этого человека двигаться потише раздражали графа даже больше, чем шум.

– Донован… – проговорил Джастин, устало открывая глаза.

Увиденное заставило его резко выпрямиться, отчего часть воды с шумом выплеснулась из ванны. Он почувствовал, что краска заливает его лицо и шею – от негодования, злости и… – черт побери! – от смущения. Потому что вместо Донована он увидел Меган – ее фиолетовые глаза внимательно смотрели на него. Очень красивые, надо признаться, глаза, но какие-то… недобрые.

– Я хочу поговорить с тобой!

Она стояла у кровати, сложив на груди руки, всего в каких-нибудь пяти футах от него. Голос ее звучал довольно враждебно, но все же тон ее свидетельствовал о показной уверенности. Было заметно, что она растеряна. Меган еще не доводилось видеть голого мужчину, поэтому она, к собственному удивлению, смутилась. Но, зайдя так далеко, девушка твердо решила не сдаваться и сказать все, что намеревалась. Вот только такого поворота событий она не ожидала. Поэтому ей надо было держаться – не покраснеть от стыда, не убежать из спальни да и вообще не сделать ничего такого, что сделала бы на ее месте любая девушка, увидевшая своего воспитателя нагим.

Сам же воспитатель, оторопев, глазел на Меган. Она же с некоторым удивлением увидела, что граф гораздо привлекательнее и… моложе, чем ей казалось. И вдруг она поняла, что на его смуглом лице написано смущение. Стало быть, он – так же, как и она, – чувствует себя неловко! Меган немного успокоилась. Так, может, идея поймать льва в его логове вовсе не так уж плоха? Девушка решилась на это только потому, что испытывала перед слугами чувство вины: ведь это она уговорила их устроить праздник. Ей очень хотелось повеселиться, потому что до этого праздников в ее жизни не было. И что в этом плохого? К тому же кто мог ожидать, что этот невыносимый граф, воспитатель, бросится на ее поиски и собственной персоной заявится в дом в самый разгар невинного веселья?