Барбара Форд - Рождество в Индии

— Дочь моя! Некий достойный брахман желает поселиться в моем доме. Я согласился. На тебя же я возлагаю заботу об этом брахмане. Ты должна сделать так, чтобы все слова мои не оказались ложью. Чего бы ни попросил достойный, могучий подвижник, познавший Веды, ты должна ему предоставить с великой готовностью. Ведь брахманы — это грозная сила, брахманы — высочайшее подвижничество. С благословения брахманов блистает солнце на небесах. Великий асурга Ватапи, а также Галаджанга были убиты жезлом брахмы за то, что отнеслись с пренебрежением к тому, кто достоин почестей. Великое бремя ложится теперь на тебя, дочь моя! Неустанно смиряй свои чувства и ублажай этого брахмана! Я знаю, дочь, что ты с детства почтительна к каждому брахману так же, как к родственникам, наставникам, слугам, всем друзьям, к матери и ко мне, к каждому ты относишься с уважением и воздаешь по заслугам. Ты ведешь себя столь достойно, что ни в городе, ни в самом дворце, даже среди прислуги, нет человека, который был бы тобой недоволен. Желанное дитя, ты родилась в роду Вришни. Давным-давно тебя еще маленькой отдал мне с любовью сам твой отец, ты — моя дочь, он обещал мне отдать своего первенца. Вот из какого славного рода ты происходишь и выросла тоже в достойной семье. Ты пришла к счастью от счастья, как переплывают из озера в озеро. Женщины самого низкого происхождения, хотя их особенно трудно держать в узде, все-таки в большинстве своем меняются, если их еще в детстве оторвать от семьи. Но ты, Притха, рождена в царском роду, и твоя красота удивительна. Ты обладаешь всеми достоинствами. Поэтому, отринув гордыню, заносчивость и самомнение, ублажай премудрого подателя даров, и ты достигнешь блаженства. Но если лучший из подвижников будет тобой недоволен, в пламени его гнева погибнет мой род!

Девушка ответила:

— Преданно и почтительно я буду служить тому брахману, — как ты ему обещал. Правду я говорю тебе. Таков мой характер: я должна почитать брахманов, а сделать тебе приятное для меня — высшее благо. Придет ли владыка на закате дня или же явится на рассвете, пусть это будет поздно вечером или даже среди ночи, я не прогневлю его.

Следуя твоему повелению, я буду делать добро, почитая лучшего из брахманов. Верь мне: он не будет испытывать неудобств. Пусть тревога покинет твою душу. Ведь если почитать великих брахманов, то они даруют спасение, а если нет, способны и погубить. Я знаю об этом и буду стараться снискать милость подвижника.

— Прекрасно! — воскликнул царь. — Так ты и должна поступать без колебаний. Это принесет благо не только тебе, но и всему роду!

Сказав это, Кунтибходжа, любящий отец, привел девушку к брахману.

— Вот моя юная дочь, — сказал он. — Она выросла, не зная забот, поэтому не взыщи, если в чем-нибудь ошибется.

— Хорошо, — сказал брахман.

После этого царь с радостью в сердце показал ему белые, словно крыло лебедя или лунный свет, покои. Там, где постоянно поддерживался семейный очаг, для него было сооружено сверкающее ложе, приготовлена еда и все необходимое. И царская дочь, отринув гордыню и праздность, всецело сосредоточилась на том, чтобы угождать брахману.

Притха, воплощенная чистота, вошла в те покои и приготовилась как должно ублаготворять достойного почестей брахмана, словно бога.

И она верно блюла свой обет. От чистого сердца она старалась порадовать стойкого в обете брахмана. Иногда он говорил:

— Приду на рассвете!

А сам возвращался вечером или ночью, но девушка в любое время почтительно предлагала ему все лучшие яства, питье и постель. День ото дня забота ее о нем росла. Если брахман упрекал ее за какой-нибудь промах, она и тогда не делала ничего такого, что было бы ему неприятно.

Сколько раз подвижник приходил с опозданием, а то и вовсе не возвращался (Радж, произнося эти слова, посмотрел на меня проницательным взглядом).

Иногда он требовал подать ему какое-либо редкостное яство, на что Притха смиренно, как ученица, дочь или сестра, отвечала ему:

— Все готово.

Девушка ловила каждое желание лучшего из брахманов и всячески старалась доставить ему удовольствие.

И он оценил ее добрый нрав и поведение, а она, поощряемая его вниманием, принялась еще больше усердствовать.

Утром и вечером отец спрашивал у нее:

— Доволен ли брахман твоими заботами?

Притха ему отвечала:

— Чрезвычайно доволен.

И тем доставляла царю огромную радость.

Прошел год. И за все это время лучший из тех, что творят молитвы, не смог упрекнуть Притху ни в едином проступке, и проникся расположением к девушке.

Он сказал ей:

— Ты покорила меня своею заботой, прекрасная девушка! Выбирай любые дары, каких не имел никто из людей в этом мире. Благодаря этому ты превзойдешь славою всех женщин!

Девушка сказала:

— Все у меня есть, и если ты и отец мною довольны, тем самым я как бы уже получила дары.

— Если ты, девушка, не желаешь принять от меня какой-нибудь дар, то запомни тогда заклинание, которым можно призвать любого из небожителей. К какому бы богу ни обратила ты это заклинание, он покорно предстанет пред тобой. По доброй воле или против желания премудрый смиренно придет к тебе как слуга, покорный велению. Такова власть заклинания.

Во второй раз девушка не смогла отказать ему, испугавшись его проклятия.

И тогда он научил Притху нескольким заклинаниям. Сделав это, он сказал царю Кунтибходже:

— Я жил очень счастливо в твоем доме, окруженный заботами твоей дочери. Она во всем угождала мне и преданно почитала меня. Теперь я должен уйти.

С этими словами брахман скрылся, а царь, увидев, что тот исчез на глазах, пришел в изумление…

— Прошло какое-то время после ухода лучшего из подвижников, — сказал Радж, глубоко вздохнув. — И девушка задумалась о силе тех заклинаний.

«Какие заклинания поведал мне брахман? — думала она. — Проверю-ка я их власть, не откладывая…»

Как только она об этом подумала, вдруг заметила приход своих женских дней. Невинная девушка устыдилась своей нечистоты. В тот миг она увидела поднимающегося в сиянии Владыку тысячи лучей и не могла отвести глаз, любуясь красотою рассветного солнца.

Случилось чудо с ее глазами (эти слова Радж произнес, глядя на меня так проникновенно и с такой восторженной трепетностью, будто бы вместо меня он обращал свой рассказ к самому господу).

Она увидела дивного обликом, одетого в доспехи бога, украшенного серьгами. Ей страстно захотелось произнести то заклинание, и она решила призвать к себе этого бога.

Совершив омовение, она воззвала к Творцу дня, и Творец дня тотчас поспешил к девушке. Он явился — медово-золотистый, с могучими руками и шеей, подобной раковине, на его предплечьях красовались браслеты, а на голове — диадема.