Сьюзен Флетчер - Колдунья

— Они поклялись, сэр. Да, это так. Но… — он покачал головой, — они опоздали на шесть дней.

Видишь? С каждым днем я узнаю все больше. Я узнаю больше об этой стране, о ее порядках и законах. И все это не идет на пользу Вильгельму — только нам.

Как, должно быть, здесь ненавидели этот род из Гленко, если уничтожили таким способом! Как их боялись и какими сильными они были, чтобы удостоиться подобной ненависти! Могу представить, как на лицах некоторых людей в Лондоне и Эдинбурге появились улыбки, когда они услышали о том, что Маклейн опоздал с клятвой, — ведь это ли не измена? Это ли не пренебрежение оранским королем? Если была нужна причина, чтобы уничтожить их, то она подвернулась как нельзя кстати. Если монарх стремился найти оправдание, чтобы разгромить их, забрать их землю, то его дала гордость. Опоздание на шесть дней.

Домой из кузницы я шел взволнованный, Джейн, и обнадеженный. Я собирался написать самому королю Якову во Францию, рассказать, что разузнал! Такие новости! Доказательства, что кровь Макдоналдов лежит на руках голландца.

Но слов кузнеца недостаточно. Его не было там, в долине. Он не знал Макдоналдов и не жил среди них, не видел убийц своими глазами.

Я уже не похож на человека, который въехал В Инверэри, дрожащий и старый. Я писал о ненависти к ведьме. Я писал слова презрения и ругательства, и не я ли поддерживал местные власти в решении уничтожить ее? Сжечь на костре? Теперь я стал другим. Мысли о ее смерти беспокоят меня, я не стану врать или притворяться. Корраг очень много говорит о добре, и под колтунами, грязью и кровью я вижу, какая она чувствительная, какая хрупкая. Еще она рассказала о своем увлечении человеком по имени Аласдер — младшим сыном предводителя клана, негодяем с сомнительной репутацией (мне кажется, она не видит его таким). Каким маленьким влюбленным созданием она становится, когда упоминает его имя!

Я ведь тоже влюблен в тебя. Этим мы с ней похожи. Желанием прикоснуться к тому, кто далеко, и тем, что в минуты отдыха вспоминаем лицо любимого существа, его голос. Скучаешь ли ты по мне так же сильно? Думаешь ли ты, любовь моя, о нашей потере? Наша дочь приходит ко мне каждую ночь, как и ты. Больше всего я боюсь, что ты горюешь в одиночестве — что ты одна оплакиваешь нашего мертвого ребенка в темноте.

Мое сердце с тобой. Оно нигде больше — оно с тобой и не покинет тебя.

Что за странные выдались дни! Я встревожен и чувствую, что меняюсь. Большую часть дня я просидел, положив на колени Библию. «Уврачую отпадение их, возлюблю их по благоволению; ибо гнев Мой отвратился от них» (Осия 14: 5).

Что это значит сейчас?

Всю ночь я беспокоилась о своих курах.

Это пара хороших кур цвета яичной скорлупы. Они усаживались на ореховое дерево в ясные дни и прикрывали глаза молочной пленкой, как все птицы, и мне казалось, что, кроме обычного, у них есть и иное зрение. Зимой они устраивались в хижине вместе со мной, квохтали во сне.

Прошлой ночью в клетке я произнесла:

— Как они там теперь?

Я сказала это в темноту, голос отразился от стен. Но правда ведь — что с ними? Снег все еще идет. Не так сильно, как раньше, и он теперь мокрый — но все еще падает. Живы ли они? Куры Аласдера? Зимой я кормила их тем, что удавалось насобирать за месяцы, когда опадали листья, — стеблями, стручками, семенами. Крупинками жира. Но я здесь, закованная в кандалы, как я могу кормить их? Я боюсь, что они умирают с голоду в горах.

А мои козы! Со временем у меня появились три козы с маленькими зубками, они шлепали губами по моим ладоням и чесали головы о куст ежевики. Где они теперь? Теперь, когда мой очаг потух и их убежище уничтожено? Я говорю себе: «Они живы».

Я говорю: «Они там же, где и были. Да». Куры копошатся в снегу. Козы, зная, что я ушла и не вернусь, двинулись вверх. Они бродят по вершинам, щуря глаза от ветра, а их шкуры становятся белыми под падающими хлопьями. Они выживут. У моих коз родятся весной козлята. Потом у их козлят тоже родятся детеныши.

Возможно, через много лет в Гленко все еще будут жить козы. Их будет немного, но они будут жить там. Заселят верхние склоны. И возможно, кто-то когда-то скажет: «Козы? Здесь? Дикие козы?» — а другой ответит ему: «Ах да. Это потомки коз Корраг. Она была хорошей женщиной, но умерла страшной смертью, она не заслужила того, чтобы ее сожгли. Ее уже нет. А эти козы произошли от ее коз, так что давайте вспомним ее, глядя на них. Давайте передохнем немного, глядя на ее коз…»

Я балую себя мечтами в темноте.

Я надеюсь, что все так и будет.

Ферма? Нет. Но мне казалось, что у меня всего больше, чем необходимо, что я разбогатела. У меня была пара кур, три козы и сова, которая иногда в безлунные ночи поведывала свои тайны. Пауки, что плели паутину в темноте. И еще олень с ветвистыми рогами. Он возвращался и возвращался.

Мир дышал вокруг, изгибался холмами и ущельями, о чем еще можно просить? «Есть ли что-то прекраснее, чем быть сейчас посреди всего этого?» Я задавала себе этот вопрос, когда смотрела, как тает снег или дым поднимается от очага.

В те дни я не видела людей, ни единой живой души, и говорила: «Нет ничего лучше. Нет ничего прекраснее на всем белом свете».

Я не хотела возвращаться в Карнох — и хотела. Одновременно.

В свете восковых свечей Маклейн сказал мне: «Мы всегда были воинственным кланом».

Он поправлялся. Он отдыхал и пил, а ненастная погода удерживала его у очага, и он преисполнился благодушия, глаза его светились. В комнате толпился народ. Туда набилось больше людей, чем, наверное, когда-либо. Кажется, их было дюжины три, и воздух пропитался запахами меда, влажной шерсти и торфа, а еще я чуяла гончих, которые скреблись в углах. Я ощущала и людские запахи — запахи пота и виски. Я подумала: «Я дышу воздухом Макдоналдов».

— Мы всегда жили в борьбе… — сказал он, наполняя кубок. — А эти холмы слышат звон железа с тех пор, как первый человек нашел их и захотел взять себе. Ирландец был здесь до нас. Человек по имени Финн со своими воинами и собаками. Они победили много тысяч людей, чтобы спасти долину, — и говорят, что, когда люди Финна умерли, горы выросли над ними и даже теперь богатыри спят под скалами и землей, сжав мечи в руках. Что однажды они вновь поднимутся. Сражаться за то, за что стоит сражаться.

Он медленно поднес кубок к губам и выпил.

Я представила себе этих людей.

— Иэн Ог-нан-Фраох захватил эту долину в свое время. Он пришел с островов. Это был могучий Макдоналд…

— Все люди клана были такими! — подтвердил чей-то голос.