Кэт Мартин - В огне желания

Забыв все свои благие намерения, Брендон привлек ее к себе и погрузил пальцы в ее густые волосы.

— Ты ни в чем не виновата, — пробормотал он так же мягко, чувствуя неодолимое желание защитить ее, ободрить и утешить. — Я говорил резко лишь для того, чтобы ты собралась в тот опасный момент.

И вот тогда, как это обычно и случается, хлынули слезы. Стекая со щек, они падали на пальцы Брендона, нежно приподнимавшего подбородок Присциллы. А потом она уткнулась ему в плечо и зарыдала, содрогаясь и громко всхлипывая, словно хотела выплакать всю свою недавнюю обиду. Эти горькие рыдания проникли в тайный уголок его души, куда, как он считал, дверь давным-давно заперта и опечатана. Не находя слов утешения, Брендон молча слушал горестные всхлипывания и чувствовал, как слезы увлажняют его рубашку.

— Не думаю, что они станут преследовать нас, — наконец проговорил он. — Без главаря шайка обычно распадается. Ну а когда мы доберемся до ранчо, ты и вовсе будешь в полной безопасности. У Эгана, говорят, целая армия. Никто не посмеет угрожать тебе.

Присцилла только теснее прижалась к нему.

— Черт возьми, с Хеннесси тебе было бы куда спокойнее! Он знал в этих местах каждый куст. Будь он твоим провожатым, эти мерзавцы не посмели бы приблизиться к тебе. Скорее всего они знали его в лицо.

Брендон отвел со щеки девушки влажную прядь шелковистых волос и отметил, как нежна ее кожа и как грациозен изгиб шеи. Ощутив желание, он тотчас испытал презрение к себе за эту недостойную мужчины слабость.

— А знаешь, ты совсем неплохо держалась в таких обстоятельствах. Не билась в истерике, не звала на помощь… словом, дала мне возможность во всем разобраться. Ты даже не показала им, что мы вместе, и это мне здорово помогло. Я горжусь тобой.

— Гордитесь мной? — Изумленная Присцилла подняла залитое слезами лицо.

— Ну да.

Она снова уткнулась ему в плечо, но уже перестала так содрогаться от рыданий, и Брендон понял, что нашел нужные слова.

— А ведь ты очень красивая, — добавил он, пользуясь моментом. — Почему же так усердно стараешься это скрыть?

Еще больше изумившись, Присцилла совсем перестала плакать и заглянула ему в глаза, словно пытаясь увидеть насмешку. Брендон протянул ей платок, она рассеянно взяла его, отерла глаза и высморкалась.

— Вы правда так думаете?

— Разрази меня гром, если нет.

— «Красивая», а не «хорошенькая»? Брендон кивнул и улыбнулся.

— Но мне никто никогда этого не говорил…

Он ждал дальнейших признаний, но Присцилла вдруг повернулась в ту сторону, где затерялась в жарком мареве злополучная «торговая точка у трех дубов».

— Вы снова убили человека.

«Даже двоих», — подумал Брендон, а вслух заметил:

— И снова у меня не было выбора.

В горячем воздухе над их головами ястреб сделал широкий круг, снижаясь и вновь взмывая ввысь. Его распростертые крылья даже не шевелились.

— Да, — вздохнула Присцилла, — выбора не было.

— Я уже говорил и готов повторить, что здесь дикие места, далекие от цивилизации. Мужчина или принимает закон выживания, или гибнет.

— Мужчина? А женщина? — быстро спросила она. — Женщина тоже должна принять закон выживания?

— Или погибнуть, — безжалостно ответил Брендон.

— А что означает этот ваш закон?

— Умение приспособиться. Не стараться изменить то, что невозможно изменить, принимать это как необходимость, а кроме того, постараться поскорее найти сильного мужчину, защитника.

— Такого, как Стюарт Эган?

— Хм… — Брендон отвел взгляд. — Да уж, Эган умеет выживать.

— В таком случае одна проблема моей будущей жизни решена, а об остальном я позабочусь.

Присцилла сказала это больше для себя, чем для него, глядя при этом вдаль, в никуда. На несколько минут воцарилось молчание. Наконец, полностью овладев собой, Присцилла снова превратилась в особу в высшей степени добропорядочную и благопристойную.

— Мне нужно привести себя в приличный вид. — Она указала на фургон.

Это означало, что каждый из них должен играть теперь свою прежнюю роль: она — путешествующей леди, а он — ее проводника. Повинуясь указанию девушки, Брендон поднялся в фургон и начал рыться в сундуке в поисках подходящего дорожного платья. Однако, не удержавшись, он бросил на Присциллу взгляд. Да, она вела себя благопристойно, но не приходилось сомневаться, что ее одежда, которая больше подошла бы старой деве, скрывала восхитительную молодую женщину. И Брендон снова позавидовал тому, кому суждено узнать, какая женщина эта Присцилла Мэй Уиллз.

— Значит, всё дело в деньгах? — спросил Брендон, не отводя взгляда от мулов, неспешно двигавшихся вперед. — Значит, вы приняли предложение Эгана из-за денег?

Присцилла украдкой взглянула на него. Они сидели на передке фургона, и рядом с ним она чувствовала себя так спокойно, словно одно присутствие этого высокого широкоплечего человека обещало ей полную безопасность. Некоторое время назад она переоделась в темно-зеленое платье из плотной ситцевой ткани. Шляпка была ему в тон. Обрывки прежнего платья остались далеко позади, как и ужасная лавка полковника Кинли. Присцилле становилось все лучше по мере того, как недавнее прошлое отдалялось.

— Не стану отрицать, и из-за денег тоже, но не только из-за них, хотя именно так вы и думаете. Я приняла предложение Стюарта Эгана, потому что тетушка Мэдлин умерла, оставив меня совсем одну. Эган обещал позаботиться обо мне… и я уверена, что так оно и будет. Его деньги означают для меня дом (собственный дом, которого у меня никогда не было и о котором я всегда мечтала) и безмятежное существование. Но и это не главное. Важнее всего мужское плечо и возможность опереться на него, а также понимание и уважение. И конечно, дети. Их мы воспитаем вместе.

— Но ведь вы даже не видели его! Откуда же вам знать, что вы уживетесь с ним?

Фургон тряхнуло на выбоине, Присцилла привалилась к Брендону и тотчас отодвинулась со смущенной улыбкой.

— Письма Стюарта убедили меня в этом. Судя по ним, это человек глубокий и тонкий. Он так же стремится завести семью, детей, как и я. Он обеспечит мне безбедную жизнь, наши дети не будут ни в чем нуждаться. Разве этого мало, чтобы уважать человека… и любить? Мне очень повезло, мистер Траск.

— Время покажет, так ли это, мисс Уиллз, — отозвался он со странной усмешкой.

Присцилла пропустила его замечание мимо ушей, радуясь тому, что они снова обращаются друг к другу официально. Слава Богу!

— Я хотел сказать, что мы еще далеко от «Тройного Р», — помолчав, добавил Брендон. — Между нами и ранчо простираются мили техасской земли, а земля эта, как вы уже успели убедиться, бывает весьма враждебной.

Присцилла вспыхнула от досады. Меньше всего ей хотелось вспоминать об инциденте в лавке, об этих ужасных, отвратительных людях. С такими ей пришлось столкнуться впервые в жизни. Одна мысль об их бесцеремонных прикосновениях возбуждала в ней тошноту. Но, хотя они унизили ее достоинство, она с еще большим ужасом вспоминала выстрел Брендона, уложивший одного из них. Присцилла тогда едва снова не впала в беспамятство.