Шерон Пейдж - Вовлеченные в грех

Солнце клонилось к западу, отбрасывая косые лучи на покрытое рябью водное зеркало Серпентайна. Все было точно так, как когда-то мечтала Энн. Красиво. Рядом находился дом Девона, Марч-Хаус, один из огромных особняков с видом на парк. Туда она, конечно, пойти не осмелилась. Особняк находился всего в нескольких футах, от того места, где она стояла, но их разделял целый мир.

Энн встряхнулась, избавляясь от тяжести на сердце. Она свободна. Почти четыре недели назад она приехала в охотничий домик Девона, решительно настроенная стать его любовницей. Твердо настроенная спастись. Построить независимую жизнь. Все это она осуществила.

Энн испытывала облегчение, счастье и радость. Впервые за все это время она с надеждой смотрела в будущее. Только избавиться от какой-то странной грусти никак не могла.

У себя за спиной Энн услышала мужской смех и глухой стук копыт по песку Роттен-роу — дороги, предназначенной для верховой езды представителей светского общества. Энн обернулась. Солнечный свет, слепивший ей глаза, освещал двух наездников. Джентльмены остановились, и один из них предложил другому посоревноваться в скорости. Потом взгляд этого человека остановился на Энн.

— Мортон, посмотри. Это же очаровательная Аннализа. Она работала когда-то у Мадам Син. Лакомый кусочек, правда? Читал сегодня в утренних газетах, что с нее сняли обвинения в убийстве Мадам. Голову женщине проломил, видимо, виконт Норбрук и покончил с собой прямо на Сент-Джеймс-стрит.

— Шокирующее происшествие, — откликнулся второй и картинно приподнял шляпу, приветствуя Энн. Она узнала этого человека и почувствовала, как загорелись щеки. Он когда-то заглядывал к ней в бордель Мадам Син, и делал это довольно регулярно по средам месяца два.

Должна ли она узнать его? Предполагает ли это элементарная вежливость? Размышления об этом заставили Энн остановиться. Что там диктуют правила вежливости светского общества насчет встречи с бывшим клиентом борделя?

Энн хотелось сделать вид, будто этого никогда не было. В желудке у нее все сжалось.

— Ходят слухи, будто теперь она любовница герцога Марча. — Отворачиваясь, Энн успела услышать слова одного из них.

У Энн вспыхнули щеки, и она отчаянно заторопилась к выходу. Прогулка в парке в солнечный день больше не казалась ей удовольствием.

Она всегда останется той, кем была в борделе Мадам. Ее всегда будут считать куртизанкой. Мужчины будут похотливо смотреть на ее грудь, с нескрываемым вожделением оценивать ее и прикидывать, сколько же они готовы заплатить за нее.

Больше этого не будет никогда. Как только Девон выберет свою будущую жену и прекратит их отношения, у Энн никогда не появится другого покровителя. Ей невыносима мысль о том, чтобы прикасаться к другому мужчине, быть с кем-то, кроме Девона.

Теперь Энн понимала, почему так болезненно сжималось ее сердце. Она вовсе не свободна. И возможно, никогда не будет. И дело не только в ее разбитом сердце. Она никогда не перестанет любить Девона. Безнадежно. Точно так, как говорила Кэт.

— Вид у тебя, несомненно, здоровый. — Мать окинула Девона с головы до пят проницательным взглядом. — И ты говоришь, что все услышанное мной — преувеличение и что тебе не грозила опасность погибнуть в огне, спасая свою любовницу? — Она говорила тихим голосом, потому что они находились в детской, где спал в своей кроватке маленький Перегрин, и была очень бледна.

— А разве слухи не бывают всегда преувеличенными? — беззаботно спросил Девон. Он рассказал матери почти обо всем, что случилось, когда они с Энн спасались от огня, умолчав о том, что, когда выпрыгивал из окна, здание обрушилось.

— Возможно. Но, зная тебя, я сомневаюсь… — Герцогиня пощекотала животик Перегрина через одеяльце, и губки малыша раздвинулись в легкой улыбке. Наверняка подобное поглаживание приносило малышу облегчение, если болел животик. Так говорил Девону Кавендиш. — Как бы там ни было, теперь, когда ты нашел своих пропавших людей, ты готов поухаживать за потенциальной невестой, как обещал.

Нет никакого смысла начинать говорить о главном издалека.

— Ты уверена, что я должен жениться по любви, мама, но что, если я влюбился в кого-то неподходящего, в кого-то, на ком, по мнению общества, я не должен жениться? Что, если я планирую просить ее руки?

Мать Девона заморгала. Слишком много обрушил на нее сын.

— И насколько она неподходящая? — с восхитительным спокойствием спросила герцогиня.

— Она — моя любовница. — Девон взял руку матери, поцеловал и отвел ее подальше от спавшего в кроватке малыша. Он рассказал ей все: о побеге Энн из собственного дома в трущобы, о том, как она подходила к нему на улице у театра «Друри-Лейн» и как он отправил ее домой в тот раз. О том, как она оказалась пленницей борделя, как появилась в его жизни снова и как уговаривала его излечиться от прошлого. — Я не хочу другую женщину в качестве своей жены. Я люблю Энн Беддингтон.

— Ты, несомненно, можешь найти другую, — побледнела герцогиня, — которая пленит тебя так же сильно…

— Нет, больше никогда никого не будет.

— Ты думал, что никто не заменит тебе Розалинду, и все же нашел эту девушку. Ты встретишь кого-нибудь еще, Девон.

Его мать всегда защищала любовь, но Девон подозревал, что опасение вызвать скандал в обществе окажется сильнее.

— Энн я люблю сильнее, чем любил Розалинду, — покачал он головой.

— Ты добивался леди Розалинды с искренней решительностью, — сказала герцогиня, возмущенно распахнув глаза, — и вызвал скандал, чтобы добиться ее. Я полагаю, ни одно мое слово не изменит твоего решения.

Внутри Девона всколыхнулись три года сожалений и боли, в памяти всплыла последняя ссора с отцом.

— Я не хочу делать так снова. Я не хочу причинять тебе боль.

— Я готова выдержать скандал. Когда ты увел Розалинду у своего друга, ходило много сплетен. Я приложила много сил, чтобы успокоить их, Девон, ради Розалинды. Беспощадные слова со всех сторон, тыкающие в нее пальцы — все это причиняло ей боль. Если ты женишься на своей любовнице… Не важно, что будет больно мне, Девон; я достаточно сильная, чтобы справиться с этим. Но я не могу позволить, чтобы ты сделал больно своим сестрам. Это значительно уменьшит шансы Уин и Элизабет подобрать себе хорошие пары.

В Девоне поднялась волна ярости и ледяной боли из-за глупости общества, которое накажет его сестер за выбор, который сделает он. Однако он понимал, что мать говорит правду. За три года его сестры пережили много боли и тревоги, он не мог снова поступить с ними так.

— Ты всегда ставила любовь очень высоко, а на самом деле любовь не может победить все.

Вокруг рта герцогини залегли глубокие складки. В это мгновение она выглядела постаревшей.