Эдвард Белэми - Сестра мисс Ладингтон

Для того чтобы понять, какое впечатление на мисс Ладингтон произвело письмо Пола, нужно представить себе те времена, когда во время церковной службы еще не принято было говорить о воскрешении мертвых, а за пределами церкви — тем более. Можно представить себе, какое впечатление вышеизложенная доктрина могла произвести на сознание женщины, которая всю свою жизнь провела в безнадежной тоске и печали по пеплу столь дорогой ей личности. И все-таки ни в какие времена не существовало людей, которые бы полностью исключали веру в продолжение жизни после смерти в той или иной форме. Но если говорить о возможности воскрешения своего собственного «я» — ослепительно красивой девушки, по которой так тосковала мисс Ладингтон, которую оплакивала и о существовании которой, пусть и в некоем призрачном мире, даже не задумывалась, — то об этом мисс Ладингтон никогда не позволяла себе и мечтать.

Если же говорить об основах этих появившихся вдруг надежд, мисс Ладингтон не приходило на ум усомниться в них, или попытаться истолковать их по-другому, или — в конце концов — просто подвергнуть их более глубокому анализу. С первого же мгновения, когда до нее дошел смысл доказательств Пола, она приняла их за истину в последней инстанции, за некие откровения, в которых невозможно сомневаться, и только удивлялась, как это она сама не могла дойти до всего этого, — настолько естественным и неоспоримым казалось ей прочитанное.

И как выглянувшее из-за туч солнце превращает в мгновение ока унылые ноябрьские поля в сверкающий и радостный ландшафт, так внезапно ее печальная жизнь преобразилась и наполнилась светом благодаря этому открытию.

На протяжении всего дня она как в забытьи бродила по деревне и своему дому. Плача и смеясь, снова и снова перечитывала письмо Пола, и ее глаза блестели от несказанной радости.

Вечером она удалила трясущимися пальцами с рамы портрета Иды черный креп, которым та была покрыта в течение длительного времени. И когда совершала этот символический акт, старой даме показалось, будто глядящее на нее с портрета прекрасное лицо многозначительно улыбнулось ей.

— Прости меня! — прошептала она. — Как же я могла так долго считать тебя мертвой?

Только поздно вечером слуги напомнили ей, что она ничего не ела в течение целого дня. Лишь после многочисленных просьб мисс Ладингтон согласилась немного перекусить.

А вечером следующего дня вернулся домой Пол. У него были серьезные сомнения по поводу того, как мисс Ладингтон могла воспринять его доказательства бессмертия предыдущих стадий развития индивидуума.

Но уже первый взгляд на мисс Ладингтон — как она стояла в ожидании внизу у двери — устранил все его опасения. Было непривычно видеть ее улыбающейся. Как и прежде, она была одета во все черное, но теперь ее костюм дополнялся маленькими деталями светлых тонов.

Не говоря ни слова, она схватила его за руку и повела за собой в гостиную. Тем утром она посылала в Бруклин за бессмертниками, а затем провела полдня за украшением портрета Иды. В результате нежное девичье лицо, казалось, встречало входящих легкой улыбкой, выглядывая из-за гирлянды, сплетенной из белых цветов бессмертника.

В последующие дни мисс Ладингтон заметно преобразилась — настолько повлияло на нее обретение новой веры, осветившей всю ее жизнь. Сознание того, что прошлое не подвластно смерти и что ее блестящая молодость бессмертна, устранило из ее воспоминаний все неприятное и болезненное. И даже более того — мысленный взгляд в прошлое мог теперь доставлять ей удовольствие. Теперь она рассматривала свою юность не через призму унылых воспоминаний, а через розовые очки надежды. Еще бы — она вновь встретится с ней, со своей юностью! Разве она не растрогала своей печалью Господа Бога? Все ее тайные опасения, все старания сохранить воспоминания о прекрасном прошлом, уберечь их от повторной смерти в забвении стали теперь излишними. Оказывается, нужно только довериться Господу Богу, который возвратит ей это прошлое в своем вечном «настоящем», в первозданном блеске, не исказив при этом ни одной детали. И то обстоятельство, что она убрала свои темные траурные платья, было ярким знаком происходивших с нею перемен.

И весь дом, начиная с кухонной судомойки и кончая кучером, почувствовал на себе благотворное влияние ее радостного настроения. Кругом можно было слышать веселый смех слуг. И дети садовника, которых прежде отсылали в самые отдаленные части поселения, теперь играли, не опасаясь упреков и замечаний, на священной для хозяйки улице деревни.

Что же касается Пола, то его любовь окрасилась в живые тона действительности и чувства реальности, чего никогда не было прежде, до того, как он смог доказать себе и другим, что его любовь является не отблеском давно и навсегда прошедшей жизни, а что ей суждено жить вечно и он даже однажды повстречает ее. Это откровение содержало в себе все то, что нужно для человека, любящего реальную девушку, во плоти и крови, когда он рассчитывает оказаться рядом с нею. А сознание того, что она уже теперь находится в их деревне, наполняло для него сам воздух волшебством и блаженством. В конце концов, это поселение было посвящено ей, и Пол вдыхал его воздух как аромат святыни.

Он не считал, что ему придется ждать многие годы, возможно — до самой смерти, пока он наконец сможет увидеться с нею. Как только его более позднее «я» перейдет в новую оболочку, которая наследует его сегодняшнюю личность, он объединится с нею. «Я» его детства уже приветствует ее. А она берет маленького Пола, еще ребенка, к себе на руки и знает, что он и двадцать лет тому назад протягивал свои детские ручонки к ней.

Большинству молодых людей его мечты показались бы, вне всякого сомнения, весьма странным проявлением страсти — ну как можно влюбиться в дух девушки, пусть и очень красивой в свое время? Но Пол со своей стороны рассматривал все способы сближения, которые другие называли любовью, как что-то, едва ли имеющее право называться иначе чем похотью. За время своего отсутствия дома он ни одного раза не видел женского лица, которое бы сравнилось по красоте с портретом Иды. Будучи застенчивым и привередливым, он не находил удовольствия в дамском обществе, а болтовню своих соучеников о любовных похождениях и различные непристойности выслушивал с тайным презрением. «Ну что они знают о любви? — думал он. — Что общего имеют их грубые и чувственные идеи с той нежной страстью, которой посвящено мое сердце, с любовью, которая не ожидает награды и не надеется на нее, а довольствуется лишь самой собою?»

Он провел дома лишь пару недель, когда мисс Ладингтон завела с ним серьезный разговор о продолжении учебы с целью приобретения какой-нибудь профессии. Ее предложение несколько удивило Пола, поскольку он полагал, что она будет очень рада в течение некоторого времени видеть его дома, и особенно теперь, после завершения им обучения в колледже. Как раз сейчас ему была более чем неприятна сама мысль о перспективе отъезда из деревни, а потому Полу было достаточно просто найти целую кучу отговорок, дабы отодвинуть на будущее поступок, на который ему действительно было трудно решиться.