Барбара Картленд - Сердце подскажет

— Господи, надеюсь, что нет! — опередил генерала с ответом лорд Элванли. — После этого я был болен целую неделю! Мой живот раздулся, как у регента!

— Вы с каждым днем становитесь все больше похожи на него, — поддразнил его лорд Сефтон. — Но вы должны признать, что, как бы он ни был толст, он настоящий гурман. Держу пари, что на следующий день вы прекрасно себя чувствовали и были готовы вечером снова съесть обед из тридцати шести блюд!

— Я покажу вам свои способности завтра вечером, — пообещал лорд Элванли. — Пойдемте, Сефтон, пока вы еще не слишком напились и можете держать перо, запишем условия нашего пари.

И они вышли из гостиной.

Генерал смотрел им вслед с легкой насмешливой улыбкой: пока события развивались строго по плану.

В то же время он беспокоился, что блестящая идея Араминты может иметь и неприятные последствия, хотя ей терять нечего, а двадцать гиней стоят некоторого риска.

«Конечно, ей будет неприятно работать на кухне у маркиза Уэйна, — думал сэр Александр, — но ведь никто не будет знать, кто она такая на самом деле, и маловероятно, что она встретится с самим маркизом».

Генерал прекрасно понимал: все предполагают, что его повар — мужчина. Он произвел такое впечатление вполне сознательно. Никому бы и в голову не пришло, что повар может оказаться женщиной.

Женская стряпня ценилась очень низко и вызывала презрение в лондонском высшем свете.

В провинции, в некоторых больших имениях были женщины-кухарки, работавшие много лет и начинавшие посудомойками, а заканчивающие домоправительницами с непререкаемым авторитетом.

Но в высших кругах Лондона на кухне могли творить если не французские повара, то, по крайней мере, повара, обучавшиеся во Франции и усвоившие французский акцент.

«Ну что ж, я сделал то, о чем просила меня Араминта», — сказал себе генерал, устраиваясь в своем любимом кресле.

Но беспокойство не оставляло его.

— Как у тебя дела? — спросила Каро.

Араминта взглянула на сестру с другого конца стола, где она сидела, обложившись бумагами и записными книжками. Перед ней стоял старинный письменный прибор.

Отложив на подставку у чернильницы перо куропатки, девушка ответила:

— Я уже решила, что приготовлю завтра для маркиза и его гостей. Вопрос только в том, сможем ли мы с Ханной найти все нужное на рынке Ковент-Гарден.

— Говорят, что это лучший рынок в мире, — сказала Каро.

— Папа бы с тобой не согласился, — улыбнулась Араминта. — Он считал, что французские рынки лучше во всех отношениях.

— Но ведь все зависит от меню, — рассудительно заметила Каро.

Она протянула сестре листок бумаги:

— Я только что нашла это среди папиных рецептов. Здесь описан один из обедов императора Наполеона в Африке, который состоял из черепахового супа, дикобраза, газели, седла вепря, котлет из антилопы и жареных страусов в гранатовом желе.

Араминта рассмеялась.

— Я не собираюсь готовить такие экзотические блюда! Здесь все папины рецепты?

— Я привезла их в Лондон, — ответила сестра, — потому что думала, что, если у нас с тобой будет свободное время, мы сможем составить поваренную книгу.

— Каро! А ведь это прекрасная идея! — воскликнула Араминта. — Почему мне самой это никогда не приходило в голову?

— Я уже давно думаю об этом. Я хорошо помню, что папа всегда говорил о кулинарных рецептах в книге миссис Ханны Гласс.

— Он говорил, что ее «Простые блюда без особого труда» действительно просты и большинство ее рецептов без особого труда можно не использовать, — рассмеялась Араминта.

— Если хочешь, я сделаю к обеду сахарные фигурки, и здесь мне очень пригодится рецепт из ее книги.

— Ты делаешь их намного лучше меня, — обрадовалась Араминта. — Папа всегда говорил, что твои сахарные корзинки — лучший из десертов, который он когда-либо пробовал.

Каро покраснела от удовольствия.

Она была очень хорошенькой, но ее красота была совсем другого плана, чем у сестры.

Обе они были блондинками, но в лице Араминты, формой напоминающем сердце, была какая-то одухотворенность, в то время как Каро всегда смеялась, показывая милые ямочки на нежно-розовых щечках.

Черты обеих сестер были аристократичными, но каждому, кто видел Каро, хотелось смеяться вместе с ней.

Араминта же была копией своей матери. Точно такой увидел будущую супругу сэр Джилберт Синклер, и эта любовь, вспыхнувшая с первого взгляда, продлилась до его последнего вздоха.

Но в данный момент гладкий лоб Араминты был нахмурен.

— Очень важно, чтобы завтрашний обед удался, Каро, иначе мне больше не предложат работу, — вздохнула она, — и мы не сможем помочь Гарри.

— Не могу поверить, что генералу удалось договориться о целых двадцати гинеях всего за один обед! — воскликнула Каро с благоговейным ужасом.

— Мне тоже трудно в это поверить, — призналась Араминта. — Ой, Каро, а что, если у меня не получится?

— Это невозможно! — успокоила ее сестра. — Ты знаешь, что всегда потрясающе готовила. Кроме того, не думаю, чтобы какие-нибудь из рецептов, привезенных папой из-за границы, были известны в Англии. За исключением, может быть, «Карлтон-отеля».

— Я выбрала только те блюда, которые у меня получаются лучше всего, — сказала Араминта, перекладывая бумаги. — Но ты просмотри еще раз папины рецепты на тот случай, если я все-таки что-нибудь забыла.

— С тех пор как мы с тобой сидим здесь, я только это и делаю, — ответила сестра. — Если только ты не собираешься поражать их воображение чем-нибудь фантастическим, я бы предложила тебе приготовить только папины любимые кушанья.

— Как раз это я и планирую, — согласилась Араминта, — но, если верить дяде Алексу, у маркиза был замечательный повар, и я бы хотела чем-нибудь удивить его гостей.

— А что ты думаешь о блюдах, которые подавались в «Геенне огненной»? — спросила Каро. — Папа ходил в этот клуб, когда был совсем молодым. У меня есть меню одного из обедов.

— Представляю, как была бы шокирована мама, если бы узнала, что ты слышала о месте с таким богохульным названием!

— А может быть, ты предпочтешь одно из римских блюд, рецепты которых папа хранил в отдельной книжке? — продолжала поддразнивать сестру Каро. — Вот любимое кушанье императора Гелиогабала: нужно убить шестьсот страусов, отрубить им головы и приготовить мозги.

— Это жестоко и отвратительно! — воскликнула Араминта.

— Этот император также считал большим деликатесом верблюжьи копыта, — не унималась сестра. — Папа говорил, что древние римляне были помешаны на гастрономии и могли истратить на один обед целое состояние.

— Лично мне больше симпатичны греки, — заметила Араминта серьезно. — Папа рассказывал, что именно они изобрели соусы и у них было семь философов-кулинаров.