Джулианна Маклин - Плененная горцем

— Где твои туфли? — спросил он, окинув взглядом комнату.

Она кивнула в сторону дальней стены, где оставила обувь, перед тем как лечь спать. Туфли стояли под портретом короля Георга.

Мясник подошел и, прежде чем поднять их, бросил беглый взгляд на картину. Вернувшись, он опустился на колени перед Амелией и положил секиру на пол у ее ног. Сунув руку под юбку, он обхватил ладонью ее обнаженную голень. Неожиданное тепло его руки заставило девушку потерять равновесие и опереться на его плечо.

Он приподнял ее ногу и сунул ступню в туфлю, затем проделал то же самое со второй ногой; потом горец подхватил секиру и выпрямился. Чулки он даже не упомянул. Все произошло очень быстро. Амелия в растерянности смотрела на Мясника. Еще ни один мужчина не видел ее обнаженной, и ни один мужчина не совал руки ей под юбку.

Она подняла голову и ртом втянула воздух сквозь льняной кляп.

— Я знаю, он тугой, — произнес Мясник, как будто прочитав ее мысли. — Но мне нужно, чтобы ты не издавала ни единого звука.

Он наклонился, обвил мускулистой рукой ягодицы Амелии и забросил ее себе на плечо. Это резкое движение вышибло из легких девушки весь воздух, и она мысленно обратилась к Богу с просьбой о том, чтобы кто-нибудь заметил их, когда они будут покидать форт, и сорвал план горца. Она также возлагала надежду на то, что ей удастся привлечь внимание охраны.

Держа секиру в одной руке, Мясник открыл дверь и бесшумно зашагал по коридору. Амелия успела заметить мертвого солдата, который лежал на полу возле ее спальни.

Она утратила бы дар речи, даже если бы ее рот и не был заткнут кляпом. Амелия потрясенно проводила беднягу взглядом. Спустя несколько мгновений они уже спускались по лестнице. Мясник пронес ее еще по одному темному коридору, мимо двух других убитых солдат и наконец подошел к задней двери барака. Амелия даже не подозревала о существовании этой двери. Откуда о ней было известно этому мятежнику? Кто сказал ему, как найти спальню Ричарда, и как он узнал, что Ричард вообще должен здесь находиться? Только внезапный вызов по тревоге вынудил Беннетта уехать, но предварительно он настоял, чтобы, безопасности ради, Амелия заняла его комнату. Здорово это ей помогло…

За дверью барака их окутал густой туман. Она брыкалась и сопротивлялась, но Мясник, казалось, этого не замечал. Он уверенно поднимался по поросшему травой земляному валу к наружной стене форта. Когда он поставил ее на ноги, девушка увидела четырехзубый крюк, вонзенный в землю у ее ног, с привязанной к нему веревкой. Она и опомниться не успела, как уже скользила вниз по стене, уцепившись за спину Мясника и пытаясь исторгнуть кучу неподобающих леди проклятий.

Ее ноги коснулись земли, и, обернувшись, она увидела великолепного коня с лоснящейся, черной как ночь шкурой. Конь тихонько заржал и мотнул головой. Пар белыми клубами, отчетливо видимыми в темноте ночи, вырывался из его ноздрей. Вдруг Амелия почувствовала, что ее похититель развязывает ей руки. Сунув секиру в седельные ножны, он вскочил на спину коня.

— Давай руку, — произнес Мясник, протягивая к ней открытую ладонь.

Она гневно затрясла головой и прикусила кляп, от давления которого на корень языка ее тошнило все сильнее.

— Дай руку, женщина, или я спрыгну и запорю тебя до потери сознания.

Схватив пленницу за локоть, он зашвырнул ее на спину коня позади себя и вонзил каблуки ему в бока. Лошадь мгновенно пустилась в галоп, и Амелии не оставалось ничего другого, как обеими руками изо всех сил обхватить крепкий мускулистый торс своего похитителя, чтобы не свалиться в холодные темные воды реки, по берегу которой они скакали.

Как оказалось, торс Мясника был действительно необычайно крепок. Все внимание Амелии теперь было приковано к этой твердой как скала спине, и невероятная сила ее обладателя не на шутку тревожила девушку. Все же ей удалось сохранить самообладание и даже следить за дорогой. Она обращала внимание на все, что бросалось в глаза: на молодую дубовую рощицу, каменный мостик, который они пересекли милю назад, и длинное поле, вдоль которого на равном удалении друг от друга выстроилось пять стогов сена.

Они не меньше часа рассекали предрассветную мглу под моросящим дождем, прежде чем горец наконец заговорил. И тогда она обнаружила, что ей очень сложно сосредоточиваться на чем-либо, кроме низкого тембра его голоса и его длинных волос, касающихся ее щеки всякий раз, когда он поворачивал голову в ее сторону.

— Ты так долго молчишь, девушка. Ты там жива?

Все, что она смогла сделать, так это что-то пробормотать сквозь тугой кляп, от которого у нее уже онемел язык.

— Да, я знаю. — Он кивнул, как будто понял каждое слово. — Я уже подумывал о том, чтобы его вытащить, но что-то мне подсказывает, что у тебя накопилась целая гора жалоб, так что, если ты не возражаешь, то, прежде чем освободить твой рот, я подожду, пока мы не окажемся в более пустынных местах, где никто не услышит твоего визга.

— Я не буду визжать, — попыталась сказать она, но вместо слов получилось придушенное ворчание.

— Что это было? Ты считаешь меня очень мудрым? Да, я с тобой согласен.

Она с трудом удержалась от того, чтобы не ударить его по плечу или обоими кулаками не начать колотить его по спине: все-таки она имела дело с безжалостным убийцей, вооруженным боевым топором.

Они проскакали через хвойную рощу и выехали в очередное открытое поле. Всмотревшись в туман, Амелия заметила вдали мерцающий огонек. Возможно, это фонарь в окне мелкого фермера? Или рота английских солдат?

В ее мозгу отчаянно застучала надежда на побег, и, не успев составить сколько-нибудь толковый план, она рванула за душащий ее кляп. Ткань растянулась достаточно для того, чтобы соскользнуть на подбородок. Все, что ей пришло в голову, — это перебросить ногу через спину лошади и на полном ходу спрыгнуть на землю. Поспешно поднявшись, она бросилась бежать сквозь грязь и морось к тусклому огоньку.

— Помогите! Пожалуйста!

Разумеется, она понимала, что Мясник будет ее преследовать, но цеплялась за зыбкую надежду, что он рухнет с лошади и раскроит себе череп о какой-нибудь камень. Беглянку охватила паника, когда до ее слуха донесся топот его ног, а несколько секунд спустя он ее настиг. Обхватив девушку обеими руками за талию, он сбил ее с ног.

В следующее мгновение горец уже сидел на ней верхом. Теперь она была совершенно беспомощна, лежа на спине со вскинутыми над головой руками.

— Отпусти меня!

Она брыкалась и кричала, не желая ему уступать. Она била его коленями в живот, плевала ему в лицо и бешено извивалась, сражаясь за свою свободу.

Мясник взревел и обрушился на нее всем своим весом, прижав к земле удушающей мощью рук, бедер и ног. Она ощущала его невероятно сильное мужское тело — слишком тесно, слишком близко, слишком сокрушительно. Она забилась в истерике и разъяренно закричала: