Барбара Картленд - Любовь священна

— Кроме, разумеется, нее самой, — заметил один из бандитов. У этого человека был самодовольный взгляд и наглая походка. Он был выше и смуглее остальных, и герцог был уверен, что это не горец. Он, несомненно, был родом из Ниццы, как и главарь.

Банда же судя по всему состояла из нескольких местных бездельников. Эти воры, убийцы и жулики не гнушались ничем.

— Вы действительно хотите, чтобы я запросил десять тысяч франков? — резко спросил герцог.

— Если вам угодно, сударь, — преувеличенно вежливо произнес главарь.

Чтобы написать записку, герцогу пришлось опуститься перед чемоданом на колено. Чернила были густыми, и герцог уже намеревался как-нибудь нацарапать записочку полковнику Грейсону, как главарь сказал:

— Пищите по-французски, сударь. Мы хотим прочесть, что вы напишете.

Герцог было заколебался, но потом выполнил то, что от него требовали.

«Мисс Греттон и я были захвачены какими-то пренеприятными и жадными бандитами. Они требуют выкуп в десять тысяч франков. Будьте добры вручить подателю этой записки названную сумму, чтобы мы могли как можно скорее вернуться на виллу».

Он протянул записку главарю:

— Это вас устроит?

Послание было резким и прямым, и главарь, очевидно, был единственным из них, кто умел читать, и он вслух зачитал записку.

— Вы очень лестно отзываетесь о нас, сударь, — иронически заметил он, положив листок на чемодан. — Подпишите. И напишите адрес.

Герцог взял перо и отчетливо написал: «Дрейк Этерстон».

Это был код, который заставит полковника Грейсона действовать по плану, разработанному герцогом несколько лет назад, когда в Америке были захвачены несколько богатых людей, которые под дулом пистолета вынуждены были выписать чеки, оплаченные прежде, нем заложники были отпущены.

Как и положено дворянину, герцог подписывался одним словом — Этерстон. Добавлять имя было не принято, но большинство воров не знало этих тонкостей.

Герцог знал, что, получив записку, подписанную «Дрейк Этерстон», полковник Грейсон поставит на ноги полицию, которая будет незаметно следить за человеком, принесшим послание.

Герцог предполагал, что полковник Грейсон предложит подателю записки немного подождать под предлогом, что на вилле нет столь крупной суммы. В это время он соберет деньги и свяжется с полицией.

Герцог был в ярости оттого, что находится в плену у этих людей и его судьба теперь зависит от их милости, хотя старался этого не показывать.

И гораздо больше, чем за себя, он волновался за Селину.

После всего, что девушка пережила в Алжире, было бы недопустимым испытать еще раз сильное потрясение теперь уже во Франции, в которой никогда раньше герцог не попадал в подобные ситуации.

Он сложил листок, написал на нем адрес и протянул главарю.

— Вашему гонцу нетрудно будет найти виллу, — сказал он. — Имя написано на воротах. Она расположена в ста ярдах от основной дороги в Монте-Карло, и вокруг нее растут тисовые деревья.

— Кажется, я знаю ее, — ответил главарь. — По всей видимости, сумма выкупа должна быть выше.

С этими словами он протянул письмо гонцу, и тот отправился выполнять поручение.

— Достаточно, — ответил герцог. — Надеюсь только, что вы недолго будете наслаждаться свободой.

— Это мы еще увидим, — злобно отрезал главарь. — Если вы решили нас надуть и если нашему гонцу будет устроена ловушка, ваш труп, сударь, найдут на дне ущелья, который окажется там в результате несчастного случая.

Герцог посмотрел сначала вверх, потом вниз и резко произнес:

— Леди и я предпочли бы подождать в другой комнате. Мы весьма разборчивы в выборе компании.

— Наверху есть комната, — сказал главарю один из бандитов, — в которой мы раньше держали наших пленников. Бежать оттуда невозможно; ведь там крепкий замок.

— Это довольно холодная комната, сударь, — насмешливо сказал главарь, — но если вы предпочитаете…

— Да, предпочитаю, — ответил герцог с презрением в голосе.

Он взял Селину за руку и повел ее в тот конец комнаты, где, по его предположению, должна была быть лестница.

Увидев это, смуглый человек, расхаживавший с важным видом, преградил им дорогу.

— Вы, сударь, можете идти наверх, — сказал он, — а мадемуазель останется с нами. Она погреется у огня, а я ей в этом помогу.

С этими словами он нагло взглянул на Селину.

Девушка что-то испуганно прошептала и вцепилась в герцога обеими руками.

— Мы идем вместе! — резко произнес герцог.

— Кто это сказал? — спросил смуглый человек.

— Если вы хотите денег, — ответил герцог, — то вам будет достаточно и этого.

Он вынул из кармана бумажник и. швырнул его на чемодан.

— Здесь около пяти тысяч франков. И, кажется, у меня в кармане есть еще какая-то мелочь.

Он бросил на бумажник полдюжины монет. Две из них упали на пол, и два бандита тотчас же кинулись их поднимать.

— Широкий жест! — усмехнулся смуглый человек. — А как насчет ваших драгоценностей, сударь?

— Конечно! — ответил герцог. — Они ваши.

Он протянул свою заколку для галстука не главарю, а смуглому, после чего снял золотые запонки с сапфиром, которые, как предполагала Селина, очень дорого стоили.

— Это, безусловно, обеспечит вам место наверху, сударь, — сказал смуглый. — Но мадемуазель? Что она может нам дать?

— У вас уже есть все, что вы хотите, а десять тысяч франков вы получите несколько позже, — отрезал герцог. — Будьте добры показать нам дорогу наверх.

— Я же сказал, мадемуазель останется со мной, — сказал смуглый.

Его глаза встретились с глазами герцога, и вызов в его взгляде был очевиден. Этот человек хотел выставить себя в выгодном свете перед своими дружками, и герцог сразу понял, в чем дело.

Он обнял Селину за плечи:

— Пойдемте, хватит здесь стоять и обмениваться любезностями.

Он было повел ее наверх, но смуглый схватил Селину за руку.

— Я уже сказал, она останется здесь, — сказал он.

— Отпустите ее!

По голосу герцога Селина поняла, что он не на шутку рассердился.

— То же самое и я вам говорю, сударь, — ответил смуглый.

Селина пыталась вырваться, но рука бандита сжимала ее руку, словно тисками. Она отчаянно вцепилась в герцога. Все это превращалось в кошмар: опять тянущиеся к ней мужские руки и невозможность убежать.

Герцог отпустил Селину и сжал кулаки.

— Вы хотите, чтобы я ударил вас? — обратился он к смуглому.

— Я буду драться с вами, сударь, — сказал тот, сверкнув глазами. — Я буду драться из-за женщины.

— Хватит ли в вас мужского достоинства, чтобы драться самому? — спросил герцог. — Или все ваши дружки будут толкаться у меня под ногами?

— Я буду драться с вами один, — ответил смуглый. — Это будет честная борьба.