Луиза Аллен - Возлюбленная виконта

— Думаю, за этот день вы достаточно пережили. — Эллиотт подошел к ней, она даже не заметила этого. — Вы в положении, совершили слишком далекий путь и испытали потрясение.

— Да. — Ей уже не хотелось спорить. Ему трудно противостоять. Как бы то ни было, не следует сопротивляться, однако внутренний голос твердил, что она не должна уступать ему, он не заслуживает подобной уступки Белла была готова идти на жертвы ради ребенка, не ожидала что жертвой станет ни в чем не повинный мужчина. — Я больше не в силах рассуждать трезво. Нам следует поговорить еще раз, но мне хотелось бы отправиться ко сну, если вы не возражаете. Ваша двоюродная бабушка и кузина… милорд, что вы им скажете?

— Как что? Правду, конечно. — Он осторожно отодвинул ее стул и подождал, пока она встанет. — Скажу, что мы тайно и недолго ухаживали друг за другом, но, учитывая неразумное сопротивление вашего отца, я решил жениться на вас, как только получу разрешение на венчание без церковного оглашения. Ради этого завтра рано утром придется ехать к епископу в Вустер [4] Вустер — административный центр графства Херефорд-энд-Вустер. .

Белле следовало сказать что-нибудь, но это было бы все равно что идти против сильного ветра.

— Вы не должны называть меня милордом, — добавил Эллиотт, прежде чем они достигли двери. — Мы должны выглядеть близкими людьми.

— Эллиотт, — послушно сказала она. Это имя звучало более надежно, чем Рейф, и сейчас почему-то казалось более реальным. «Он настоящий», — догадалась она. Он стал единственной реальностью между ней и полным крахом. Рейф мертв, с его стороны ей ничто не угрожало. Но она знала, тот был настоящим дьяволом. А его брата она совсем не знала. — Это ведь… Я не чувствую…

— Было бы хорошо, если бы вы завтра поехали со мной в Вустер, если, конечно, в состоянии преодолеть такой путь. Думаю, вам захочется сделать кое-какие покупки. К вечеру мы вернемся, а на следующий день поженимся.

— Мы поженимся уже послезавтра.

— Чем быстрее, тем лучше. Вы не согласны. Я знаком с епископом Джорджем Хантингфордом, что весьма кстати. Он немного суховат, но препятствий чинить не станет. Он ведь не знает вашего отца, правда.

— Понятия не имею. Однако я не могу предстать перед епископом и притворяться…

— Притворяться? — спросил Эллиотт с неотразимой логикой. — Вы достигли совершеннолетия, вы та, за кого себя выдаете, и имеете право выходить замуж. Здесь нет обмана.

— Позвольте мне договорить. — Конечно, он прав. Почему бы ей просто не согласиться с ним? Она проглотила слезы отчаяния и пыталась собраться с мыслями. Все выглядело слишком просто. Возможно, она замечталась.

— Сегодня вы не очень последовательны, — заметил Эллиотт в ответ на ее возражение. — Неудивительно, ибо, если бы я ждал, пока вы договорите, мы стояли бы здесь до рассвета. — Они посмотрели друг на друга, он был чуть недоволен, она нахмурилась, отчего, наверное, выглядела еще некрасивее. Эллиотт уж точно хорошо рассмотрел ее и, видно, удивлялся, чем заслужил к себе такое отношение.

Белла вела себя неразумно и неблагодарно, но вдруг крепко рассердилась на него. Он полностью владел собой, она никак не могла поколебать его, ведь он прав для ее ребенка это самый лучший выход. Она сжимала кулаки, в душе понимая, что хотела ударить не этого мужчину, а его брата.

Ударить мужчину, который хотел спасти ее вместе с ребенком от этого кошмара, было бы сумасшествием, но соблазн велик. К тому же в ней проснулось противоречивое желание прижаться к его груди и зарыдать.

— Да, я не очень логична. — Белла заставила себя говорить скромно. — Хотя обычно спокойна, разумна логична и ответственна. И прежде чем вы что-то скажете, я хорошо знаю, о чем промолчите. Я отдала свою невинность вашему брату до брака. Однако он… однако я…

— Вы оказались во власти чувств? — добродушно заметил Эллиотт.

— Вот именно. — Белла крепко сжала руки. — Эллиотт, я не знаю, были ли вы когда-либо влюблены, влюблены ли сейчас.

Конечно же, он не стал бы предлагать ей что-либо, если бы был связан с какой-нибудь женщиной.

— Нет, — признался он, к ее радости. — У меня никого нет.

— Любовь подавляет все. Я более сильного чувства не испытывала. — Конечно, это, наверное, была иллюзия любви, или она привязалась к Рейфу, желала его даже тогда, когда тот делал больно и пренебрегал ею. Но, хуже того, собственные чувства подвели ее. — Прямо сейчас я ощущаю утрату, испуг, смущение, что брошена на произвол судьбы. И потрясена. Наверное, вы никогда не испытывали подобных чувств?

Эллиотт не похож на человека, которого легко охватывают тревожные чувства.

— Конечно, я испытал шок. Совсем недавно. — Уголки губ искривились то ли в гримасе боли, то ли в сардонической улыбке. — Согласитесь, вам потребовалось чуть больше времени, чтобы привыкнуть к своему положению, чем мне.

— У меня еще меньше времени, чтобы привыкнуть к мысли, что придется выходить замуж за совершенно незнакомого человека и стать виконтессой. — Белла осеклась, голос дрогнул. Эллиотт отличался невероятной выдержкой. А она поставила его в весьма затруднительное положение. — Вы очень добры. — Тут он вопросительно приподнял бровь. — Я действительно ценю то, что вы делаете ради меня, ради ребенка. Но прошу вас, поговорим об этом завтра.

— Мы можем поговорить об этом по дороге в Вустер. Я заеду за вами в восемь, если вы будете чувствовать себя достаточно хорошо, чтобы выехать так рано.

Белла сглотнула. Ей не составит труда встать и позавтракать к этому времени. В доме викария все вставали в шесть. Однако в такое время она испытывала самые неприятные ощущения. А сейчас ей казалось, будто она проспит целую неделю.

— Я буду чувствовать себя отлично. Спасибо. Подготовлюсь к этому часу.

Ее плащ почти высох, дождь перестал. Эллиотт настоял на том, чтобы отнести ее дорожную сумку в экипаж, затем после десятиминутной поездки помог ей выйти. В темноте Белла рассмотрела дом, расположенный в лощине.

— Доуэр-Хаус. — Они подождали несколько минут, дверь со скрипом открылась, на пороге возник древнего вида дворецкий, уставился на них при свете фонаря, который держал в руке.

— Милорд? Моя хозяйка уже отправилась на покой, мисс Дороти в малой гостиной.

— Спасибо, Доусон. Мы сами объявим о своем приезде. Мисс Шелли остановится здесь на два дня. Найдите ей комнату и горничную.

— Милорд. — Старик ушел, шаркая ногами и бормоча про себя: — Горничная, комната, камин.

— Доусону почти девяносто лет, — пояснил Эллиотт, — но он отказывается уходить на пенсию. Остерегайтесь собачки, она начнет тявкать, но, думаю, она вряд ли кусается. — Говоря, Эллиотт открыл дверь и вошел. — Кузина Дороти, извините за столь поздний визит.