Аннетт Мотли - Ее крестовый поход

Именно по ночам она боялась, что он был видением, посланным дьяволом для ее искушения или, хуже того, — Господом для наказания за грехи. Днем она высматривала его везде: на улицах, в лабиринтах рынков, на пустырях, на склонах гор, покрытых весенними цветами. Куда бы она ни сопровождала Аль-Хатун, она не переставала выискивать его горящим взглядом, пока наложница не делала ей выговор за отсутствующий вид.

Прошло две недели, а он не появлялся. Она похудела, глаза ярко сверкали на осунувшемся лице. Каждый день ожидания был для нее пыткой.

Но потом, однажды утром, когда она сидела с Эль-Кадилом над его книгами, через занавешенную дверь вошел один из солдат Камаля и склонился перед ними в глубоком поклоне. Он был в короткой кольчуге, узких шароварах и розовом тюрбане, как и большинство дворцовой охраны; из-за спины торчал короткий меч, а на бедре висел кинжал. Когда он выпрямился и глаза их встретились, Иден сразу же узнала Тристана.

Лицо и руки его были темно-орехового оттенка, губы походили цветом на тутовые ягоды. Он носил короткую, остроконечную бородку в манере, предписанной пророком. Ничто в его облике не могло вызвать подозрений у араба и мусульманина. Но на этот раз он не закрыл лицо, и она не могла не узнать того, чей образ вольно и невольно посещал ее столь долгое время.

Она поднялась с подушек, озадачив своей улыбкой Эль-Кадила.

— Что тебе нужно? — мягко спросил мальчик, отрываясь от четверостиший, которые он пытался сочинять. Он был не прочь сделать перерыв. — Ты пришел насчет кобылы? Камаль говорил, что я могу посмотреть, как она жеребится, — просительно пояснил он Иден.

Тристан помедлил с ответом. Он вгляделся пристальнее в тонкое лицо мальчика, явно взвешивая полученное впечатление.

— Нет, — спокойно ответил он. — Я пришел забрать леди Иден обратно к ее людям.

— Вы ее муж? — восхищенно спросил Эль-Кадил, ибо он знал ее историю.

— Нет, не муж… — с сожалением начал Тристан.

— Но вы доставите ее к нему? Вы знаете, где его искать?

— Я знаю.

Принц удовлетворенно кивнул. Затем оглядел Тристана не менее пристально, чем тот только что рассматривал его.

— Вы не сириец, — объявил он наконец. — Не думаю, что вы турок или египтянин. Может быть, перс? — с надеждой предположил он, вспоминая сказания Шах-Намэ.

Тристан решил доверится ему: мальчик, похоже, был способен вынести такое бремя.

— Я наполовину англичанин, наполовину француз, — веско сказал он. — И я командир в войсках Эль-Малик-Рика.

От удивления мальчик побледнел.

— Я должен позвать стражу, — медленно проговорил он. Удовольствие сошло с его лица. — Это мой долг.

— Пожалуйста, нет! — прошептала Иден, закусив губу и зная, что играет на привязанности мальчика к ней.

— Сожалею, но не могу позволить вам этого, — спокойно сказал Тристан. — Но есть нечто другое, что вам придется сделать… если потребуется, то под угрозой меча.

Иден издала слабый протестующий возглас.

— Леди Иден нужна ваша одежда. Ей следует переодеться, чтобы ее не узнали.

Черты лица принца исказились от сильного огорчения.

— Я не могу! Если я помогу вам, то предам своею отца.

Глаза Тристана застыли. Неожиданным и быстрым движением он поднял мальчика на ноги и завел ему руки за спину.

— Леди разденет вас, — мягко сказал он. — А если вы попытаетесь закричать… я перережу вам горло кинжалом. Я не хочу делать этого, но, без сомнения, сделаю.

Иден опустила глаза под презрительным взглядом Эль-Кадила.

— Спрячьте свой кинжал, — высокомерно промолвил мальчик. — Я не могу позволить женщине прикоснуться к себе.

Она заметила легкую улыбку, скользнувшую по губам Тристана. Мальчик берег честь дома Саладина.

— Только джоллабу, рубашку и тюрбан, — скомандовал рыцарь. — Иден, можете отдать ему ваши вещи. Огромное преимущество мусульманской одежды в том, что не слишком важно, кто носит ее — женщина или мужчина. Нет… не разматывайте тюрбан. У нас мало времени.

Иден заметила, как вспыхнули щеки Эль-Кадила, и ощутила, как загорелись ее собственные, когда они неловко обменивались одеждой под довольным взглядом Тристана.

— Замечательно! А теперь ваше лицо. У меня есть кое-что, что поможет вам за две минуты преобразиться в настоящего мавра.

— Боже милостивый! — вспомнила Иден. — Шкатулка Ксанф! Деньги и моя кольчуга. Я не могу оставить их здесь. — Она метнулась к двери, одежды мальчика облегали фигуру совсем как ее собственные. — Здесь недалеко…

— Не думаю, что вам это удастся, — мрачно и почти печально заметил Эль-Кадил, завязывая пояс своей наставницы вокруг тонкой талии. Он посмотрел на Тристана — мужчина против мужчины, честь против чести.

— Я надеялся, что не придется поднимать тревогу, но…

— Тогда я лучше свяжу вас, — предложил Тристан, вновь положив руку на рукоять кинжала.

Лицо Эль-Кадила значительно смягчилось, когда он оказался среди своих подушек, связанный по рукам и ногам надежно, но, как надеялся Тристан, не слишком туго.

— Только не затыкайте мне рот, — попросил мальчик. — Я не стану кричать, пока у вас кинжал. Я еще недостаточно храбр.

— Вы сын своего отца, — сурово сказал Тристан и низко поклонился своему пленнику.

Когда вернулась Иден, таща свои пожитки, завязанные в шелковый шарф, ее лицо и руки были такого же цвета, что и у ее спасителя. Незваный лейтенант Камаля с одобрением посмотрел на ее артистическую работу, но неодобрительно покосился на ее ношу.

— Я не оставлю свои вещи… и Балана, — заявила она, упрямо задрав подбородок. — Я собиралась взять лошадь принца, но он часто ездит на Балане — так что это не привлечет внимания.

Она повернулась к Эль-Кадилу, и лицо ее просветлело. Не говоря ни слова, она опустилась на колени и поцеловала его гладкую щеку.

— Я знаю, что нам не суждено больше встретиться, — проговорил мальчик, и голос его дрогнул. — Но я никогда не забуду вас. И если наступит когда-нибудь мир между сарацинами и христианами, знайте, что я отыщу вас в вашем поместье Хоукхест.

— С Божьего попущения, — пылко прошептала Иден.

— И по воле Аллаха, — отозвался Эль-Кадил с еле заметной улыбкой.

Иден вышла из комнаты со сжавшимся сердцем, а Тристан тем временем использовал ее шарф, чтобы заглушить возможные крики сына Саладина.

Пока они шли к конюшне, Иден казалось, что все происходит во сне. С удивлением заметила она, что Тристан хорошо знаком с залами и переходами дворца.

— Я уже три дня в отряде Камаля, — объяснил он, — Я выдал себя за черкеса. Старайтесь повторять движения мальчика. И скажите — он бегает когда-нибудь?

Она с удивлением посмотрела на Тристана.

— Иногда, когда забывает о своем достоинстве.

— Тогда давайте пробежим мимо тех трех рабынь, которые приближаются к нам.