Николай Бахрошин - Ромео и Джульетта. Величайшая история любви

К слову сказать, те, прежние шпаги были куда более тяжелым и грозным оружием, нежели нынешние. Или было удобно не только колоть, но и рубить, и резать. Да, современные тонкие клинки и облегченный эфес дают руке больше гибкости, позволяя красивее выполнять фехтовальные пируэты на потеху дамам. Но пусть сорок чертей застрянут у меня в глотке, когда в бою на вас прет конный воин, закованный от бровей до щиколоток в добротную миланскую или бордосскую стать, хочется иметь в руке что-нибудь потяжелее зубочистки.

Или вот взять последнее новомодное изобретение — рапиру. Скажите мне, что это за оружие, которым можно только колоть? Похоть сатанинская, сладострастие закоренелого еретика — вот что такое эта ваша рапира!

Ладно, не буду брюзжать, вам, наверное, тема клинков не так интересна, как мне, ветерану…

Именно на уроках фехтования я близко познакомился со всей компанией местной золотой молодежи. Ромео, сын и наследник Монтекки, Бенволио — его двоюродный брат, Меркуцио — двоюродный племянник самого герцога Делла Скала… Да, я всех их знал хорошо.

Скажу не таясь, компания была довольно беспутная. Мальчишки, которым с детства дали так много, что они уже не знали, чего хотеть. Впрочем, не хуже и не лучше других, не буду врать, чтоб какие-то особенные. Я сам, помнится, в их годах не являл собой образец добродетели и благопристойности, о чем уже имел честь рассказывать…

Да, меня теперь часто спрашивают — каким был Ромео? Предупреждая тот же вопрос от вас, попробую рассказать.

Юноша шестнадцати лет, рослый, плечистый, ловкий во всяких физических упражнениях. Это я хорошо знаю, сам учил его владеть оружием чести. Способный ученик, клянусь честью рыцаря, любое движение он перенимал так быстро, что я занимался с ним с удовольствием. В зале для тренировок, репетируя блоки, уходы и выпады, мы и подружились.

С лица — миловидный, волосы темные, глаза тоже темные, жгучие, нос большой, клювом, что у мужчины всегда свидетельствует о повышенном интересе к постельным баталиям… Обратите внимание хотя бы на мой нос, сеньоры и сеньориты, он, хоть и перебит когда-то дубиной «апостолика», но остатки характерной выразительности еще сохранил…

Ладно, ладно, продолжаю о нем… Юношеские прыщи Ромео запудривал и, вообще, держал себя в чистоте, омываясь в корыте не реже, чем раз в неделю. Не скупясь, покупал себе дорогие духи, хорошо отбивающие скверный дух, и умел одеваться со вкусом. В науках он не слишком преуспевал, было видно, что стезя стоика и философа не для него. Но к этому он и не стремился. Происходя из рода купцов, он умел хорошо считать, дружил с цифирью, и то ладно.

Помню, по молодости и горячности он завидовал моей опытности. Говорил о том, что больше мечтает о славе на поле боя, чем об умножении родовых богатств. Хотя, это многие говорят, в его годы блеск стали кажется большинству ярче и интереснее, чем перезвон флоринов и дукатов. Думаю, эта блажь у него прошла бы с годами. Если б не любовь, он, в конце концов, возглавил бы Дом Монтекки и повел бы дело не хуже других…

Что еще? Влюбчив он был, это точно… Сам мне рассказывал, не достигну десяти лет уже влюбился в кухарку, краснолицую и массивную, как саркофаг епископа. И даже молодым петушком попытался овладеть ей на кухне, только запутался в складках одежды и убежал от ее громового хохота. С тех пор всегда в кого-то влюблялся, но это уж такая натура. Что еще… Как многие юноши из приличных семей, Ромео удовлетворил первые желания в тавернах с продажными девицами, и с тех пор частенько туда захаживал, утешаясь в очередном любовном томлении.

Вот и все, пожалуй, что могу о нем рассказать… Обычный, в сущности, юноша, цветение молодости которого еще затмевает недостаток талантов и ярких душевных качеств.

Теперь о других.

Бенволио… Этот помельче, но и похитрей будет. Не такой богатый, как наш наследник родовых богатств, он всегда оставался на вторых ролях. Проказничал вроде как со всей компанией, когда дело приближалось к расплате, умел оставаться в тени. Заводилами выходили Ромео или Меркуцио, они и отдувались за всех. В общем, рассудительный малый. И осторожный.

Не могу не поделиться, было у меня на его счет определенное подозрение. Уж какой-то он был весь мягкий, жеманный, аккуратный до женственности… Сдается мне, что этот малый предпочитал мужчин женщинам в том самом смысле, который Святая Церковь именует содомским грехом. Ходили по городу кое-какие слухи… Видели его в одном интересном заведении, где старый Энрико Бальдоцци, бывший матрос, предоставлял господам услуги молоденьких мальчиков. Из моряков многие склонны к содомии, вы же знаете, женщин на кораблях не бывает. Впрочем, Бенволио мог оказаться там и просто так, из любопытства. Хотя, видели не один раз… Из любопытства? Не знаю, не знаю…

С друзьями, надо отдать ему должное, Бенволио был другом, не больше. Склонностей своих не выказывал, и границ, дозволенных мужской дружбой, не переходил. Понимал, что ему, небогатому родственнику, не стоит портить отношения с будущим главой Дома Монтекки. Тогда, в старину, не то, что сейчас, во времена общего падения нравов, когда сами святые отцы Церкви, не стесняясь, заводят себе гаремы из мальчиков. Содомский грех тогда еще не переиначили в возвращение к прямодушным отношениям древних римлян, словно наши предки не совершили ничего более героического, чем заглядывание друг другу в «коричневый глаз». Тогда, во времена моей молодости, грех еще был грехом. И это правильно, это по-божески, я считаю. И мужчины были мужчинами, а не такими тряпками, как сейчас!

Ладно, не стану сетовать на убежавшее молоко. Иногда, сеньоры и сеньориты, мне представляются благом собственные года и немощи. По крайней мере, это свидетельство, что жить осталось не долго, и я не увижу той зловонной ямы, в которую превратиться наш мир, презревший Божий Закон и стремящийся к краю пропасти без руля, без ветрил…

Итак, Меркуцио…

Честно сказать, этот парень нравился мне больше всех. Двоюродный племянник герцога Барталамео, несущий в себе кровь древних Делла Скала, он совсем не кичился своим положением. Полноватый, несколько неуклюжий, он, тем не менее, обладал крепостью и выносливостью членов, достойной хорошего бойца. Веселый, легкий в общении, преданный друзьям без корысти… А уж языком работал, что златокузнец своим тонкими молоточками. Очень был остер на язык. И остроумен при этом, а не злобен, как многие, что мнят себя острословами. С ним было интересно сесть за чарой вина и просто поговорить обо всем подряд.

В общем, хороший парень. Из наших, из настоящих аристократов. Мог бы далеко пойти при блестящим дворе Делла Скала…