Юджиния Райли - Ангельский огонь

— Я это заметила, — ответила Анжелика, припоминая, что недавно ее останавливали на улицах и спрашивали, не она ли тот самый Ангел, — теперь мне бы только оправдать надежды Андре.

— О, Анжелика! Любой, кто тебя слышал, не стал бы сомневаться в успехе, — отмахнулась Эмили.

— Бланш уехала с Жаком на обед по случаю помолвки? — помолчав, в раздумье спросила Анжелика.

— Еще нет, — Эмили покачала головой. — Она ждет его во дворе. — Глаза Эмили блеснули, когда она продолжила: — Анжелика, то, что ты научила Бланш накладывать сценический макияж на ее родимое пятно, просто гениально. Я заметила, что теперь каждый раз, когда Бланш выходит с Жаком, она надевает менее плотную вуаль.

Анжелика улыбнулась. Когда они приехали в Новый Орлеан, Бланш уединилась в доме Миро, отказываясь видеться с Жаком, и заявила, что ей надо присматривать за крестником. Затем, когда костюмерша в театре начала обучать Анжелику, как накладывать грим, ей пришла в голову мысль, что густые масляные румяна послужат прекрасной маскировкой для родимого пятна Бланш. Анжелика принесла домой набор румян и попросила помощи Эмили, чтобы заинтересовать золовку. Сначала Бланш отказывалась от этой идеи, ведь румяна пристали только актерам да падшим женщинам.

В конечном счете они убедили Бланш позволить Анжелике поэкспериментировать с различными оттенками. И она нашла выход — слегка припудривая румяна жженой магнезией, придать пятну телесный цвет. После обработки родимое пятно еще можно было различить, но оно уже было значительно бледнее.

Анжелике было очень приятно наблюдать за реакцией Бланш, когда она посмотрела на свое изменившееся отражение в зеркале. Первый раз на ее памяти Бланш действительно выглядела прекрасно, и не потому, что родимое пятно было загримировано, а потому, что она вся светилась изнутри.

Тем не менее Бланш ужасно нервничала, когда она в первый раз вышла из дома с румянами на лице в сопровождении Жака. Однако несколько часов спустя она вернулась домой сияющая и рассказала Эмили и Анжелике о своем успехе.

— Жак ни слова не сказал о моем лице. Казалось, он даже не заметил — никто не заметил.

— В этом и заключалась вся идея, не так ли? — заметила Эмили, и все трое засмеялись, радостно обнимая друг друга.

С тех пор Бланш виделась с Жаком несколько раз в неделю.

Как же Анжелике хотелось бы видеть Ролана настолько же часто!

Эта мысль сильно огорчила ее. Эмили, увидев выражение ее лица, спросила:

— Подумала о Ролане, дорогая?

Анжелика кивнула, выдавив из себя улыбку. Эмили стала прекрасной поверенной всех ее тайн за последние несколько недель.

— Он всегда в моих мыслях.

— Ты действительно думаешь, что это безнадежно? Когда вы были здесь вдвоем прошлой зимой, вы смотрелись такой милой парой.

Анжелика вздохнула, вспоминая те прекрасные дни.

— Ролан никогда не думал обо мне как о личности, как о равноправном партнере в браке. Он контролировал каждое мое движение… Но полагаю, я не способна быть покорной женой. В тот раз, когда я не повиновалась ему, думаю, я потеряла последний шанс на наше совместное будущее. Не было доверия, Эмили, а без доверия брак обречен…

— Если бы он только мог приехать на твой концерт, — сказала Эмили, — тогда, может, вы двое…

— Он не приедет, — вставила Анжелика, и впервые в ее голосе прозвучала глубокая грусть.

Во дворе, сидя за столиком, Бланш пила лимонад и с нетерпением ожидала Жака. Она смотрела на очаровательные цветы на клумбах, вдыхала пьянящий запах нектара и улыбалась доносившемуся с улицы женскому пению на местном наречии. До чего был прекрасен мир — ее мир.

Хотя Бланш приехала в Новый Орлеан в подавленном настроении из-за размолвки Ролана и Анжелики, во всех других отношениях эта поездка коренным образом изменила ее жизнь. С того дня, когда Анжелика принесла из театра набор румян и убедила ее использовать макияж, Бланш не боялась появляться на людях. Уже появилась возможность встречаться с Жаком по несколько раз в неделю и, несмотря на некоторую застенчивость, она получала от выходов в свет удовольствие, значительно большее, чем могла вообразить. Вместе со своим поклонником она посещала концерты и ездила в оперу, делала покупки. Однажды они были в музее и даже съездили на озеро. Хотя Бланш никогда не ощущала себя затворницей, теперь-то она понимала, что означает быть свободной.

Бланш все еще сомневалась, что их отношения с Жаком могут получить благоприятное развитие — она вовсе не была готова сопровождать его в странствиях по свету. И, к тому же, она ведь поклялась Богу посвятить себя укреплению брака Ролана и Анжелики, заботиться о молодом Жюстэне…

Услышав скрип ворот, Бланш встала и улыбнулась входившему в дом через арку Жаку. Сердце ее затрепетало, когда она увидела его, такого импозантного, в черном сюртуке, кружевной рубашке, с цилиндром на голове. Руки Жака крепко сжимали трость с золотым набалдашником. Она покраснела, ощутив на себе его одобрительный взгляд. Было ясно, что ее новое, только что забранное у портного длинное парчовое платье изумрудно-зеленого цвета с круглым воротником, понравилось ему, и что он находит бархатную шляпу с легкой вуалью очаровательной.

Бланш не сопротивлялась, когда Жак приблизился и нежно заключил ее в объятия.

— Дорогая, ты божественна! Однако ты готова?

— Конечно, — застенчиво улыбнувшись, ответила она. — Да ты и сам сегодня просто красавец.

Бланш приняла протянутую руку, и они пошли по сводчатому коридору к воротам, где их ожидала карета. Присутствие посторонних не сковывало, и влюбленные тесно прижались друг к другу.

— Как поживают Миро, Анжелика и ее малыш? — ласково поглаживая одетую в перчатки руку своей спутницы, начал Жак.

— У наших хозяев все отлично, юный Жюстэн набирается сил, — ответила Бланш с гордой улыбкой. Но вдруг по ее лицу пробежала тень. — А вот Анжелика чувствует себя именно так, как и следовало ожидать в сложившихся обстоятельствах.

— Мой упрямый племянник никак не желает сдаться?

— Я много раз пыталась уговорить Анжелику съездить в Бель Элиз, переговорить с Роланом, — Бланш печально покачала головой. — Но она отказывается сделать первый шаг. Настаивает, что раз Ролан услал ее, то она не вернется домой, пока он не приедет в Новый Орлеан и не попросит ее об этом. Я говорила Анжелике, что уверена в том, что мой брат не намеревался создать впечатление, будто порывает с ней, — но она остается непреклонной.

— Интересно, можно ли что-нибудь сделать, чтобы как-то примирить их, — Жак вздохнул, думая о своей вине во всей этой суматохе с племянником.

— После дебюта Анжелики я собираюсь съездить в Бель Элиз. Попробую упросить брата приехать в город и постараюсь убедить в том, что его святой долг — заново возжечь супружеский очаг.